Его поведение меняется за секунду, на его лице появляется маска сурового безразличия. —Мария была просто суррогатной матерью. Никаких отношений не должно быть. —Грустно, — признаюсь я, —не иметь отношений с родителями. —И ты так любишь своего отца, что будешь просто слепо выполнять все его приказы? Я не отвечаю, вместо этого направляюсь в ванную и закрываю дверь, быстро меняю мокрые штаны на сухие и возвращаюсь, находя его на том же месте, следя глазами за мной, пока я иду к маленькому креслу у окон. —Это не так, — говорю я в ответ на его предыдущий вопрос. —Тогда расскажи мне. —Почему ты спрашиваешь? — Сэйнты заинтересованы во всех делах, светлячок. —Даже в обыденных? —Обыденных? — он усмехается. —Ничто в том, что Саймон Куинн выдает свою единственную дочь замуж за сына губернатора, не является обыденным. Это игра власти, и я уверен, что Мария как-то ее организовала. Самое интересное, что губернатор согласился. Его нелегко подкупить. —И ты думаешь, что я имею к этому какое-то отношения? —Ну, ты выходишь замуж за его сына. —Не из-за любви или желания. —И ты счастлива прожить жизнь несчастной и привязанной к мужчине, который, как известно, обращается с женщинами немного лучше, чем с крысой, найденной в переулке? —Это не обязательно должно быть навсегда. —Пока ты не получишь то, что хочешь, — я не отвечаю, вместо этого предпочитаю смотреть в окно на темный город, на огни, мерцающие на горизонте. —Что Мария и твой отец имеют против губернатора? Моя голова поворачивается к нему. —Что? —Я открою тебе небольшой секрет светлячок: когда был избран губернатор, Габриэлю потребовалось некоторое время, чтобы завоевать его расположение, — мне не нужно этого знать. —Его было нелегко подкупить, и не секрет, что многие семьи выражали интерес к объединению своих уз. Каждой из них было отказано, пока не появилась ты. — Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, Атлас. Мышца на его челюсти подергивается. —Здесь есть что-то еще, — говорит он мне тихо. —Мне нужно, чтобы ты это поняла. —Я не помогу тебе. —Тогда и я не смогу тебе помочь,— наконец он встает с кровати. —Но если ты это сделаешь, может быть, я смогу вытащить тебя из этого брака. Я вздыхаю, глядя вниз. —Ничто не сможет вытащить меня из этого, Атлас, даже ты. Я не поднимаю глаз, хотя слышу, как он приближается ко мне. Его пальцы, на удивление нежные, обхватывают мой подбородок, а затем он поднимает мое лицо, пока я не смотрю в его глаза. —У каждого есть выбор. Я мягко качаю головой. —Не у меня. —Куда ты пойдешь? — он спрашивает. Мои брови хмурятся. —Когда? —Когда это место продастся. Я отшатываюсь настолько резко, что его пальцы касаются моего подбородка. —Извини? —Это место продается, Эмери, оно сейчас выставлено на продажу. —Нет! —Ты не знала? —Он не продается Он наклоняет голову и достает телефон, отводя взгляд только для того, чтобы взглянуть на экран. Когда он находит то, что ищет, он поворачивает ко мне телефон, и все вылетает из моей головы. Нет. Нет, этого не может быть. Но потом я вспоминаю вывески о продаже. Я никогда не думала, что они могут быть для моей квартиры. Как мог мой отец сделать это? —Куда ты пойдешь? — он спрашивает еще раз. —Я не знаю, — отвечаю честно. *** Звонок моему отцу на следующее утро после долгой беспокойной ночи подтвердил то, что Атлас сказал ранее. Моя квартира продавалась. Они избавлялись от нее, готовясь к моей свадьбе с Джеком. Я должна была переехать к нему, как только дом будет продан, и никто не знал, сколько времени это займет. Они забрали у меня все. Всего того, что у меня было до этого времени, не стало. Хотя, а что у меня было по-настоящему мое собственное? Квартира была записана и оплачена моим отцом, моя машина была арендована компанией моего отца, приют тоже был на имя моего отца, пока мне не исполнится тридцать. У меня ничего не было. Но тогда я этого не заслужила, не так ли? Мне дали все. А теперь все забрали, потому что у них был контроль. Слезы тихо льются там, где я сижу на кухонном острове, с телефоном передо мной лицом вниз, куда я бросила его после звонка отцу. Атлас ушел сразу после того, как сообщил, что квартира выставлена на продажу, оставив меня раздумывать над этим. Вчера вечером я не звонила отцу, думаю, какая-то часть меня надеялась, что это был какой-то сон, очень яркий, но я цеплялась за эту надежду и фантазию, даже если бы знала, что произошло, и то, что открылось, было правдой. Тем не менее, меня все равно раздавило, услышав это от отца. Я сердито вытираю слезы на щеках. Плач не исправит этого. Я вспомнила слова Атласа о том, что Мария и мой отец имеют что-то против губернатора, и задалась вопросом, прав ли он. Смогу ли я это узнать? Может ли быть какой-то выход из этого? Я не знала, но была чертовски уверена, что выясню, есть ли здесь пути к отступлению. Мне придется бороться. Мне придется это делать за себя, потому что я была всем, что у меня было. Глава 10 ༺Эмери༻