Обычно мне нравятся парни моего возраста — ну, плюс-минус шесть лет в случае с Коннором — и меня не привлекают мужчины постарше. За исключением нескольких очень специфических случаев. Зайдите на Youtube и найдите «Чарльз Дэнс пятьдесят оттенков серого». Посмотрите. Я подожду. Все еще жду. Видели? Да, это веселый клип, особенно когда он имитирует голос Анастасии. Но когда он делает его как у Кристиана? Ага… так я и думала. Чеееерт. И именно так Коннор, скорее всего, будет выглядеть через тридцать лет? Неплохо. Совсем неплохо. Но тут возникла проблема. Подобно Тайвину Ланнистеру и другим злодеям, которых играл Дэнс, этот парень воплощал в себе худшие из возможных качеств: Высокомерие. Холодность. Полное отсутствие сочувствия и доброты. Он выглядел точно так же, как тот, кто разрушит мечты своего ребенка, чтобы преподать ему какой-то дурацкий урок о «реальном мире». А потом пойдет на работу и уничтожит реальных людей и реальные жизни, чтобы добавить еще сто миллионов долларов на свой банковский счет. Он одевался так же дорого, как и Коннор, хотя и более консервативно. И он излучал богатство, привилегии и власть. Это было похоже на то, как если бы в комнату вошел король или старый лорд… не особенно приятный. Прямо как в «Игре Престолов». Он был ростом с Коннора — может быть, даже на волосок выше. Его глаза были такими же пронзительно голубыми. И у него было такое же мощное телосложение. Но в нем не было теплоты Коннора. Никакого озорного обаяния. Только холодная, мрачная сила. Третье: Коннор приветствовал его так, словно видел впервые за несколько месяцев… но все же ожидал его появления? В его голосе не было настоящего удивления. Просто раздражение и немного фатализма, завернутые в остроумный юмор Коннора. Четвертое: Я впервые заметила, что в комнате были и другие люди. Очень много. Ну… по сравнению с обычными днями. Четверо высоких, крепко сложенных мужчин в костюмах и темных очках стояли на страже по четырем углам комнаты. Они молчали, с каменными лицами, сложив руки за спиной. Они выглядели как агенты Секретной службы, стоящие по стойке «смирно». После Мексики отец Коннора, видимо, решил проявить осторожность. Я понимала, почему Джонни не смог очистить комнату до того, как мы приехали, хотя и не могла понять, почему он вообще впустил их. Но на этот вопрос, наряду с кучей других, ответ был получен чуть-чуть позже. Глава 32 Коннор прошел мимо меня, совершенно непринужденно, как будто то, что его отец и кучка наемных головорезов заняли его гостиничный номер, было всего лишь очередным днем в офисе. Я прокралась за ним, стараясь оставаться как можно незаметнее, разглаживая платье. Джонни закрыл за мной дверь. Коннор остановился в десяти футах от отца. Отсутствие рукопожатия или объятия бросалось в глаза — по крайней мере, мне. — Я бы спросил, что ты здесь делаешь, но уверен, что знаю ответ. — Держу пари, что так оно и есть, — сказал старик. — Так что я просто задам очевидный вопрос — что ты здесь делаешь? — спросил Коннор, указывая на пол. Потом снова посмотрел на Джонни. — Я думал, что плачу тебе за то, чтобы ты держался подальше от этого сброда. — Не будь слишком строг к мистеру Инабе, — сухо сказал отец Коннора. — Администрация была настолько любезна, что впустила меня до его приезда. Я оглянулась на Джонни. Он поморщился, как будто его профессиональная гордость была задета. — Я должен поговорить с ними об этом, — сказал Коннор. — Не беспокойся. Я лучше лажу с хозяином, чем ты. Я ждал тебя около часа назад, но… Тут мистер Темплтон слегка наклонил голову, чтобы посмотреть на меня. Презрение на его лице было едва заметным, но тем не менее жестоким. — …очевидно, ты задержался. Могу поклясться, что он сделал особое ударение на последнем слоге. Мое лицо покраснело. Но Коннора это нисколько не смутило. — О, как грубо с моей стороны. Лили, это мой отец, Август Темплтон. Август. Совсем как Цезарь. Имя ему подходило. Коннор обернулся и посмотрел на меня. Выражение его лица было слегка озадаченным. — Отец… Лили Росс. Презрение мистера Темплтона внезапно стало куда менее утонченным. — Скребем по дну бочки, да? Я была так потрясена, что на секунду лишилась дара речи. Никто не был так груб со мной с тех пор как… Ну, с герра Клауса. Возможно, моя последняя встреча с ним сделала меня немного более стойкой, потому что, когда я заговорила, в моем голосе звучала ярость. — Прошу прощения? Но Коннор поспешил заступиться. — Держи язык за зубами, папа, или я прикажу выставить тебя вон, — неважно, друг ты хозяина или нет. Старик ухмыльнулся — более холодная и злая версия выражения, которое я так привыкла видеть на лице Коннора. Говоря это, он смотрел только на Коннора, а не на меня. — Простите меня, юная… леди… Скручивающая нож пауза, которую он вставил перед словом «леди», дала мне понять, что он не считает меня такой. — …у меня есть плохая черта — высказывать свое мнение.