– Только дернись, – шипит он между яростными вздохами, выплевывая каждое слово, – и я убью ее. У меня не получается сдержать отчаянный крик, когда Элиас показательно проворачивает лезвие в ране, а затем выдергивает его обратно. То ли от боли Бастиана, то ли от моей собственной, у меня перед глазами все белеет. Я ощущаю каждый сантиметр холодной стали в своем теле. Мои дрожащие пальцы впиваются в Элиаса, словно я вот-вот упаду. И, видят боги, я бы хотела упасть. Сдаться. Но я не напрасно прошла через всю эту боль, и если я упаду, то непременно утащу его за собой. Элиас снова пронзает мое бедро и грубо выдергивает лезвие. Но на этот раз, когда он склоняется надо мной, я хватаю его за волосы и, собрав последние остатки своей воли, протыкаю его горло ядовитыми иглами, зажатыми между моих пальцев. Он отшатывается назад. Дымка в глазах Элиаса мгновенно рассеивается, и его белки наливаются кровью. Задыхаясь, он прижимает дрожащие пальцы к своей шее и нащупывает тонкие иглы. С его губ срывается тихий испуганный звук. – Что ты со мной сделала? – Его руки начинают трястись, но он изо всех сил пытается удержать кинжал. – Что ты сделала? Я заливаюсь почти истерическим хохотом, пока теплая кровь, сочащаяся из раны, заливает мои пальцы. Еще немного – и я окончательно истеку кровью. Остается только надеяться, что Элиас умрет еще быстрее. – Не только ты умеешь пользоваться ядом. По его шее стекают вязкие капли пузырящейся черной крови. Я смотрю на него сквозь туман, застилающий мои глаза, и на моих губах появляется слабая улыбка. Издав отчаянный крик, Элиас сжимает свой кинжал, и я точно знаю, что он собирается с ним делать. Но прежде чем он успевает нанести очередной удар, его живот пронзает короткий нож. Тяжело дыша, Бастиан отпускает рукоять. Его глаза закатываются, пока яд и магия души, к которой его тело оказалось не готово, разъедают его изнутри. Мое дыхание становится отрывистым, и окружающий мир теряет четкие очертания. Когда Бастиан теряет сознание, я тоже проваливаюсь в небытие. Глава 24 Я просыпаюсь от запаха сандалового дерева и тревожного шепота. На мгновение я задумываюсь о том, чтобы не открывать глаза и вернуться в крепкие объятья сна. Но один из приглушенных голосов принадлежит Бастиану, и от моего внимания не ускользает тот факт, что он звучит более хрипло, чем обычно. Чем дольше я прислушиваюсь, тем больше кусочков головоломки складывается в моей голове, пока я не вспоминаю яд. Меч. Бедро. Еще один человек убит моими руками. – Амора? – раздается звонкий голос Нелли. – Ваше Величество, вы меня слышите? Мне кажется, она просыпается, – каблуки стучат по деревянному полу, и на мгновение мне кажется, что из комнаты выкачали весь воздух. Нехотя открыв глаза, я вижу, что надо мной нависают взволнованные лица Ватеи, Шанти, Феррика, Касема, Илии и Нелли. Но кое-кого здесь явно не хватает, и я хмурюсь, пока моей руки не касаются теплые шершавые пальцы. Растрепанный Бастиан лежит на соседней койке. – Мы постоянно теряем сознание, с этим надо что-то делать. Предлагаю установить новое правило: одно приключение – один обморок. – Как насчет «одно приключение – ни одного обморока»? – вмешивается Феррик, не обращая внимания на скривившегося Бастиана. – Я не собираюсь становиться твоим личным целителем. – Так какое же это приключение, если в итоге никто не упал в обморок? Я сжимаю его ладонь, наслаждаясь теплом нашей внутренней связи. Мой натужный смех напоминает хриплое и болезненное кваканье лягушки. – Как долго мы были без сознания? – Ты? – в один миг шутливый тон Бастиана становится серьезным. – Два дня. Я очнулся на следующий день, но меня сразу же вернули в постель из-за моих… симптомов. – У вас обоих были припадки, – сурово уточняет Нелли и бросает косой взгляд на Бастиана, который явно не хочет говорить прямо. Он отводит глаза, не желая смотреть мне в лицо, но мне не нужны слова, чтобы понять: с ним что-то не так. Я чувствую себя так, словно в меня выстрелили из пушки. Каждое движение дается с трудом, и все тело ноет от притупленной боли. Эта боль принадлежит Бастиану, и я сразу понимаю, что причина кроется в магии души. Благодаря проклятию Кавена, Бастиан получил доступ к моей магии, но он не принадлежит к роду Монтара, и его тело не готово к такой нагрузке. Некоторые из последователей Кавена пытались использовать магию души, но эти эксперименты заканчивались смертью или сумасшествием. В конце концов Кавен тоже стал ее жертвой. Оскверненная магия души исказила его восприятие, разожгла безумную жажду крови и в итоге полностью поглотила его рассудок. Я пытаюсь заглянуть в глаза Бастиану, но он снова отворачивается, притворяясь, что его внимание занято чем-то еще. – Ты ведешь себя слишком безрассудно, – Феррик первым нарушает тишину, сжимая мою простыню до побелевших костяшек. – Теперь ты королева, Амора. Ты не должна подвергать себя опасности. – Но я всегда выбираюсь целой и невредимой, – ядовитые слова срываются с моего языка прежде, чем я успеваю себя одернуть. – Другим везет гораздо меньше. Бастиан недовольно поджимает губы, но это правда. Каждый раз, когда я ввязываюсь в бой, рядом всегда есть кто-то, кому приходится гораздо хуже, чем мне. Отцу. Тете Калее. Мире. Бастиану. Нелли откашливается, пытаясь снять напряжение. Она сидит у изножья кровати и протирает мою ногу тряпкой, с которой капает густая желтая жидкость. Феррик, расположившийся напротив, внимательно наблюдает за ее движениями. – Я могу сколько угодно залечивать твои раны, – ворчит он, почувствовав мой взгляд, – Но я не могу восполнить твою кровь. Я благодарен за спасение, но это мы должны защищать тебя, а не наоборот. Ты нужна нашему королевству. Его слова достигают цели, и я пытаюсь подавить дрожь, охватившую мое тело. – Прости, – извинение дается мне с трудом. От ярости на щеках Феррика ходят желваки. – Твои раны исцелены. – Он поднимается на ноги, но не двигается с места. – Мне едва хватило сил, чтобы сохранить жизнь тебе, Бастиану и Элиасу. У тебя на ноге останется шрам, но для этого есть специальные мази. Конечно, я могу попытаться его залечить, когда мы вернемся на корабль… Его слова заставляют меня подскочить. Из-за резкого движения кровь приливает к голове, а ноющая пульсация в бедре заставляет меня прикусить язык, чтобы не выругаться вслух. – Элиас жив? Феррик виновато хмурится и расправляет плечи. – Я не знал, как правильно поступить. Он наблюдал за тем, как я исцеляю вас с Бастианом. Просто смотрел, не отводя взгляда, и… Да. Он жив. Я украдкой бросаю взгляд на Бастиана, и на этот раз он смотрит мне прямо в глаза. Элиас видел, как Бастиан использовал магию души. Визидия не должна об этом узнать, по крайней мере, пока я не буду готова рассказать людям всю правду. – Ты должна кое-что знать, – голос Феррика звучит мягко, но что-то в его тоне привлекает мое внимание. – Кажется, яд затронул его разум. Элиас не помнит, кто он такой. Хорошо, если это правда. Но я не могу так рисковать, и в моей голове уже формируется идея, как сохранить все это в секрете. – То, что ты сделала с Элиасом… Ты это спланировала? – до сих пор Илия хранила молчание. На остром лице баронессы залегли тени, из-за чего она выглядит гораздо старше своих лет. – Я просто пыталась выжить, – говорю я, вспоминая, какой гнев горел в ее глазах, когда она застала Элиаса в моей компании. Тогда я подумала, что Илия меня ненавидит, но, может, она просто пыталась меня защитить. – А ты знала, что он меня отравил? Изящная фигура баронессы практически тонет в складках глубокого кресла, судя по следам высохших слез на ее щеках, сейчас она была бы только рада провалиться под землю. – У меня были некоторые подозрения. – Она выпрямляется, чтобы положить руку на плечо Феррика, и голос ее дрожит. – Я не знаю, как отблагодарить тебя за то, что ты спас жизнь моему брату. Я никогда не думала… У него были своеобразные взгляды на будущее Курманы и всего королевства, но я никогда их не одобряла. Я и представить себе не могла, что он зайдет так далеко. Нелли берет руку Илии и кладет ее себе на колени, чтобы поддержать жену. – Это моя вина. Илия говорила, что он сильно изменился, но я не хотела в это верить. Я знаю его с самого детства, он мне как брат. Мне казалось, что если Элиас познакомится с тобой лично и выслушает твою точку зрения, то он осознает, что у одной проблемы может быть несколько разных решений. Я надеялась, что это станет для него хорошим уроком. Раскаяние Нелли настолько сильно, что я практически могу ощутить, как оно исходит от нее невидимыми волнами. – Так вы обе знали, что на вашем острове производят всевозможные яды? И о том, как именно Элиас хотел изменить Визидию? Нелли опускает голову, и по ее щекам текут слезы, а Илия, напротив, вскидывает подбородок, напряженно сжав челюсть. – Мы пытались остановить торговлю ядами, пока в это дело не успели вмешаться королевские солдаты, – говорит баронесса. – Я не хотела верить, что мой брат на такое способен. Но я обещаю сделать все возможное, чтобы загладить вину перед короной, а также перед всем островом. Я думала, что Элиасу нужно дать шанс проявить себя. Я хотела показать ему, что быть правителем совсем не просто…Но, кажется, я недооценила его высокомерие. Он еще слишком молод. Должно быть, власть ударила ему в голову. – Я еще моложе его, и я королева, – эти слова заставляют Илию замолчать, она вжимает голову в плечи, когда я поворачиваюсь к Касему. – Иногда не нужно пытаться преподать кому-то урок – его нужно просто наказать. Возраст Элиаса не оправдывает спланированного цареубийства. Касем, ты немедленно отвезешь его на Ариду, где он будет ждать моего возвращения, сидя в тюремной камере. Я хочу лично присутствовать на его суде. Илия вздрагивает, как от удара. Мы обе понимаем, что Элиасу не выиграть этот суд. Она открывает и закрывает рот, так ничего и не сказав. Нелли тоже молчит, но я вижу, как дрожит ее нижняя губа. Ради них я бы хотела сделать исключение, но Элиас совершил серьезное преступление. К тому же он слишком много знает, даже если пока этого не осознает. Даже если я посажу его в тюрьму, он сможет использовать телепатию и без особого труда распространить информацию по всему королевству. – Я должен остаться с тобой, – неуверенно возражает побледневший Касем. Он не хуже меня понимает, что Элиас должен замолчать навсегда. Его семья знает, что он отравлен, так что никто не удивится, если он умрет на корабле по дороге в Ариду. – Феррик займет должность телепата, – говорю я. – Это дело первой важности. Илия издает странный, сдавленный звук, и Феррик кладет руку ей на плечо. На одно короткое мгновение во мне вспыхивает ненависть. Я ненавижу его за то, что он может извиниться, за то, что он не несет никакой ответственности за это решение. Пока я валяюсь в больничной койке, едва выжив после попытки остановить цареубийцу, кто-то другой может быть просто хорошим парнем. Нелли крепко держит Илию за руку, и, словно пытаясь разрядить ситуацию, Феррик кивает в ее сторону. – Нелли много лет изучала целебные свойства курманских трав. Она сделала мазь для твоей ноги. Моргнув, я опускаю глаза и смотрю на свою ногу, онемевшую от густой зеленой пасты, которая пахнет мятой и базиликом. – Если Амора когда-нибудь выберет себе другого советника, я приеду сюда учиться. – Феррик с благоговением смотрит на баночку с мазью. – Здесь так много всего интересного. Так много трав и растений для изготовления тоников, лекарств и… – Ядов. – Я поднимаю брови, и Феррик хмурится. – Да… И ядов. Но на этом острове есть и много хорошего, Амора. Эти травы спасли множество жизней. – Я должна была сообщить вам, когда впервые услышала о этом, – Илия говорит срывающимся голосом. Горе и раскаяние – самые яркие эмоции из тех, что она проявляла до сих пор. – На каждое невероятное лекарство, которое создают наши целители, находится человек с дурными намерениями, который превращает его во что-то отвратительное. Я отправляла солдат на разведку, и мы даже произвели несколько арестов. Я думала, что мы справимся с этой проблемой самостоятельно. Мы не хотели никого пугать, – она делает паузу. – Но теперь я вижу, что этого было недостаточно. Чем лучше у нас получалось находить преступников – тем лучше они прятались. Я никогда не думала, что мой брат окажется вовлечен во что-то подобное. – Ты права, – говорю я. – Ты должна была сообщить нам об этой проблеме. Теперь нам придется искать способ контролировать распространение этих веществ. Мы можем закрыть доступ к джунглям. Расставить патрульных и пропускать только тех, у кого есть разрешение на сбор лечебных трав. А главное, никто не должен ходить в джунгли в одиночку. Пусть собиратели объединяются в группы.