Естественно трудности не стали трепетать, обидно, но что поделать? Поэтому меня снова отчитали за странное поведение, а Хью долго надо мной смеялся. Типо, вчера могла и не включать мобильник, если уже выключила (серьезно⁈) и что он и не обещал мне помогать, когда впервые появился в моем сознании. И да это правда, Хью обещал шутить, иронизировать и не давать скучать в моменты Марусиных приступов диалога-монолога (звучит как оксюморон, но разговаривая с вами, Хмелькова не даст вставить и слова, поэтому название абсолютно логично, можно было бы даже запатентовать его в патентном бюро, но, думается мне, лимит идиотских патентов на наш век уже почти исчерпан, так что дам шанс прославится благодаря воздуху ещё кому-нибудь). А ещё меня обещали вдохновлять время от времени на какие-нибудь глупости. С последним мой воображаемый друг справлялся лучше всего и был в этом деле практически мастером, лишь на несколько позиций уступая Марусе. Кстати, про гуру, в смысле, госпожу Хмелькову, интересно, ей уже надоело меня стыдить или нет? Стоит прислушаться к бубнежу соседки по парте или лучше перечитать лекцию? И о чём думаю, выбор же очевиден. Счастливо улыбнулась принятому решению и начала его осуществлять. По мнению ряда ученых необходимо оценивать девиантное поведение подростков с точки зрения… Внезапно строчки исчезли из-под моего носа. Как оказалась злая из-за моего невнимания к своему возмущению подруга просто дернула тетрадь на себя и убрала в свою сумку. Разглядев это, я, как не странно (угу, архистранно, ботана разлучили с его конспектом), стала смотреть не менее зло. Мне нравилось повторять пройденное на переменах гораздо больше, чем слушать, почему я идиот и как правильно нужно себя вести. — Ты меня не слушаешь! — в меня обличительно тыкали пальцем. Причём не просто в воздух или рядом со мной, а реально в бок. Вероятно, таким неприятным образом Маруся старалась ещё больше привлечь мое внимание к разговору. Хотя куда уж больше, после похищения тетради я смотрела только на Хмелькову и мысленно отгородиться от происходящего была просто не в состоянии. — Маруся, верни мне мой конспект! — протянула вперёд руку в глупой надежде, что подруга одумается. Протянутую руку пожали, тетрадь не вернули. Издевается — решила я и сощурила глаза, думая, чтобы такого вычудить в ответ, чтобы до подруги, наконец, дошло, как неспокойно бывает плыть, стоя в шатающейся лодке. Медленно, но верно злость внутри меня поднималась огромной волной и грозила обернуться сокрушительным цунами, сметающим всё на своем пути. — Поговорим, и отдам, — Маруся сложила руки на груди и почему-то замолчала. Я удивленно подняла бровь, а подруга заметила. — Ты так мне и не рассказала, что знают девчонки из Милиной команды. Блин, а Хмелькова-то права, реально не рассказала. Волна злости неожиданно быстро схлынула, и за оставшиеся минуты перемены плюс минуты опоздания преподавателя успела кратко пересказать все новые для себя сведения. Из минусов, тетрадь мне так и не вернули (возможно, тупо про неё забыв), зато в очередной раз простили (привыкнуть, что ли получать прощения из-за всякой ерунды?) и предложили погулять часа через 3 после окончания пар. Всё дело в том, что Артур, не смотря на вчерашнее общение, так и не поделился с моей лучшей подругой своей историей, но обещал это сделать сегодня, и я первая в Марусиной очереди из тех, кто должен знать все секреты, в общем, через 3 часа нужно обязательно прийти ко входу в универ… Слова про список хранителей тайн удивили и слегка обескуражили, но решила, что не буду ни на чём акцентировать внимание, а то расскажут мне еще лекцию про то, что у каждой уважающей себя девушки он обязательно должен быть. В общем, я кивнула, Хмелькова не стала ничего уточнять, так что после пары каждый из нас пошёл в свою сторону. Маруся в кафе, а я дождалась начала следующей пары и крадучись пошла фоткать расписание Ника, чтобы знать в какое время он приходит и уходит. «Опять ударилась в сталкерство?» — тоном доброго дядюшки-доктора, который всё-всё понимает, спросил Хью. Вот сколько раз нужно повторять, что сбор общедоступной информации — это не сталкерство, я же его не преследую, и, вообще, я, наоборот, не хочу с ним пересечься… Короче, я точно не сталкер! «Ли, ты бы может хоть загуглила это слово, чтобы понять, а точно ли ты НЕ СТАЛКЕР», — предложил воображаемый актер в целом здравую мысль. Замедлилась, сделала запрос, и да я права, сталкеры, они, оказывается, занимаются экстремальным туризмом, исследуют заброшенные места. А что заброшенного в здание нашей альма-матер? Так что, ничего страшного, если я сделаю один маленький снимок (вернее снимка 3, а то вдруг первый смажется, ну или 4, в общем, неважно сколько, главное ничего плохого и незаконного). «Лик, не хочется расстраивать и отрывать от самоуспокоения, но ты статью не дочитала, там ещё ниже говорится, что сталкеры — люди, преследующие других людей по интернету, телефону, дарящие ненужные подарки, и да погоди, там внизу было самое интересное, цитирую: "Во многих странах сталкинг является преступлением»«. То есть, возможно, тебя могут посадить, здорово, правда?» — и Хью улыбнулся, а я подумала и почему не пошла на юрфак? Знала бы, могут или нет, да и подсознание говорит правду, статью нужно прочитать… Но попозже, а то замерла аки шокированная статуя у чужого расписания и прикидываю, а хватит ли мне денег на залог в случае, если Хью окажется прав… Так отставить панику, я не сталкер, и это просто фото. Щёлкнула, и тут меня окликнули, обернулась, мысленно проклиная свою глупость и невнимательность. Позади стояла любимая староста и улыбалась позагадочнее, чем бабуля-Джоконда. И вот какой бес её сюда привёл⁈ Постаралась улыбнуться не менее приветливо, быстро убирая «орудие преступления» (телефон) в карман, сделала успокоительный вдох и… Даже не успела ничего сказать в своё оправдание, мне заговорщески улыбнулись, сказали, что тайная любовь — это очень романтично и что тайна моя умрет вместе с ней. Эм? Интересно, Катька, что собралась погибнуть в ближайшие минуты, почему она так уверена, что моя тайна погибнет с ней, у неё же язык как помело… Или она имеет в виду, что мало того, что растреплет ее всем сейчас, так ещё и затащит записку о ней к себе в могилу, как Нострадамус поместил в свою послание для грабителей? И вот пока я стояла и обо всём этом думала, Катька пожала мою руку и, ещё что-то пообещав напоследок, исчезла… В смысле, вероятно, пошла по своим делам, но при моем уровне внимательности, именно исчезла, куда-то как-то, непонятно в какой именно момент… М-да, что-то в жизни определенно нужно менять. Медленно побрела в библиотеку (нужно же где-то посидеть в преддверии встречи с Марусей), думая о том, сдадут меня или нет и чем кончится, если сдадут. В смысле, пойдут ли моим запястьям наручники. «Ты как-то чересчур упаднически думаешь» — пожурил Хью. Подавилась воздухом, моё подсознание продолжало меня поражать. Хью, издеваешься? «Время от времени» — честно ответил воображаемый актёр. Хью! «Ли, волнуйся по мере поступления проблем, вот, зачем накручивать себя заранее по поводу того, чего возможно и вовсе не будет?» Может, из-за того, что у меня хорошая фантазия и больное подсознание? «Ну… в принципе, если так хочешь, можешь и поволноваться. Но знаешь, я не только больной, я ещё чертовски обаятельный». Чертовски обаятельный гад, ты хотел сказать? «Возможно, но я не парюсь из-за дурацких проблем». И вот тут уже крыть было нечем, Хью действительно не парился, парилась я, иногда из-за Хью, но да, именно я. Чёрт, грустно как-то. * * * В общем, дошла до библиотеки в подавленном состоянии, там уже, поневоле пришла в себя и стала жизнерадостней, узнала, что привезли новый выпуск «Психологических исследований». Чуть ли не расцеловала пожилую библиотекаршу и сразу же побежала на 2 этаж старого советского здания читать и не думать ни о чём кроме науки. О, тишина библиотек, будь же ты благословенна! Подошла к стойке, заказала последний выпуск журнала и оглядела читальный зал, надеясь не увидеть никого из знакомых, кто бы мог ко мне подсесть и отвлечь от любимого занятия. И увидела… нет, ну не может быть! «Не волнуйся, эта не отвлечет, видишь, Мила сама занята», — усмехнулся Хью в моём сознании. Да вижу, просто не понимаю, что она здесь делает. «А ты понаблюдай, ты же за ней шпионишь» — напомнил Хью. И правда, чего я в самом деле? Реально или нет, нужно работать с тем, что есть. Так что повернулась в сторону Ивашкиной, благо в читальном зале помимо меня, её, библиотекаря и какого-то студента-индийца, увлеченно читающего то ли монографию, то ли сборник научных статей, изданный в нашем вузе и опознанный мной по безвкусной бледной истёртой бумажной обложке, никого не было. И да, наверно, Мила решила, что это ушел индиец, потому что, когда мне принесли журнал я смогла спокойно подобраться поближе к девушке и разглядеть, где она стоит и что смотрит. Потом, правда, под подозрительным взглядом библиотекаря пришлось сесть за парту. Но я поняла, что Мила разглядывает фото в старой газете, кажется, при этом плачет и гладит его одной рукой, другой сжимая свой кулон, впрочем, мне могло и показаться, потому что в то, что увиденное правда, а не обман зрения, просто не верилось. Красотка и богачка-Мила плачет из-за фотки, да, кто поверит в подобную чушь⁈ — Хватит, теперь я сдаюсь, прощай, вот увидишь, я ещё буду в сто раз счастливее чем ты, а эта идиотка пожалеет, что так с нами поступила! Полоумная (интересно, это она сейчас о той, о ком я подумала или я кого-то с подобным диагнозом еще не знаю?) разрушила всю нашу жизнь, — эм, конечно, с точки зрения простого обывателя, Мила вела себя довольно странно разговаривая со старой фотографией, но с точки зрения добычи информации, я готова была её расцеловать. Да и по мнению Выготского, разговоры вслух лишь промежуточный этап на переходе к внутренней речи, правда, по-моему, он писал про детей, но кто знает, может, эта девушка внутри все ещё ребенок? «Ли, ты бы вместо того, чтобы философствовать, лучше бы от Ивашкиной отвернулась, открыла свой „букварь“ и изобразила прилежного Буратино, наконец, внявшего советам папы Карлы, потому что, боюсь, Мила сразу поймёт, что ты за ней шпионила, когда пойдет к библиотекарю», — практически впервые дал мне по-настоящему дельный совет Хью, которому я поспешно и вняла, даже отсев от Милы дальше на еще один стул и выставив на стол свою высокую сумку, чтобы хоть немного прикрыть склонившееся над журналом лицо. И да как не странно я быстро увлеклась и почти проворонила момент ухода Ивашкиной, которая, судя по отсутствию разоблачающих выкриков меня не заметила. Пронесло. Дождалась её ухода, подошла к библиотекарю и попросила газету, которую брала Ивашкина, мол, одногруппница, и тоже хочу использовать в своей работе. Взяла в руки и немного приуныла, это была не одна газета, а 5 или даже больше выпусков сшитых в один, тем не менее, взяла, прилежно списала выходные данные и принялась листать и читать в надежде отыскать ту самую страницу. Где-то получаса хватило, чтобы осознать, что за 2 часа это сделать не успею, ведь что было изображено на снимке я не запомнила, а для того, чтобы с ходу понять, что могло вызвать у Милы подобную реакцию, я была с ней слишком мала знакома. Поэтому с тоской прикинув, что заряда и памяти на телефоне хватит, принялась фотографировать, проклиная свое ухудшившееся зрение и чёрно-белые снимки, которые все на одно лицо. Управилась за полчаса и оставшееся время с улыбкой до ушей читала «Психологические исследования», наконец, время вышло, поняла это по звонку Маруси на телефон. С тоской отложила журнал в сторону, сдала книжки и побежала на встречу с подругой. Хмелькова стояла с блаженной улыбкой и разглядывала что-то на телефоне. На секунды дыхание перехватило, и я загадала хоть бы не кулинарный сайт. Уф, пронесло, заглянула подруге за плечо и увидела совместную с Артуром фотку, типичную романтичный снимок, где парочка сидит рядом, прижавшись к друг дружке и девушка показывает свой маникюр на растопыренных указательном и среднем пальцах. Странный повод для улыбки, конечно, но, в принципе, даже здорово, я ещё на шажок стала ближе к светлому будущему, в котором Маруся пристроена, а я получаю красный диплом. — Эм, я уже пришла, — коснулась плеча подруги и подала голос, с трудом поборов в себе порыв вернуться в библиотеку, чтобы дочитать любимый журнал. — О, хорошо, хочешь выбрать, куда пойдем? — Хмелькова убрала телефон, но говорила с все той же пугающей блаженной улыбкой. А с другой стороны, мне практически впервые разрешили выбрать место дислокации, нужно пользоваться возможностью, пока подруга не в себе. — В «Чай и книги»! — мне сразу вспомнился книжный магазин с небольшой обеденной зоной, где можно было заказать себе чай, кофе и что-то из выпечки, а ещё можно было читать, сидя за столом или на удобном кресле-качалке, расположенном в центре зала в окружение книг. Не место — мечта! — О, конечно, можно… Хотя погоди, а это случаем не тот книжный магазин, про который ты мне уже рассказывала (было дело, но давно и странно, что Маруся запомнила)? — судя по интонации из своего мечтательного приступа подруга вернулась к своему обычному состоянию. Жаль, что не успели дойти до кафе. Но врать посчитала глупостью, поэтому ответила, понимая, что поход в любимое кафе накрылся медным тазом: — Ну да, он. — Тогда нет. Ты же будешь сидеть и читать книги, вместо того, чтобы меня слушать, — и ведь даже не поспорить, именно так, я бы и поступила, это же «Чай и книги», чем ещё в этом кафе можно заниматься⁈ — Идём в таверну «Донна Рая», возьмем чай с блинами, и я тебе всё расскажу. В принципе, в Марусином кафе тоже было неплохо. Красивая широкая деревянная стойка, столы, стилизованные под старину, ящички на стенах, заставленные керамической утварью, светлые стены с нарисованными на них штрихами мельницами и булочками, на столах стоят салфетки, персонал приветливый, но мой вариант кафе всё равно был в тысячу раз лучше, поэтому, когда, сажусь за стол, немного суплюсь. Впрочем, Хмельковой моя реакция до лампочки, подруга снова достаёт телефон и показывает ту самую фотку, со словами: «он назвал меня неординарной», далее девушка блаженно улыбается, рассказывая, куда они ходили. А я думаю, о том, что, во-первых, неужели Король второй день полощет Марусе мозги, ничего не рассказывая, во-вторых, интересно, догадывается ли парень, насколько именно подруга неординарная? Вот мне, например, с ходу вспомнился случай, который был на 1 курсе, когда зимой в узкой юбке на высоких каблуках, в трезвом состояние, Хмелькова забралась на пень и стала кричать о том, что пора устроить пневую революцию, что слишком долго люди угнетали пни и что она королева пней больше не допустит людского произвола и тому подобную чушь. И почему в тот момент я не осознала, насколько же неординарна Маруся⁈ Ну, или когда снимала её с пня, или когда мы убегали от какой-то бабульки-мегеры, прервавшей пневую революцию обещанием спустить на её зачинщиков собак? «О, я помню тот вечер, помнишь, ты ещё решила, что она прикольная и весёлая» — по-доброму улыбнулся Хью. Я же с тоской добавила в список, что Хмелькова не только прикольная, но и сумасшедшая. «У каждого свои недостатки» Ага, свои, и он за свои обычно и огребает, я же подчас огребаю за её. «За общение с прикольными людьми приходится платить» — с умным видом изрек Хью, я же «глубокомысленную» мысль не оценила и решила, что пора уже узнать раскололся Король или нет. — Марусь, так почему нас выгнали в тот день? — Я же уже сказала из-за шантажа. —? Вопросительно подняла бровь и внимательно посмотрела в голубые прекрасные глаза. — Ладно, я поняла, мне ещё раз всё рассказать? Артур сказал, что я ему нравлюсь и нравилась, но, в прошлый раз я его послала, и он решил не настаивать. По совету родителей (только мне кажется, что это не тянет на поведение взрослой сформировавшейся личности? Хотя я же психолог, буду толерантнее, промолчу) он познакомился с Милой, и они стали встречаться, всё было нормально, но я предложила ему снова попробовать и он её бросил, а она сказала, что всё расскажет его родителям… — Погоди, он, что тупо реакции родителе испугался⁈ — на моем лице засияла улыбка от уха до уха, вот так Король! — Да нет же, всё не так, — Маруся замотала головой: он за меня испугался, его родители в прошлый раз про меня справки навели и, в общем, мы оказались уже знакомы, и они запретили со мной встречаться, мол, я слишком для него неординарная (сдаётся, родители Степного употребили другое слово, например, сумасшедшая, а это придумал сам парень, чтобы Хмелькова его не прибила на месте и меньше расстроилась), и они боятся, что дети у нас будут такие же (ну точно, другое слово). А если мы начнем встречаться, меня отчислят, папа Артура он же дружит с ректором. Поэтому Король и согласился нас выпроводить, он не знал, что ещё может сделать в такой ситуации.