– Не знаю. Может, он по-прежнему рядом. И опять следит за мной. – Ты его сегодня снова видела? – встревоженно спросила Кароль. – Нет, но… Говорю же, не знаю. Просто ощущение. – Это у тебя последствие шока, – объяснила Кароль. И твои проснувшиеся параноидальные наклонности, добавила она, не шевельнув губами. – С глубоким испугом всегда так: нужно время, чтобы оправиться. Он прилипчивый. Теперь все будет нормально, – пообещала она с улыбкой. А раз Хлоя продолжала молчать, подруга подбавила убедительности: – Ты ведь мне веришь, правда? Это же моя профессия… Бороться со страхами – моя профессия! Хлоя улыбнулась. Забавное определение профессии медсестры. – Завтра ты и думать про это забудешь. А в следующий раз бери с собой своего телохранителя! – Ты права. – Главное, что тот тип не пытался тебя ранить… Ну же, твоя пицца совсем остынет! Не знаю, как у тебя получается все время есть пиццу и не набирать ни грамма! Какая разница, пицца или что другое… Впечатление, что жуешь кактус. Завтра ты и думать про это забудешь. А почему тогда у меня такое чувство, будто это только начало? * * * Девять вечера. Наконец-то Хлоя припарковала машину на улице Мулен. Она хотела пригласить Бертрана на ужин, но сейчас уже слишком поздно, чтобы становиться к плите. Говорят, в жизни нужно знать, чего ты хочешь. А может, главное – знать, что ты можешь… Принести жизнь в жертву на алтарь успеха. Особенно когда ты женщина. Убедить в своей компетентности, способностях, целеустремленности или же умении держать язык за зубами. Доказывать все это постоянно, каждый день начиная заново. Ни разу не ослабив бдительность. Прежде чем подняться по нескольким ступенькам на крыльцо с ощущением, будто она карабкается на гору Ванту[1] в особенно ветреный день, Хлоя забрала из ящика почту. Наконец-то дома… Кокетливое здание пятидесятых годов, окруженное заросшим высокими деревьями садом. Богатое владение, и она единственный арендатор. Именно для этого и нужны сверхурочные; не ходить кругами по жалкой квартирке в каком-нибудь вонючем пригороде. Вот только Хлоя проводит больше времени в офисе, чем в своем красивом доме. Но она давно уже изгнала эти крамольные мысли из головы. В прихожей она бросила почту на мраморную скамеечку, стоящую в тени великолепного японского бонсая. Пошла прямиком в спальню, чтобы оставить там одежду. В одном белье она растянулась на диване в гостиной и набрала номер Бертрана. Когда он снял трубку, лицо Хлои расслабилось и оживилось. Ничто так не действует на нее, как его голос. Мягкий, но низкий, чувственный, как чуть настойчивая ласка. – Привет, милый. – А я уж думал, Старик тебя похитил! – У нас была важная встреча в четыре и, как всегда, затянулась до бесконечности. Дедуля решил, что это надо отпраздновать! Всем шампанского! – Ты, наверно, вымоталась? – Да. А главное, я и ночью мало спала. – Ну да, пресловутая вечеринка! И как, хорошо прошло? Тень просочилась в гостиную, бесцеремонно расположившись в центре иранского ковра. Хлоя содрогнулась от головы до пяток, инстинктивно поджала ноги, словно защищаясь. – Без тебя мне было скучно. Мне тебя не хватало. – Очень надеюсь! Хочешь, я заеду? – У меня ничего нет на ужин. – А я уже поужинал. Но очень хочу десерта… Хлоя засмеялась, ноги опять распрямились. Тень исчезла. Испарилась, как накануне ночью. – Дашь мне время принять ванну? – Полчаса, – прошептал Бертран. – И ни минутой больше. – Договорились. Тогда вешаю трубку, потому что не могу терять ни минуты! С плотоядной улыбкой на губах она нажала отбой. Счастье, что в доме чисто и убрано; Фабьена отлично поработала. Сверхурочные нужны еще и для этого. Чтобы не заморачиваться с уборкой. Она решила заняться собой, прихорошиться для мужчины, который так изумительно заполнил собой все пустоты ее существования. Или почти все. Всегда нужно оставлять немного свободного пространства вокруг себя, чтобы дышать и развиваться. Хлоя не могла бы утверждать, что влюблена в него, но знала, что обрела то равновесие, о котором так давно мечтала. Всегда мечтала, хотя уже побывала замужем. За монстром. В гардеробной Хлоя надолго задумалась, глядя на вешалки. Черное короткое платье на тонких бретельках вылетает из шкафа и приземляется на кремовую перину, покрывающую большую кровать. Хлоя на секунду задерживается у окна, и ее взгляд падает в сад, залитый бледным светом фонаря с соседней улочки. Поднимается легкий ветер, на светлом небе загораются звезды. И вдруг у нее перехватывает дыхание. Перед самым домом мелькнула тень. Нет, не просто тень. Та самая Тень. Огромный мужчина, весь в черном, с капюшоном на голове, остановился у каменной ограды. Сливаясь с темнотой, пристально смотрит на окно. Смотрит на Хлою. Она закричала, невидимая сила оттащила ее назад. Прижавшись спиной к стене, зажимая руками рот, с выпученными глазами, она слушает, как агонизирует ее сердце. Он там. Он отследил меня досюда. Ему нужна я. Убить меня, вот чего он хочет. И тут она вспомнила, что входная дверь не заперта, и кинулась в узкий коридор. Лишь бы успеть вовремя. На бегу она наткнулась на мебель, не почувствовав боли от удара. Кинулась на дверь, дважды повернула защелку замка и схватила телефон. Восемнадцать… Нет, семнадцать! Она больше ничего не помнит, пальцы дрожат. Пронзительная трель звонка заставила ее выпустить трубку из рук. Застыв, она не может шевельнуться. Опять звонок. Семнадцать, да. Этот человек хочет убить меня! Ее мобильник завибрировал, она схватила его со стола и увидела на экране лицо Бертрана. Спаситель, он лучше, чем целая армия копов! – Бертран! Где ты? – возопила она. – Перед твоей дверью. Ты не слышала звонок? Что происходит?