— Ну давай текилу. А там как пойдет. И пошло. Мы больше не возвращались за столик, лишь доходили до бара, получали очередную порцию жидкости и шли обратно на танцпол. Счет выпитым стопкам давно уже не велся, и взамен прежнего напряжения я испытывала небывалую легкость и невесомость. Жутко надоевшие каблуки теперь казались райскими мягкими тапочками. Был только танец — резкие, быстрые, иногда плавные движения и я. В этот раз я даже не следила за движениями подруги. Не смотрела по сторонам, не видела ничего вокруг, мне было хорошо наедине с собой в окружении бившей по ушам музыки. — Смотри, — закричала Ольга. — Что? — Реакция стала более замедленной, и мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, чего от меня хочет подруга. — Я говорю, вон там, по лестнице с випов, спускается, случайно, не Энджи? — Выдра крашеная. Она. Настроениеначало падать с катастрофической скоростью, грозя вот-вот приблизиться к нулевой отметке. Как же я ненавидела эту стерву. И завидовала. Не сразу созналась в этом самой себе, но все же глупо не замечать очевидного: я безумно завидовала своей тезке, ведь Максим был с ней, целовал ее, обнимал, возможно, любил. Хотелось зарычать, словно в меня вселился демон. А может, я уже давно одержима?! И совсем не демонами. Схватила за руку подругу и потащила ту за собой в более тихое место. — Какой коктейль или напиток хуже всего отстирывается? — задала единственный интересующий меня вопрос. — Ты что удумала? — Оля-я-я. — Да что «Оля»? Не знаю. Так спрашиваешь, как будто я самый большой спец по выпивке. — Ну лучше меня. — я в нетерпении откинула длинные прямые волосы за спину, оголив плечи. — А почему именно выпивка? — Леля ехидно улыбнулась, а в глазах засветилось ожидание очередной проказы. — У нее почти такое же белое, как и у тебя, платье. Только короткое. Как думаешь, какой цвет лучше всего ей подойдет? Я довольно улыбнулась и кинулась подруге на шею. — Томатный. Томатный. Лелечка, я тебя люблю, ты же знаешь? — Пошли, злобный мститель. — Ольга потянула меня обратно к бару. — Нет, — озираясь по сторонам, произнесла я. — Ты иди за столик. А мне нужен официант. — Лик, ты только это… Ну не перечуди. — Не мешай мне наслаждаться градусами в крови. Брысь. Все, вон официантка. Я умчалась в сторону девушки в униформе, нагнав ее и, кажется, слегка испугав своим бешеным взглядом, попросила принести меню. — Ну что? — спросила Олька, стоило мне опуститься рядом с ней. — Ждем. — Чего? — Этого. — Я махнула подбородком в сторону девушки, принесшей меню. — Сразу закажете или позже? — Вы что, смеетесь, — ехидно ответила Моховина, — наверное, если бы она решила заказать сразу, то не стала бы просить меню. — Ну не будь букой. — я толкнула локтем подругу и, не отрывая взгляда от глянцевых страниц меню, обратилась к официантке: —Я думаю, минут через пять мы определимся, — и, уже оторвавшись от меню, высказала подруге: — Ты чего на нее наехала? — Ты бы видела, как она на тебя смотрела, как на зажравшуюся тупую малолетку. Фу-у-у. Сама, можно подумать, блещет интеллектом, раз в таком месте работает. — Лель, не суди. Это ее дело, где работать и как смотреть. Мне вот абсолютно все равно, что она там думает. Скажи лучше, креветки или суши? — Селедка? Мы звонко рассмеялись, Оля раскусила мой замысел моментально. — Ну нет, это слишком жестоко даже по отношению к той швабре. — Как знаешь, — пожала плечами Леля. После того как официантка приняла заказ и спустя десять минут принесла тарелку, полную ассорти суши и роллов и большой бокал томатного сока, Оля начала оглядываться по сторонам, выискивая жертву. А я аккуратненько, тоже оглядываясь по сторонам, но с другой целью — боясь привлечь лишние внимание — заворачивала роллы в салфетки и ровненько складывала в свою сумочку. — Жалко, что сумка маленькая, — посетовала я. — Ты думаешь, у Энджи больше? Она, кстати, как раз у бара, надо поторопиться. Оля схватила одно из оставшихся на тарелке суши, не прибегая к помощи палочек или вилки. Рукой обмакнула в соевый соус и запихнула в рот. — Фу, как некультурно! — Зато вкусно! Ну что, пошли? — Справишься? — я с надеждой посмотрела на подругу. — Милая, как ты можешь сомневаться во мне? Леля взяла бокал с соком, отпила глоточек, измазав губы, и направилась к бару, добавив в походку легкого пошатывания. — Актриса, — усмехнулась я и, взяв сумку, поспешила в туалет. Уже на выходе из зала я обернулась. Как раз вовремя, чтобы застать изумительную картину. Лелик запнулась и полетела аккурат на Энджи. Естественно, весь сок оказался на белоснежном платье. Брюнетка запричитала, замахала руками. Еще бы, неоновый костюм подруги остался по-прежнему безупречно чистым. Я рассмеялась и направилась в уборную. Времени было мало. Посмеявшись буквально секунд тридцать, я сунула ладони под холодную воду. Нужно было срочно успокоиться, чтобы не выдать себя перед Энджи. Но стоило только вспомнить перекошенное лицо брюнеки, как волна истерического смеха накатывала с новой силой, не спрашивая на то мего разрешения. — Это какой-то кошмар! — послышался голос Моховиной, и я достала блеск из сумки. — Я не понимаю, как так получилось, — продолжала подруга. — Замолчи! — рыкнула брюнетка, распахивая двери туалета. — Ну мне правда-правда очень жаль... Оля семенила следом за очень злой девушкой. — Замолчи, я сказала! Энджи швырнула сумку на умывальники и начала оттирать платье, матерясь похлеще мужиков на стройке каждый раз, когда вода переставала течь, и ей приходилось подносить ладони к крану заново. Да уж, такая система умывальников однозначно не предназначена для стирки вещей на себе. Я кинула взгляд на Олю, и, судя по ехидной улыбке, моя любимая подруга в этот момент подумала о том же. — Если это томатный, то бесполезно, — внесла я и свои «пять копеек». — У тебя не спрашивала! — закричала пострадавшая. — Зачем же так грубо? — хмыкнула я и нанесла блеск на нижнюю губу. — Да ты! Ты… — Энджи оторвала взгляд от платья, которое теперь только в помойку или химчистку, и посмотрела на меня. — Мы знакомы? Преображение было ментальным. Еще до того, как я ей ответила, моя тезка начала мне очень мило улыбаться. — Виделись однажды, — восторженно произнесла я, — на семейном ужине. — Анжелика? А какие глаза, оказывается, у нее большие, расширились настолько, что, пожалуй, еще чуть-чуть — и выпали бы. Как у собачек. Интересно, а как это в действительности происходит у тех самых собак? Выпал и покатился или? Фу-у-у…. Надо у Лельчика потом спросить, она по-любому знает. — И ты тоже Анжелика, — мило улыбнулась я, представляя, как топчу по полу эти голубые глаза. Стало почти легче. Ну, совсем немного. — Энджи, — поправила брюнетка, — прости… просто, — девушка вздохнула, приложив руку к груди, — та-а-ак платье жалко, столько за него выложила и теперь лишь на помойку. — Простите меня! Простите, — заревела в голос, стоявшая позади нее Оля, — я не специально! Я не хотела. Правда. Ох, как мне жаль! Мне та-а-ак жаль. Громко шмыгнув, Моховина вытащила бумажное полотенчико и уткнулась в него лицом. Энджи, не скрывая отвращения, скривилась и пошла в туалетную кабинку, напрочь позабыв о сумке.