Макс невольно поморщился. – А как же доктор-однокурсник, с которым ты встречалась? – Он зануда, – она пожала плечами и, сощурив глаза, посмотрела на брата, а он поднял руку. – Я молчу. – А тебе не надо ничего говорить, у тебя все на лице написано. – Она вздохнула. – Держаться нужно лишь за настоящее, а иначе какой смысл? Ты, может, думаешь, что я жестокая, но это не так. Я просто жду того самого, понимаешь? Макс медленно кивнул, глядя на закипающий чайник. – Да. Понимаю. – Неужели? – Она подняла брови. Он налил кипяток в кружки и, мимоходом чмокнув Хлою в щеку, пошел с ними из кухни. – Спокойной ночи, сестричка. Когда Макс появился в гостиной, отец раскладывал диван для Хлои, но, заметив сына, пошел ему навстречу. Похоже, сегодня был вечер задушевных разговоров. Отец провел рукой по волосам. Они у него были темные, как у Хлои, но чуть длиннее, и при каждой новой встрече Макс замечал, что седины в волосах и в небольшой бородке, которую отец носил в последние годы, еще прибавилось. – Я… э-э… слышал, что мама на тебя напустилась. Макс сделал глоток обычного чая, кружку с которым держал в правой руке. – Ага. Но все о’кей, я привык. Отец кивнул, затем покачался с пятки на носок. Он всегда все обдумывал, прежде чем сказать. – Знаю, жить с родителями – не идеальный вариант, но я хочу, чтобы ты знал, это наше общее мнение. Ты всегда можешь остаться у нас, если еще не готов поехать домой или, если там не срастется, захочешь вернуться. Макс понимал, о чем идет речь, понимал, что отец ни к чему его не подталкивает, и похлопал его по плечу. Они были примерно одного роста. – Спасибо. Он повернулся уходить, и тут отец заговорил снова: – Просто мама беспокоится. – Я знаю, папа. – И, знаешь, она не станет давить… – А ты станешь? – Она тут все больше обрастает знакомствами, – тихим, ровным голосом продолжал отец. – Если бы ты захотел с кем-то пообщаться, продумать свои возможности, я уверен, она смогла бы свести тебя… – Нет, папа. – Это прозвучало резче, чем следовало бы, и Макс вздохнул. – Слушай, извини, но мы это уже проходили. Это не значит, что я не ценю, просто… Просто все это уже было раньше, когда он был подростком, и мама в особенности хотела, чтобы он поступал так, как она считала правильным – в частности, пошел в медицину. Но он не мог сказать об этом напрямик, не обидев обоих или кого-то из родителей. – Просто я буду поступать по-своему, о’кей? Отец внимательно посмотрел на него, точно что-то решая для себя, а затем медленно кивнул. – Справедливо. Будь по-твоему. Только зайди к Эрин перед сном, хорошо? Не пожелать спокойной ночи такой девушке будет невежливо. Он снова занялся диваном, а потому не видел, как Макс покачал головой. Что значит – такой девушке? А другим, значит, можно не желать? И все же несколько секунд спустя он постучал в дверь Эрин. Она открыла уже в пижаме, но макияж еще смыть не успела. Без косметики Макс не видел ее давным-давно, лишившись этой привилегии, когда они расстались. – Вот принес тебе, – сказал он, показывая на чай с мятой и надеясь, что она по-прежнему пьет его перед сном. С его стороны это было подношение, призванное показать, что он искренне благодарен ей за то, что приехала, а дальше – как пойдет. Эрин улыбнулась, взяла кружку и открыла дверь чуть шире. Он вошел, но дверь за собой сознательно оставил открытой. Это была самая маленькая комната в квартире, и тем не менее она казалась довольно большой. Чемодан лежал открытым на зелено-коричневом прикроватном коврике, который он считал отвратительным, но матери, судя по всему, нравился. При виде одежды, сложенной аккуратными стопками, он слегка улыбнулся. Эрин явно собиралась переложить все в гардероб, хотя пробудет здесь только три дня. – Ты в порядке? – спросил он. – Обживаешься? Эрин кивнула, подула на чай и сделала глоток. Макс начал было качаться с пятки на носок, но, вспомнив, как это только что делал отец, одернул себя и кашлянул. Надо что-то сказать, а в голову почему-то ничего не приходит. Прежде такой неловкости между ними не возникало – даже когда они только-только расстались, им было довольно легко друг с другом. Но по какой-то причине в этот раз все казалось натужным, точно что-то необратимо изменилось. Возможно, дело в том, что они полгода практически не общались. В этом, а еще в том, что, когда они виделись в последний раз, Макс был почти не в себе, придавленный грузом того, что называлось печалью. Эрин поставила кружку на ночной столик – о черт, мама водрузила туда цветы, причем желтые, любимого цвета Эрин, – повернулась к нему и взяла его руку – не ту, в которой он держал кружку – в свои. Он ощутил ее знакомый запах. Он у нее всегда был одинаковый, еще с университета, и отдавал лавандой, вероятно, это был запах геля для душа или другого средства, которым она пользовалась. – Я волнуюсь за тебя, – тихо сказала она, покосившись на дверь. – Знаю, – сказал Макс и чуть поморщился. – Извини. Мне следовало быть на связи. Я был слегка… в прострации. Она энергично кивнула, и ее волосы, которые с момента их последней встречи стали длиннее и светлее, упали ей на лицо. – Да, я прекрасно понимаю. Но это было сказано так, что Макс усомнился. Испытывая напряжение в плечах, он отнял у Эрин руку, а затем похлопал ее по ладони, чтобы это не выглядело грубо. Ему просто хотелось, чтобы она – чтобы они все вели себя с ним по-прежнему и перестали ходить на цыпочках. Он решил отстраниться от случившегося как можно дальше, и остальные могли бы по меньшей мере уважать его решение. Эрин шагнула к нему и обвила его руками за шею, так что кружка оказалась неловко прижатой к его груди и «дышала» на них паром. Эрин склонила голову, как делала всегда, ожидая его реакции: – Я скучала по тебе. Глаза у нее были голубые-голубые. Он почти забыл про это. – Я тоже по тебе скучал, – кашлянув, сказал он, и это было правдой. Он не был уверен, что говорит о том же, но он действительно ощущал ее отсутствие. Эрин по-прежнему смотрела на него, точно ждала какого-то решения. Он помедлил, затем наклонился и легко коснулся ее гладкой щеки. Потом отстранился и поднял кружку, как бы провозглашая тост. Уголок ее рта скривился. – Спокойной ночи, Эрин. С этими словами Макс закрыл за собой дверь и протяжно выдохнул. Глава 13 Макс вел рукой по ограде моста, наслаждаясь прикосновением к чугунному литью. Он пробыл здесь недолго, но интересовался архитектурой Нью-Йорка, а потому знал, что это – Боу-Бридж, спроектированный, подобно многим другим архитектурным достопримечательностям Центрального парка, Калвертом Воксом и Джейкобом Реем Моулдом. Это было действительно круто, и в глубине души Макса слегка раздражало, что ему не представилась возможность создать что-то подобное, вошедшее в «топ-10», привлекающее внимание само по себе. Вздохнув, он посмотрел по сторонам с благоговением перед открывающимся отсюда видом. Ему удалось разглядеть несколько высотных зданий, а ведь он думал, что деревья, оживающие поздней весной, будут заслонять пейзаж. – Вот черт, – сказал Макс, качая головой. – Я даже не представлял себе, насколько он большой. – Прежде ему случалось проходить через Центральный парк, но гулять в нем – никогда. Хлоя в ответ на реплику брата закатила глаза, а он, как бы оправдываясь, втянул голову в плечи. – Вообще-то была зима. А здесь бывает чертовски холодно, и тратить свободное время на прогулки у меня нет желания. На это Хлоя ничего не ответила и, размахивая корзинкой для пикника, стала смотреть в другую сторону, любуясь деревьями, которые уже начали обретать свои цвета. А вот Эрин с некоторым сочувствием пожала плечами. Макс взглянул на озеро под мостом – вода переливалась на солнце, отражая только-только пробудившуюся зелень. Там было даже две лодки – сидящие в них пары выглядели очень довольными собой. Осенью, когда деревья будут менять краски, здесь тоже будет красиво, отстраненно думал Макс. Хлоя повела их замысловатым путем в «сердце» Центрального парка, к террасе с фонтаном Бетесда, и торжественно раскинула руки, когда они увидели вдали, в центре нижней террасы, большой фонтан, увенчанный фигурой ангела. С двух круглых чаш вода стекала в бассейн с плавающими в нем кувшинками. За фонтаном просматривалось бескрайнее с виду озеро, где отдыхающие тоже катались на лодках или сидели у воды на двухъярусной балюстраде из песчаника. На террасе было яблоку негде упасть, кругом ходили туристы в солнечных очках и с фотоаппаратами на изготовку. Светило солнце, но к шортам и футболкам день не располагал. Макс был одет по погоде – в джинсы и джемпер. Они пересекли площадку, мощенную оранжевым кирпичом, и остановились у фонтана. – Он называется «Ангел Вод», – сообщил Макс. Эрин с Хлоей кивнули, из чего явствовало, что обе в курсе. Очевидно, Эрин тоже поинтересовалась архитектурой города, не зря же она архитектор. Эрин смотрела по сторонам, уперев руку в бедро. Макс заметил, как парень, стоявший чуть поодаль, оценивающе посмотрел на нее – ее красная блузка бросалась в глаза. – У меня такое чувство, что я это уже видела. – Ну, это Центральный парк, – пожал плечами Макс. Эрин притопнула сапожком на каблуке – как только она еще мозоли в них не натерла, подумал про себя Макс. – Знаю, но как будто мне что-то еще знакомо, хотя я никогда раньше здесь не была. Меня это как-то напрягает. – Ты смотрела «Один дома-2»? – поинтересовалась Хлоя. Эрин нахмурилась и помотала головой. – А «Один прекрасный день»? – Макс поднял брови, а Хлоя пожала плечами. – Я погуглила – парк можно увидеть в обоих фильмах. В этот момент женщина, одетая в ультрамодном стиле вестерн – в клетчатую рубашку и узкие голубые джинсы, – подошла к Максу, протягивая камеру. – Вы могли бы?.. – Она указала на маленькую девчушку с двумя косичками и женщину в кепке, которые стояли у фонтана. – Конечно. Макс взял камеру и, сделав несколько снимков, автоматически улыбнулся женщине, возвращая фотоаппарат.