– Что? – недоуменно переспрашивает местная Стервелла. Красивые брови выгибаются домиком. Ярко-алые губы копируют букву "О". – У Александра Егоровича появились важные дела, – объясняю терпеливо. – Важнее ваших. Поэтому вас он ждет после часа дня. Вероничка бледнеет. Это заметно даже под идеальным слоем макияжа. Взгляд становится ледяным. По ее лицу читается – она готова меня сжечь, распять, четвертовать за один только факт существования. Наверное и правда у нее дело не терпящее отлагательств, раз ее так колотит. Но я то тут ни при чем. Не мое решение, не моя вина. Так что и терпеть ее нападки я не собираюсь. – Так, значит, да? – выдыхает она потрясенно. – Тягаться со мной решила?! В конце коридора краем глаза замечаю какое-то движение. Двери лифта распахиваются и оттуда выходит Алекс. – Я вам передала ровно то, что мне сказал руководитель. Отмечаю, что Алекс не один. С ним Татьяна из пиар-отдела и маркетолог Оля. – Да кем ты себя возомнила, моль бесхвостая, ноль без палочки?! Думаешь, села в это кресло и какой-то вес возымела? Биг босс удивленно прислушивается к нашему разговору, сбавляя шаг. Его сопровождающие тоже с интересом следят за ситуацией. – Вероника Андреевна, давайте без оскорблений! – закипаю и я. – Я передала руководителю вашу просьбу. Но на его решение я влиять не могу. – А что ты вообще можешь, дура набитая?! – не унимается Стервелла. – Ты хоть знаешь, что это я посоветовала твою кандидатуру Льву Алексеевичу в качестве ассистента Александру?! Это мне ты обязана этим теплым местом. – Так вот кто похлопотал за меня, а я грешным делом Аллу обвиняла. – Да ты мне пятки целовать обязана, пресмыкаться и челом бить, а на деле не можешь даже донести начальству простое поручение! Сегодня же доложу шефу, чтобы он выгнал тебя поганой метлой и без рекомендации! Вылетишь отсюда как пробка. Еще и о записи в твоей трудовой похлопочу – чтобы знала, дрянь, кому дерзить надумала. Она выдыхает, делая паузу. Ноздри раздуваются, глаза метают молнии. Еще немного – и из ушей пар повалит. Вот это ее я ее вскипятила. Главбух разворачивается на каблуках, чтобы уйти и замирает, понимая, что в двух шагах от нее стоят Алекс, Таня и Оля. И они все слышали. 19/2 А дальше случается чудо – иного слова я подобрать не могу. На глазах Вероничка из Стервеллы превращается в милую Белоснежку с добрыми восторженными глазами олененка Бэмби. На губах расцветает обворожительная улыбка. Я никогда не видела, чтобы наша главбух кому-то улыбалась. Вот Так улыбалась! Нежно, женственно, сладко. Словно увидела своего принца, который пришел спасать ее от злого дракона и по сценарию она обязана влюбить его в себя. У меня челюсть отваливается от удивления. От ее тайных актерских способностях, потому как глядя на нее Такую даже я проникаюсь умилением. – Александр Егорович, добрый день! – щебечет она радостно. – Я вас все утро пытаюсь выловить. Вы мне очень нужны! И снова этот взгляд – ласковый, приторный, заигрывающий. Не зная Веронику можно и впрямь поверить, что она одуванчик полевой, ромашка садовая. – Вы знаете, так сложно работать в коллективе, где никто не хочет ничего делать, никто не выполняет свои обязанности. Я попросила передать, что у меня дело срочной важности, что мне нужно вас увидеть как можно скорее, а получила ответ, что я не в операционной! Представляете? Помимо того, что мне пришлось ждать – молодые голубки тут не могли наворковаться во время рабочего дня, – мне еще и нахамили. Я, конечно, девушка вежливая, но любому терпению рано или поздно приходит конец, – с воодушевлением жалуется новорожденная Белоснежка. У меня челюсть падает еще ниже. Это же надо было все так нагло переврать! Перевернуть все с ног на голову, насочинять ерунды и обелить себя любимую. Перевожу взгляд на Алекса и его сопровождающих. У биг босса каменное лицо, а вот девчонки рядом с ним довольно ухмыляются. Самое обидное, что я никому из них никогда не делала ничего плохого, не переходила дорогу, поэтому и повода так открыто злорадствовать, по идее, у них быть не должно. Но они торжествуют, как будто действительно в сговоре со Стервеллой. Снова смотрю на Алекса. Лицо каменного идола – то ли злится, то ли ему безразлично. А вот мне не все равно. Еще пару дней назад я сходила с ума в его объятиях, таяла от его поцелуев, и пусть у нас нет будущего и мы договорились об этом не вспоминать, но мне важно, чтобы у него обо мне осталось положительное мнение. Чтобы он меня уважал! Не знаю почему, но важно. Поэтому я решаю не молчать. – Вероника Андреевна, вам никто не хамил. О каких голубках идет речь я тоже не поняла. – Моя хорошая, – ласково улыбается Белоснежка, водя пальцем в воздухе, – тут везде камеры и все перечисленное мною можно легко подтвердить. Я, в отличии от некоторых, дорожу своим рабочим местом и репутацией. – Обязательно проверим, – цедит Алекс таким тоном, что становится понятно – кому-то из нас точно прилетит. Я успеваю выдохнуть с облегчением, потому как видео с камер как раз и докажет мою невиновность, как Вероника тычет пальцем в сторону коридора и громко произносит: – Вот, посмотрите, я же говорила. Все синхронно оборачиваются, дружно смотря на Антона, который в этот момент катит мне кресло. Да ёлы-палы, лес густой! Он не мог притащить его в другое время?! Почему именно сейчас? – Видите? Они и до этого зависали здесь вместо того, чтобы работать. – Добрый день, – удивленно тянет ничего не понимающий Антоха. Останавливается, замечая неудобную паузу. – Я кресло Анжелике обещал. Ей поставили какое-то старое, оно сыпется, а у нас свободное без дела стоит, – оправдывается он в ответ на немой вопрос нескольких пар глаз. Я мысленно матерюсь. Вовремя ты, Антош, как будто специально ждал, подгадывал. – Спасибо, – благодарю нехотя парня. Не закатывать же при всех глаза и истерику. Встаю, отодвигая в сторону свою ретро-мебель и освобождая место для Антохиного кресла. – Согласен, его пора на свалку, – наблюдая за моими действиями, отзывается Алекс. – Спасибо вам?.. – Антон Борисович, – напоминает айтишник. – Антон Борисович, – эхом повторяет Алекс. – Спасибо, что печетесь о коллегах, но впредь постарайтесь решать такие вопросы вне рабочего времени. А вы, Вероника, – разворачивается он к Белоснежке, – подождите меня тут. Я вызову вас, как освобожусь. Он кивает Оле с Таней и скрывается с ними в кабинете. – Ну что, допрыгалась, борзая? – с видом победительницы улыбается мне Стервелла. – Советую писать заявление по собственному желанию, пока тебя не выперли с позором. Отсчет пошел. Глава 20 Домой я возвращаюсь почти вовремя – полчаса задержки при моей загруженности сегодня можно не считать. И слава богу, что я освободилась так рано, а не ближе к полуночи. Тем более, что предпосылки были. Вообще, с появлением Алекса в офисе складывается ощущение, что все начали работать раза в полтора больше. Уж не думала, что когда-нибудь поддержу Вероничку, но она права – бездельников у нас хватает. Раньше к кофемашине постоянно тянулась очередь из желающих, а на нашей кухоньке было не протолкнуться. Сейчас же даже в обеденное время туда забегают максимум на пару минут и жуют свои обеды буквально на ходу. Я захожу в квартиру, скидываю обувь, снимаю эту чертову узкую юбку. Иду закидывать в стирку вещи. Сегодня мне кровь из носу нужно разобраться со своими брючными костюмами и успеть их привести в порядок до следующего рабочего дня. Хватит с меня юбок, каблуков, сальных взглядов мужчин. На работе подобное внимание раздражает, особенно, когда на выходе охранники пытаются отпускать пошлые комплименты, а в офисе ребята специально пропускают вперед, чтобы полюбоваться на мой вид сзади. Пора опять возвращаться в свой привычный образ серой мышки. Я принимаю душ, а после иду на кухню, слишком поздно понимая, что еды в холодильнике нет. Разве что пол зернышка для Дюймовочки, если остатки майонеза, два яйца и заплесневелый сыр можно назвать половинкой зернышка. И больше ничего. Даже последний кусочек хлеба и тот я доела на завтрак. А до магазина бежать лень. Решаю не заморачиваться и заказываю доставку готовой еды на дом. Всяко быстрее и без хлопот. Растягиваюсь на диване, блаженно закидывая ножки на подлокотники, чтобы расслабиться и немного полежать, как в дверь раздается настойчивый звонок. Уже? Готово? Да ну, нет. Даже из самой ближайшей пиццерии тут везут минут пятнадцать-двадцать, а с момента заказа прошло максимум пять-семь. Не успеют при всем желании. Но кто тогда? Мама? Соседка? Алекс? При мысли о последнем сердце врубает пятую скорость. Вдруг он передумал и захотел снова поговорить? Решил просто зайти по-дружески? Прояснить вне рабочих стен ситуацию с Вероникой? Чушь, Лика, уймись! Он даже не знает где ты живешь, – одергиваю саму себя, подходя к двери. Заглядываю в глазок и... обламываюсь. Конечно это не Алекс. – Привет! – как ни в чем не бывало, улыбается стоящая на лестничной площадке Юля. – Я переживала, что ты можешь быть еще на работе. – Ты не зря переживала. Вчера в это время я еще была в офисе. – Но сегодня ты, слава богу дома. Пригласишь? У подруги в руках два непрозрачных пакета, в которых гремят бутылки. – Нет, – заявляю прямо. Я хоть и остыла, но пока все равно не отвечала на ее смс и звонки. И сейчас не была уверена, что готова общаться. – А придется, – нагло заявляет подруга, поднимая повыше один из пакетов и гремит стеклотарой. – Это что? – Детектор лжи! – отвечает деловито, и без приглашения протискивается между мной и стеной в квартиру. Мне остается только с охреневшим видом следить, как она разувается, оставляет пакеты на кухне и идет мыть руки.