Я шла ва-банк и прекрасно это понимала, но сейчас, глядя в светло-голубые глаза, так же понимала, что если не сейчас, то уже никогда. Если он не поцелует меня сегодня, в эту минуту, то этого уже не случится. В висках у меня пульсировало от напряжения, а глаза слезились, я все это время не отпускала взгляда Максима, как учила меня Леля. И мне оставалось лишь додумывать, что же Макс увидел в этом моем долгом и пристальном взгляде. Что он понял из моих слов, но Вольский убрал руку с моего плеча и взял меня за лицо. Провел подушечкой большого пальца по нижней губе, надавливая, заставляя приоткрыть пересохшие губы. Я отвела взгляд, не выдержала всего того, что бушевало в его глазах, они стали еще прозрачнее. Разве такое вообще возможно? Я не понимала этих чувств, не умела считывать эмоции, но разве эта не та самая пресловутая страсть? И почему он так тянет? Я неосознанно в предвкушении облизнула губы и, почувствовав кончиком языка его палец, вздрогнула хотела было предпринять более отчаянный жест, готова была всосать этот чертов палец в себя, Даже не пнимая откуда мог взяться столь пошлый порыв. Но не успела. На меня набросился целый ураган. Торнадо. Цунами сметающий все на своем пути. Чувствуя губы Максима на своих, я даже не могла назвать это поцелуем. Не было ничего близко похожего на поцелуи с Андреем. Господи, Максим меня поглощал, казалось, еще чуть-чуть — и он меня съест. Он втягивал в себя мой язык, обсасывал его, облизывал и кусал губы. И я ему отвечала, инстинктивно повторяла каждое его движение, возвращая ему его же страсть многократно. Это было настолько по́шло, что, если бы это не был Макс, я упала бы замертво от стыда. Но это был Максим. Мой Максим, и все, что он делал, было прекрасно. Как бы ни было это дико и первобытно, это было прекрасно. Самые лучшие минуты в моей жизни тянулись бесконечно долго и в то же время слишком быстро. я осмелела настолько, что обняла мужчину за шею и запустила пальцы ему в волосы. Я так и не поняла, почему именно сейчас, но сразу, как я почувствовала его колючие волоски на затылке, волшебство разрушилось. Максим отстранился и отошел от меня, я даже моргнуть не успела, как он оказался на другом конце кабинета. — Я выполнил твое условие, Лика, теперь дело за тобой. — Максим, — несмело протянула я, вставая. — Уходи! В его взгляде было столько злости, что я просто не могла его не послушать. Приложила ладонь к горящим губам и выбежала из кабинета, схватила с ужасных диванов рюкзак и помчалась прочь на выход из этого здания. Глава 7 Анжелика не помнила как добралась до дома. Да, что там, она саму себя после того поцелуя не помнила. Она не знала, что так бывает, она даже представить не могла, что может бытьтак. Максим сам того не понимая подарил ей самую настоящую надежду. Если до этого все былозыбко и оставалось лишь в её мечтах, теперь Лика понимала, что Лёля права, что бы Вольский к ней не чувствовал - он хочет её как женщину. Пока это единственный очевидный факт и надо им пользоваться. Лежа вечером в своей кровати девушка не переставала гладить собственные губы и улыбаться. “Господи, это было не забываемо!” Желея лишь о том, что целовалась с Андреем, ведь всего чуть-чуть бы подождола и первым бы кто её поцеловал стал Макс. Да она и мечтать о таком не могла еще пару дней назад. А сейчас еще и сожалеет. Ну ничего ничего. Он обязательно станет её первым мужчиной, и едиственным, как же без этого? Это самое обязательное. Самое гланое. Первым единственным и на всю жзнь. А те невксные поцелуи с Разумовским она забудет как страшный сон. Уже забыла. Все воскресенье Лика провела в своей комнате, ей не хотеось встречаться с тетей, она боялась, что та может что то понять по сумашедшему блеску в Ликиных глазах, а блеск был именно такой. Ветрова целый час утром простояла в ванной изучая себя в зеркале. Как тогда сказала Моховина нужно знать все свои достоинства и недостатки. Именно этим Анжелика и занималась утром воскресенья. Весь день она посвятила обдумыванию своих наполеоновских планов, а вечером достала из шкафа свой стратегический запас в виде юбки. Приталеная сине-красная юбка-колокольчик. её можно одеть со свободной белой трикотажной фудболкой, а на ноги кеды. Она не сильно выбьется из своего привычного стиля и в то, же время станет чуть-чуть женственнее. Тем более её еще в институт ехать. Перепроверив перед сном все свои документы, Лика сожила их в белую маленькую сумочку, еле впихнула и легла спать. В понедельник она поднялась в шесть утра и целых три часа провела приводя себя в порядок. Накраситься у неё получилось доволно быстро, она не стала злоупотреблять косметикой, лишь воспользовалась тоном, да подчеркнула брови и губы, потом посмотрела на себя пару минут и все же решила пару раз махнуть по ресницам щеточкой туши. С волосами все было намного тяжлее. Лика помнила, что в вечер выпускного сказал Максим, ему нравились её кучеряшки. Но с утра, её волосы выглядели безобразно и тода Лика, пошла на сумасшедший для себя шаг, впервые самостоятельно выпрямила, их, а затем все тем же утюжком накрутила на локоны, на это у нее и ушло два часа пятьдесят минут. Ужас! Но красиво. Ветрова давно не была на столько довольна своим образом. Отправив на последок своему отражению в зеркале, воздушный поцелуй, девушка хихикнула и побежала на улицу к ожидающему её такси. В доме было тихо, ддя Женя, скорее всего как всегда, уже трудился в своем офисе, а тетя Марина, наверное, спала. В какой институт ехать Лика даже не задумывалась. Уговор есть уговор. Поцелуй с Максимом стоил большего. Тем более, Лёля опять оказалась права. Зачем Анжелики идти окольными путями, учится потом лезть в бизнес лишь бы для того, что бы оказаться рядом с Максом, когда он итак практически у нее на ладони. Отдав подлиники ЕГЭ в приемную комиссию, Лика даже вздохнула с облегчением, и в двенадцать часов дня уже стояла под дверями офиса. С увесистым пакетом заранее приготовленой еды. Лика еще вчера это продумала и позвонила домработнице Мховиных, жнщину она знала с детства и в приготовлении вкуснятины той не было равных. Тамара Петровна ей само собой не отказала и к обеду Лику ожидали упакованные в контейнеры салат из морской капусты, жаркакое и даже суп скопченностями в какой то красивой керомической баночки, Все, что с таким обожанием любил Максим. У Лики было время за свои неполные восемнадцать выучить его пристрастия в еде. На ресепшене её даже не окликнули, она хоть и не появлялась здесь практически никогда, но многие работники, особенно охраники знали её в лицо. Сложнее придется с секретаршей. Алиса Мартынова, которой скорее подошло бы имя Лариса по аналогии с крыской-лариской, была до ужаса высокомерной и вездесущей, сувала свой не в меру длинный нос везде и всюду. Анжелика каждый раз видя девушку ожидала, что и старуха шипокляк вот вот появится за её спиной. На стольо велико было сходстно. “Главное сделать лицо увереннее. Вдох-выдох! Пошла!” Звуковой сигнал сообщил о прибытии лифта на нужный этах, а стрворки разъехались и Лика с бешенно колотяшимся сердцем шагнула в преемную, не забыв перед этим натянуть солннцезащитные очки на глаза и приторную улывку на губы. — Привет, Алиса. Я к Максу, — не дав сказать секретарю и слова, частила Ветрова быстрым шагом пересекая помешение по направлению к кабинету, — он меня ждет, — и помахала для убедительности пакетом, перед тем как взяться за дверную ручку. Сердце колотилось уже не в ушах, а пятках, ведь могло случиться всякое, и Вольского могло просто не оказаться внутри. Но удача была на её стороне. Мужчина с зактаными рукавами рубашки сидел за своим столом, что-то напряженно печатая. Пиджак Максима лежал на диванчике, в другом конце кабинета, а кипенно белый цвет рубашки безумно шел к его загорелой коже. “Не думай о том с кем он получал этот бронзовый загар! Не думай! Вдох-хвыдох! Спокойствие Ветрова, только спокойствие.” — Привет работникам трудового фронта. Лика не стала подходить у нему близко, специально. Она подошла к тому самому диванчику и опустила пакет на невысокий столик напротив него. Повернулась спиной к мужчини и ничего больше не говоря принялась выгружать свои припасы на стол. Она боялась его реакции. Боялась смотреть ему в глаза. Боялась, что он будет холоден так же как и в субботу днем, до их поцелуя. Ведь после него, каким бы сердитым он не выглядел, холодным он уж точно не был. — Обед? — хриплый голос прозвучал у нее за спиной. Неужели она настолько глубоко погрузилась в собственные воспоминания. что не услышала его приближения. — Д-да, решила тебя покормить. Лика пожала плечами, впрямившись, но так и не обернувшись, а мужчина, уткнулся носом в её плечо и шумно задышал. Руками Лику он не трогал, но и без того,её бешенно колотящеесе сердце, которое опять пропутешествовало, на этот раз из пяток, вообще непонятно куда. казадось она и была одно это сплошное сердце, отстукивая бешенно быстрый темп. — Лика, больше никогда не делай этого со своими волосами. Красиво конечно, но они пахнут женой соломой, — затем он отстранился и сел на диван, — ну давай корми, даже интересно, что ты там принесла. А Лике не то, что кормить его, ей вообще больше ничего не хотелось. Она так старалась, а он… “Три часа жизни на помойку” — Ну ты чего? — Вольский нахмурился, видимо заметив перемены на её лице, — давай без слез только. Я же как есть сказал. Не понимаю, зачем портить и переделывать то, что и так красиво. Не будешь меня кормить тем, сто принесла, скажу Алисе, что бы заказала мне обед. — А тебя как? С ложечки кормить, — девушка сама от себя не ожидала, сказала и осеклась, но было поздно, Максим сначала улыбнулся, а потом как ни в чем не бывало рассмеялся. — Вот так ты больше на саму себя похожа. Давай распаковывай уже, что принесла. Лика поспешила вытащить оставшиеся в пакете контейнеры и столовые приборы с салфетками. Надо же Тамара Петровна предусмотрела и это, как и порцию для самой Лики. А бонусом шли аппетитные кексики. И опустилась за столик напротим Максима. — Ммм, Лика, если ты скажешь, что сама сварила этот суп я обязан буду на тебе жениться. Девушка как раз положила в рот первый кусочек мяса и чуть было не подавилась от такого заявления. Она его не понимала, раньше он так никогда не шутил. Он вообще с ней раньше никак не шутил. — Нет, Максим, — Ликак прокашлялась и добавив в голость уверенности продолжила, — Это Тамара Петровна готовила, домрободница Моховины. Я её специально попросила. Максим отломил кусочек белого хлеба и засунул его в рот, смотря в этот момент неотрывно на Лику, и наконец пережевав, окинул взглядом стол и поинтересовался: — Выбор Тамары Петровны? — Н-нет… я заказала ей. Ошиблась в чем то? — удивилась Лика. — Вообщето нет, — опять нахмурился Макс, — От того это выглядит еще более странно. — Что.. — Помолчи и ешь давай, — не дал ей и слова вставить мужчина. Лика опустила взгляд в тарелку и продолжила молча есть. Было невыносимо смотреть на него. Точнее на то, как он смотрит на нее. Один раз поймав его взгляд, Лика запомнила его на всегда. В нем было одновременно столько всего и в тоже время ничего. Интерес, недоверие, одобрение, радость, гордость, раздражение и равнодушие. Такого не бывает, не может быть взгляд человека в один момент заинтересованным, а в другой не выражающим абсолютно ничего. Покончив с первым и со вторым блюдом, Максим отставил тарелки в сторону и вытерев губы салфеткой кинул ту на пустую посуду. — Ездила в институт? — Да.