— Так, давайте, вы сейчас успокоитесь и расскажете, что здесь произошло. — Он взял девушку под локоть. — Пойдемте, сядем, и вы спокойно, подробно и обстоятельно все расскажете. До Лены вдруг дошло, что Ивана подозревают в нападении не только на Кристину, но и на нее. — Вы думаете, что Ваня меня бил? Нет-нет, что вы! Ваня никогда бы меня не обидел! Я просто упала в обморок. — Ага, значит, Кристину он обидел. Или вы вместе ее обидели? — Нет! Что вы такое говорите?! Это вышло случайно! Он защищал меня! — От кого? От девчонки двадцати лет? — Двадцати двух, — зачем-то поправила она и поджала губы. Теперь она ненавидела Кристину еще больше, чем раньше. Она все-таки влезла в их жизнь и испортила будущее Ване! И ей… — Это все она, — плаксиво сказала Лена и нервно выкрикнула: — Это она во всем виновата! — Понятно. Сама упала, сама ударилась головой… — нахмурился следователь. — Да… То есть, нет… — Что «нет»? — Не сама… — Лена опустила голову. — Хорошо, присаживайтесь и рассказывайте все по порядку. Она послушно села и замерла. Но что говорить? Они с Иваном… О чем они с Иваном договорились? Мысли разбегались, и ей никак не удавалось сосредоточиться. Да-да, он убеждал, что надо говорить правду и уговаривал уйти. Нет, о последнем говорить нельзя, а то следователь решит, что они в сговоре. И Лена, приняв единственно верное решение, рассказала все с самого начала — как вошла в квартиру, как застала здесь сокурсницу Кристину Кригер, и что потом произошло. Она очень надеялась, что ее показания в точности совпадут с показаниями Вани. — Так Черногоров приходится вам женихом? — Ну, не совсем. Мы дружим. Близко. — Понятно. Значит, он пытается вас выгородить. Лена с ужасом поняла, что Иван рассказал все иначе. Следователь тут же подтвердил ее догадки. — Черногоров сказал, что вы тут совершенно ни при чем. Неужели Иван сказал, что ее здесь не было, ужаснулась Лена. Нет, он не мог так сказать, она же упала в обморок и валялась тут, как последняя истеричка, когда Ваню арестовывали. Что же он сказал? Зная Ваню, она была уверена, что он сказал чистую правду. — Да я же только что рассказала… — Она сомневалась, но все же решила стоять на своих показаниях, как все было на самом деле, не отступая ни на йоту. — А Иван вам что-нибудь говорил? Просил что-то сказать или утаить? Лена вдруг поняла, что следователь пытается уличить их во лжи, поймать на несоответствии показаний. — Нет, ничего такого. Мы сразу вызвали скорую и полицию, — без запинки заявила она. — Он сказал, что защищал вас от жертвы, а вы жертву не трогали. — Да, так и было… А по-по-чему «жертву»? Она что, умерла? — задрожала Лена и посмотрела на следователя полными неподдельного ужаса глазами. — Нет, но она в критическом состоянии. И молитесь, чтобы она выжила. Иначе вы со своим дружком получите по полной. От его слов у Лены выступила испарина на лбу. Ее тоже посадят за соучастие! — Короче, так. — Он поднялся. — Вы должны проехать со мной. — Я что, тоже арестована? — хриплым голосом спросила Лена. — Пока нет. Черногоров взял всю вину на себя. Поэтому можете быть спокойны. Видимо, действительно любит. — Он с усмешкой посмотрел на испуганную девушку. — Нет, думаю, не любит, — горько прошептала она. — Иначе не связался бы с этой… — Лена неопределенно махнула головой. — Просто, он очень порядочный, то есть… ну, в общем… Следователь снова зло усмехнулся. — В любом случае, вам не о чем беспокоиться, — успокоил он и многозначительно добавил. — Пока не о чем. Следствие установит истину, и если вы все-таки виноваты… Она вопросительно посмотрела на него. — Необходимо провести некоторые анализы, экспертизу, — пояснил он, — потом мы вас отпустим. Но вам никуда нельзя уезжать. Сами понимаете следствие, а потом суд. Она опустила голову. Плакала Франция и стажировка. Боже, о чем она думает? Ване грозит тюрьма, и это самое страшное! И самое главное, чтобы Кристина выжила! Хотя, на самом деле, Лена должна была себе признаться, что желает ей смерти! Она с готовностью поднялась: — Куда ехать? Глава 4 В отделении Лену снова допросили, сняли отпечатки пальцев, взяли смывы с рук и платья, провели прочие процедуры, затем отпустили под подписку о невыезде. Наконец около девяти часов вечера, ничего не соображая, она поймала такси и поехала домой. Ее наверняка все потеряли, с беспокойством подумала она, телефон периодически вибрировал, оповещая о входящем звонке, но ей было не до этого, а там, наверное, сто пропущенных. Лена достала из сумки телефон — да, приблизительно столько: от мамы, от Дениса и, конечно, от Карины, которая ждала ее в ресторане. Вернее, их с Ваней… Она нехотя вошла в квартиру. — Алёна, дочка! — В прихожую вышла мама. — Что случилось? Почему ты так рано? А почему на звонки не отвечаешь? Боже! Что с твоим платьем? Лена стояла у дверей, прижимая руками оторванный лоскут платья, и дрожала, потом бросилась к матери и в отчаянии закричала: — Мамочка! Ваню арестовали! — Что здесь происходит? — вышел к ним отец. За ним показался Денис: — Алёнка, ты куда пропала? Тебя Карина потеряла! Слезы наконец прорвались, и вся боль и ужас сегодняшнего дня выплеснулись наружу, Лена рыдала, а родные смотрели на нее с сожалением и непониманием. Выплакавшись, как следует, она все рассказала им. Все, как было. Они отреагировали по-разному: отец кричал, мать плакала, Денис стоял в сторонке и молчал. — Алёна, ты должна поменять показания, — начал уговаривать отец. — Я найду тебе адвоката. — Я не стану этого делать, — устало ответила дочь. — Тогда Ваню обвинят в покушении, а может, и в убийстве. Я не могу оставить его в беде. — Дочка, послушай папу, — предостерегла мама. — У него остались связи на работе, он найдет тебе хорошего адвоката. — Папа, Ване тоже нужен адвокат! — со слезами просила та. — О себе думай! — ревел отец. — Ты же погубишь свое будущее! — А то еще и посадят вместе с Ваней, — снова заплакала мама. Они пытались уговорить дочь отказаться от своих показаний и заявить, что ее там не было, будто бы она пришла позже, когда Кристина уже упала, а платье порвал Иван в состоянии аффекта. Но Лена только кричала: — Нет! Я не смогу! Как я буду жить после этого?! Голова шла кругом, все происходило словно во сне, хотелось проснуться и оказаться в институте на защите диплома. Хотя, она все равно снова пошла бы к Ване. Ведь она любит его! — Нет. Будь, что будет. Я не предам Ваню, — заявила она. В голосе звучала уверенность и твердость. Она любит его несмотря ни на что. Слез больше не было, была только решимость помочь Ване, спасти его, ну или хотя бы сделать для этого все возможное. Она понимала, что спасти его может только чудо. — Но ведь он был с этой, Господи, прости, девицей легкого поведения, — перекрестилась мама. — Ты что же, веришь ему? Лена подняла на нее глаза и тихо сказала: — Не знаю. Может, и был. Но он действительно защищал меня, и я показания не поменяю.