— Жаль, очень жаль, ребята, — сказал Гаев, быстро удаляясь от нас, как от прокаженных. — Мы бы могли найти общий язык. Можете идти, вы свободны. Стоит ли говорить, что дважды нас просить об этом не было никакой необходимости. Глава 25 Гибель Яндиева прошла для всех незаметно. В выпуске новостей об этом событии прошел совсем крохотный сюжет в разделе происшествия. Меня это удивило, не каждый же день в этом городе взлетает на воздух автомобиль с человеком. Но судя по всему, судьба погибшего никого не интересовала, Когда на следующее утро я провел небольшое производственное совещание со своими сотрудниками, то никто и словом не упомянул о трагическом происшествии, словно бы его и не было. Не сказал ничего о нем и Перегудов, к которому я направился после совещания. Впрочем, ему было не до таких мелочей. Когда я вошел в его номер, то увидел его лежащим на кровати во всей своей красе. Глаза у него были совершенно осоловелые, я даже не был уверен впервые мгновения, узнал ли он вошедшего. В брошенном на меня взгляде царила космическая пустота. Легко было предположить, что эту ночь он не скучал, а вовсю веселился. Правда, где и с кем я не знал, но следы этого бурного препровождения были настолько очевидны, что их происхождение не вызывало никаких сомнений. Впрочем, надо отдать ему должное, он быстро пришел в себя. По крайней мере, его глаза уже через минуту стали приобретать осмысленность. — Это ты, консультант, — прохрипел он. — А я что-то не в форме. Вчера позволил себя небольшой раслабончик, вот теперь отдуваюсь. Голова, как чугунный шар. Или даже еще тяжелей. Слушай, помоги сползти с кровати. Просьба была мне неприятной, но я решил не разыгрывать из себя белую кость, подал ему руку, и он сполз с кровати. На нем были только трусы. Я прикинул, сколько же он вчера выпил, если алкоголь одержал над таким силачам чистую победу. — Слушай, пойдем в ванную. Я буду принимать душ, а ты рассказывать про наши дела. Чего там у нас запланировано? Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Зато мне посчастливилось лицезреть его голышом. Перегудов сбросил с себя на пол трусы и встал под холодную струю. На меня упало несколько капель. — Давай, рассказывай, — приказал он. Так как душ сильно шумел, то пришлось почти кричать. На сегодня у нас была запланирована съемка в поселке, где проживала колония выходцев из ближайшего зарубежья. Причем, многие из них находились на территории края незаконно. И по этой причине они не только не хотели участвовать в инсценировке, но разбегались и прятались, едва мы появлялись на территории их поселения. Лишь обещание солидного гонорара, помогло пересилить их страхи. Все это я и доложил Перегудову. Когда он кончил принимать душ, то выглядел уже иначе, лицо больше не было одутловатым и бледным, как смерть, оно порозовело, а движения вновь стали резкими и решительными. Водная процедура явно пошла ему на пользу. Я лишь мог поражаться столь быстрому преображению из состояния почти полной апатии до состояния активного действия. — Хорошо придумали, мне нравится, — одобрил Перегудов. — Покажем, что мы люди терпимые. Но как только стану губернатором, сразу же возьмусь за эту шваль, всех отправлю на Родину. Не хрен им у нас делать. Я им не прощу, что столько бабок пришлось затратить, чтобы эти придурки промычали бы в камеру несколько нужных нам слов. Не хотят бесплатно, пусть пеняют на себя. Я такие вещи не прощаю. Но это они узнают не сейчас, а позже. Правильно я мыслю? — спросил он, но, не дожидаясь ответа, довольно рассмеялся он. На мой взгляд, мыслил он не совсем правильно, его поступок, если он его совершит, иначе, как подлостью назвать было бы трудно. Но я промолчал. Впрочем, мое мнение его в данный момент Перегудова вряд ли интересовало. Я вернулся к себе в номер и лег на кровать. Я вдруг почувствовал, что устал. Меня не оставляло ощущение неправедности своих действий. И Анвар до какой-то степени стал жертвой моих не верных поступков. Я не должен был соглашаться работать с Перегудовым, не должен был приезжать в этот город, и уж тем более встречаться с Яндиевым. Помимо своей воли я оказался на пересечение интересов нескольких могущественных финансовых и политических группировок, каждая из которых разыгрывает свой спектакль. При этом никого не смущает возможность пролить кровь. Если существует другой мир, и душа Анвара находится там и способна считывать мои мысли, то я хочу просить у нее прощения за то, что косвенно оказался виновным в его смерти. Не знаю, насколько силен мой грех и может ли он быть прощенным, но сейчас это было самым сильным и страстным моим желанием. Я вдруг понял, что не смогу успокоиться, пока не найду и не накажу тех, кто устроил этот взрыв. И не важно, сделали ли это местные или столичные чекисты или бывшие соратники Анвара по борьбе. Хотя в моей крови не было абсолютно никаких восточных примесей, но впервые я прочувствовал силу обычая кровной мести. Необходимость ее совершить настолько захватывает человека, что он не может отрешиться от этого желания. И готов пожертвовать всем, включая собственную жить, дабы возмездие совершилось бы. Вот и я сейчас, словно костер, пылал этим благородным негодованием. Внезапно раздался стук в дверь. Я ее открыл и замер от удивления: на порог стояла Орестова. — Могу я войти? — Да, конечно. Только у меня беспорядок. — Это меня волнует в последнюю очередь. «А меня далеко не в последнюю», — мысленно возразил я. Ирина вошла в номер, как мне показалось, не без интереса осмотрелась. Я предложил ей занять кресло. Сам сел на стул напротив. — Я хочу кое о чем вас спросить, — сказала она. — Этой ночью взорвали машину, погиб человек. Вам что-нибудь известно об этом? — Да, известно, мы с Леонидом оказались рядом, когда это случилось, — мрачно проговорил я. Орестова пристально посмотрела на меня. — Это произошло случайно? Несколько мгновений я молчал. — Я бы предпочел не обсуждать эту тему. — Как вам будет угодно, — сухо проговорила она. — Мне звонил сегодня журналист одной очень популярной на всю страну газеты. Он хотел знать подробности этого инцидента. Я не могла ему ничего ответить. — Мне тоже нечему ему сказать. Ирина встала. — Извините, я ошиблась, что пришла к вам. До свидания. Я тоже встал. — Не уходите. Орестова уже направлялась к выходу. Она остановилась. — Какой смысл мне оставаться, — не то спрашивая, не то утверждая произнесла она. — Пожалуйста, не уходите, сядьте, — настойчиво попросил я. Не без колебаний, она подчинилась. Ирина села и выжидающе посмотрела на меня. — Я вам кое-что расскажу, — проговорил я. Я не боялся быть подслушанным, так как после того, как вернулся из ФСБ после общения с Гаевым, обыскал номер и обнаружил два микрофона: один в комнате, другой — почему-то в туалете. По-видимому, те, кто их ставили, полагали, что именно там будут вестись наиболее секретные разговоры. Что ж, у каждого сови представления. — Да, я знал Яндиева, мы с ним когда-то работали по линии ФСБ. Он был нашим информатором. И сейчас мы с ним встречались, чтобы понять, что происходит в городе, крае, почему после довольно долгого перерыва тут снова начали рваться бомбы. — И вы что-то узнали? — Почти ничего. Ему было известно немного, ведь он отошел от движения. Но некоторые любопытные вещи он все же сообщил. — Какие? — В городе появились боевики. Вернее, не в городе, они находятся где-то в окрестностях. — Но надо же сообщить об этом немедленно ФСБ! — воскликнула Ирина. — Я полагаю, что эта организация знает об их появлении. Ирина пристально посмотрела на меня. — Что вы имеете в виду? — Я не знаю. — То есть, как не знаете, что вы имеете в виду? — Я довольно долго работал в ФСБ, причем, последние годы аналитиком и кое-чему научился. Передо мной часто ставили задачу на основе каких-то мимолетных фактов, иногда совершенно не связанных между собой, найти между ними связи и сделать прогноз о возможном сценарии развития событий. — Я посмотрел на нее и увидел, что Орестова меня слушает с неослабевающим вниманием. — Сейчас речь идет скорей не о логическом анализе, а об интуиции. Так вот, в данном случае интуиция мне подсказывает, что тут что-то не так, что-то готовится. — Что готовится? — Этого я не знаю. Я не могу пока связать в один ряд разрозненные факты, но чувствую, что между ними существует незримая связь. Не исключено, что даже многие участники этих событий не знают о ней, а просто выполняют отведенные им роли. Но вполне возможно, что есть некто, кто всем дирижирует. Вот собственно и все, что я могу вам сказать на данный момент. — Но из ваших слов я почти ничего не поняла. Готовится некое событие, но что за событие неизвестно. — Именно так, — подтвердил я. — Пусть даже все так и есть, как вы говорите. Но прочему вы не хотите поделиться своими подозрениями с ФСБ. Не с местными, так с московскими. — Но что я им могу сказать. Если говорить о фактах, то они их знают гораздо больше. А подозрения. От них нет никакой пользы. Если вы подозреваете, что вас хотят убить, но понятие не имеете, кто этот злоумышленник, какой толк вам от этого знания. — Но я могу, по крайней мере, скрыться. — В таком случае то же самое следовало бы сделать и при нынешних обстоятельствах. Вы готовы уехать и отказаться от борьбы? — Я вам уже отвечала на этот вопрос. А вы готовы? — Вы же видите, чемоданы я не покую. Орестова задумалась. — Что вы намерены делать? — Сам бы хотел знать. — Но если боевики где-то неподалеку, их надо же искать! Ведь они могут совершить новые теракты. — Для того они тут и появились. Но где искать и какими силами? Они отлично вооружены.