— Говори подробно, что за задание? — На стадион. — Что вы там намерены делать? — Мне приходилось вытаскивать из него каждую фразу, как из стены гвоздь. — Минировать. Я невольно вздрогнул. — Говори все, что знаешь. Мне надоело вытягивать из тебя слова. Только время напрасно теряем. — У Саида с кем-то из ваших начальников достигнута договоренность, что во время завтрашнего митинга будет взорвана одна из трибун. На ней не должно никого находиться. Я так понял, что милиция под каким-то предлогом на нее не будет пускать. — Любопытно. Это все? — Нет. Саид решил всех перехитрить, он намерен взорвать две трибуны. Одну, где никого не будет, а другую, где будет полно народа. Я так понял, это его давний план. Для его выполнения он и затеял эту игру. Он ведет ее уже давно. Черт, доигрались. Понятно, зачем это нужно Сурикову, Перегудову и всей этой компанией. Взрыв во время митинга, даже если он обойдется без жертв, серьезно усилит позиции Перегудова, докажет всем правоту его призывов усилить борьбу с терроризмом, активней высылать инородцев. И под этим соусом, когда он победит, позволит закрутить гайки. — Но на стадионе дежурит охрана, должен находиться постоянный милицейский пост. — Саиду обещано, что этой ночью никого не будет. Милиционеров отправят в какой-то рейд, якобы ловить бандитов. А завтра никто взрывчатку искать не станет. Так нам рассказал Саид. Вот и все. — Во сколько вы прибудете на стадион? — В двенадцать. Я посмотрел на часы. — Сейчас доходит десять. Остается чуть больше двух часов. — И что мне делать? — Идти и выполнять задание. Это единственный твой шанс остаться в живых. — И что, вы ничего не предпримите? — недоверчиво спросил Рамзан. — Я этого тебе не сказал. Но дальше это мои дела. Если нам обоим повезет, то мы сегодня останемся в живых, не повезет, значит, так на роду написано. Я заметил, что мое последнее замечание не слишком понравилось Рамзану, но мне уже было не до него. С этой минуты у меня были другие, более важные заботы. — Полагаю, что на этом наше приятное сотрудничество можно считать законченным, — сказал я. — Возвращайся к своим. Свое обещание я выполню. Последняя фраза немного успокоила его, но он все же недоверчиво смотрел на меня, пока спускался по лестнице. Он явно не исключал, что я могу прервать его спуск выстрелом в его затылок, на моем месте многие бы так и поступили. Признаться, и у меня возникла такая мысль, но я быстро ее отверг. Во-первых, я обещал ему жизнь, а во-вторых, если Рамзан не вернется в банду, это вызовет подозрение у Саид, и он может отменить операцию. Это, конечно, с одной стороны хорошо, но с другой означает, что удар будет нанесен в другой день и в другом месте. Саид от своей задумки не отступит, если его не убить. Я вышел из дома и заспешил к гостинице. Для экономии времени взял такси. Не заходя в свой номер, я отправился к Орестовой. Она была одна и готовилась ко сну. Мое появление в довольно неурочный час ее удивило. Я рассказал о том, что знал. — В это невозможно поверить! — воскликнула она. — Я знала, что эти людьми способны на большую подлость, но подвергать смертельной опасности столько жизней — это превосходит все мыслимые границы. Надо немедленно оповестить общественность. — Это нельзя делать. Во-первых, у нас нет реальных доказательств сговора, а во-вторых, в этом случае нас тут же уничтожат. Таких свидетелей в живых не оставляют. Поверьте, я работал в системе, и знаю о многих таких фактах. Это не тот путь. — Но тогда, каков же наш путь? Мы не можем допустить гибели людей. — Нам нужно самим нейтрализовать бандитов. Я со всех сторон крутил эту ситуацию, другого выхода нет. Поэтому я пришел к вам просить отпустить с нами Володю. Если, конечно, он согласится. — У меня нет сомнений в этом. Но вы уверены, что это единственная возможность им помешать? — Уверен. На стороне бандитов местные правоохранительные органы. Нам не к кому обращаться за помощью. — Хорошо, я сейчас пойду к Володе и переговорю с ним. Сколько есть в запасе времени? — Минут тридцать-сорок. Это максимум. Я направился к выходу. Ирина последовала за мной. Около двери мы оба остановились. — Не знаю, насколько вы являетесь верующим, но я вас благословляю. Она перекрестила меня, а затем произошло то, чего я никак не ожидал, но что я ждал, что это произойдет все последнее время. Охваченные единым порывом мы обнялись, а наши губы соединились. В силу дефицита времени, поцелуй был совсем недолгим, и когда мы оторвались друг от друга, я увидел, как сияют ее глаза. — Как жаль, что сейчас сложилась такая ситуация, — произнес я, — мне так много нужно тебе сказать. — Мне тоже, — ответила она. — Но я надеюсь, что совсем скоро… — Она не договорила. — Не будем терять ни минуты. — Да, надо спешить. Но больше всего в жизни мне хотелось, чтобы время бы остановилось и как можно дольше пребывало бы в таком неподвижном состоянии. Но почему я должен прерывать эти сладостные минуты. От номера к Орестовой я направился к номеру Леонида. К моему удивлению он уже лег спать и потому долго не открывал. Что за странный вечер, сегодня все ложатся рано. — Что-то случилось? — спросил он. — Ты очень встревожен. — Да, случилось. — Я снова стал рассказывать обо всем. Реакция Леонида была почти такой же, как и у Ирины. — Этого не может быть! — Может! Более того, есть возможность в этом убедиться собственными глазами. А что тебя, собственно, удивляет? — Есть предел всему. — Нет никакого предела, когда речь идет о завоевание власти и получения больших денег. Сейчас не тот момент, когда следует заводить дискуссии. Вопрос один: ты идешь со мной или нет? — Ты знаешь, что я с тобой. — Это все, что я хотел от тебя услышать. Сбор через тридцать минут в моем номере. Немного поколебавшись, я направился к Сабову. Он тоже уже собирался лечь спать. У меня даже возникло подозрение, а не подпоили ли всех снотворным? К моему изумлению мой рассказ Сабов воспринял спокойно. По крайней мере, он его не удивил. — Мне почему-то казалось, что вся эта история чем-то подобным и кончится, — заявил он. — Почему ты так думал? — Эти люди не брезговали ни чем. Их интересует только цель, а не средства. Ко мне пришла мысль, что примерно то же самое совсем недавно я думал и о Сабове. — Если ты решил идти, сбор через двадцать минут. У тебя есть время подумать. — Я воспользуюсь этой возможностью, — пообещал Сабов. Я вернулся в свой номер. Мне оставалось только ждать сбора моего не слишком многочисленного воинства. Оставшиеся минуты я думал об Ирине. Будет очень обидно погибнуть после того, как все произошло. Я не сомневался, что это был поцелуй женщины, которой нравится мужчина, которого она целует. И сейчас меня волновало то, что как бы этот эпизод не подорвал мою решимость выступить против бандитов. Смерть — это чаще всего большая неприятность, а умирать накануне обретения счастья особенно обидно. Но и если я не сделаю то, что должен сделать, Ирина отвернется от меня. Да я и сам не подойду к ней. Это испытание, которое нам обоим предстоит преодолеть. Как знать, может быть, и послано оно нам не случайно, чтобы скрепить нашли отношения чем-то таким, что будет трудно затем разорвать. Первым ко мне в номер пришел Леонид. Я облегченно вздохнул, меня не отпускали опасения, что он может передумать. Впрочем, рассеиваться тревоги оказалось несколько преждевременно. — Мне кажется, мы поступаем крайне опрометчиво, — сказал Леонид. — Я вообще, сомневаюсь в реальности всего происходящего. У тебя разыгралось воображение. — Вот я и хочу это проверить. А вдруг с моим воображением все в порядке. Тогда ты представляешь, что завтра ждет город. Тысяча убитых и раненных. — Я не могу поверить в такую реальность, — упрямился Леонид. — В любом случае мы не должны идти туда одни. Надо пока не поздно сообщить куда следует. — Ты с ума сошел! Это же их игры. Вернее, тех, кто дает им указания. Эти люди слепцы, они думают, что умнее всех. А на самом деле, они сами игрушки в чужих руках. Их перехитрили. Я бы ни за что не ввязался в это дело, если бы кроме нас, были бы еще кто-то, кто могли помешать этому злодеянию. Но, как ты не понимаешь, их нет. Леонид стоял, низко опустив голову. — Скажи прямо, ты боишься? — задал я вопрос. Он бросил на меня странный взгляд. Если бы не наша долгая дружба, я бы подумал, что он переполнен ненавистью. — Давай автомат, — сказал он. Я извлек из дорожной сумки оружие. Леонид взял его, профессионально проверил.