– Будет сделано. – То обстоятельство, что убитые женщины так похожи друг на друга, может, конечно, быть и случайностью, однако сходство их так разительно, что, полагаю, это имеет определенное значение. Во всяком случае, это тянет на рабочую версию. – Согласна. – Отлично. И, кстати, еще одно – в два часа состоится пресс-конференция. Ты не будешь против составить Арне компанию? – Да, но я еще никогда не участвовала в подобных мероприятиях. – Это несложно, просто не говори им ничего. Конрад Симонсен поднялся со своего места и встал у окна. – Теперь о том, что касается всех: запрещаю какие-либо прямые контакты с Андреасом Фалькенборгом. В данный момент я не хочу, чтобы он знал, что находится в поле нашего зрения. Да, и еще один момент или, скорее даже, деталь: Мальте и Графиня убедили меня, что в процессе воссоздания картины жизни подозреваемого разумнее будет использовать не информационную доску, а компьютер. Мальте создаст специальный сайт – разумеется, закрытый, – который по идее должен пополняться по мере поступления новых сведений. Он по электронной почте вышлет вам инструкции, как этим сайтом пользоваться, и каждый, кроме всего прочего, сможет самостоятельно отслеживать, как далеко мы продвинулись. Как вам известно, сам я довольно консервативен во всем, что касается различных благ информационного общества, однако в данном случае согласен на такой эксперимент. – Не эксперимент, а единственно правильный способ. Комментарий Арне Педерсена натолкнулся на сердитый взгляд Конрада Симонсена, однако Арне лишь невозмутимо ухмыльнулся. Главный инспектор между тем подвел итоги: – Мальте должен был уже подойти, так что, надеюсь, через четверть часика он все же будет. Ну, а вы можете начинать, если, конечно, ни у кого нет вопросов… Он сделал паузу и оглядел сотрудников. – А их, похоже, нет. Что ж, прекрасно, желаю вам успешно потрудиться. Полина, а ты задержись, мне надо кое-что обсудить с тобой. Мужчины встали и покинули кабинет, а Полина Берг осталась сидеть, теряясь в догадках, как именно – позитивно или негативно – следует истолковывать приказ начальства задержаться. Впрочем, долго гадать ей не пришлось. – Сколько времени прошло с момента, как ты впервые натолкнулась на имя Андреаса Фалькенборга, до того, как я тоже его узнал? Она попыталась было вывернуться: – Ну, так точно и не скажешь… – Пожалуйста, в часах и минутах, и будь добра, без всяких экивоков. На них у меня попросту нет времени. – Девять часов с минутами. – Что ж, практически совпадает с тем, что я сам насчитал. Он подошел поближе, встал у девушки за спиной и положил руку ей на плечо. – Вообще-то, Полина, мне следовало тебя хорошенько высечь – рассказать о том, что люди с ног сбились, бегая вчера вечером по адресам всех бывших сотрудников DYE-5, чего, к счастью, удалось избежать, поскольку Арне проявил бóльшую, нежели ты, ответственность. Однако у меня нет ни времени, ни желания устраивать тебе порку. Кроме того, вчера вечером я беседовал с Графиней, и она убедила меня, что работа с личным составом и разного рода воспитательные беседы не относятся к числу моих сильных сторон. Так что вместо всего этого я просто хочу тебе сказать… В этот момент, тяжело дыша и обливаясь потом, в кабинет ворвался Мальте Боруп; в одной руке у него был ноутбук, в другой – упаковка кока-колы. Конрад Симонсен немедленно выставил его и продолжил выволочку – правда, в более быстром темпе и слегка менее строго, чем планировал поначалу. – Ты когда-нибудь задумывалась, почему тебя взяли на работу в отдел убийств, а также почему практически с первого твоего дня здесь ты входишь в число тех немногих, с кем я чаще всего беседую? Ведь не только же из-за твоего интеллекта и смазливой мордашки? Полина Берг отчаянно покраснела. – Не знаю, что и ответить. – Поскольку ты молода и честолюбива. В силу своего возраста ты обладаешь такой свободой мышления, которой зачастую не хватает нам, остальным, а что касается честолюбия, то оно необходимо любому, кто стремится сделать карьеру, – в противном случае процесс ученичества может растянуться на долгие годы. Когда мне было 27, я мечтал в одиночку раскрыть какую-нибудь тайну, я искренне полагал, что идеи мои уникальны, и ни с кем ими не делился. Позже выяснилось, что все мои коллеги-ровесники придерживались того же мнения. – Со мной – практически та же история. – Что ж, понятное дело, значит, в данном отношении немногое изменилось. Так вот, с тех пор я понял, что в нашем деле полностью брать на себя всю инициативу можно только в том случае, если за все приходится расплачиваться исключительно лишь тебе одному. Кроме того, я научился докладывать о добытых мною важных сведениях своевременно – а это значит, спустя приблизительно две минуты после их поступления ко мне. Истины ради следует сознаться, что наука эта, к сожалению, далась мне нелегко: однажды я два дня скрывал ото всех имя предполагаемого убийцы, пока мой шеф не разоблачил меня. И знаешь, что произошло? Она покачала головой. – Я получил такую взбучку, что у меня чуть не выпали все волосы. Тут, кстати, следовало бы отметить, что в данном отношении со временем изменилось многое. Посмотри-ка на меня, Полина. Девушка послушно подняла глаза. – В следующий раз – а я не сомневаюсь, что он будет, ибо вне зависимости от нынешнего разговора вчера ты доказала, что можешь работать блестяще, – так вот, в следующий раз информируй меня обо всем немедленно. Договорились? – Да, конечно, договорились. Прости меня. – Хм, а мне-то казалось, что только я в состоянии произносить это слово. Ладно, ступай работать и начни с подготовки письменных отчетов о твоих вчерашних допросах обоих свидетелей, если ты еще этого не сделала. Полина встала и пошла к двери, чувствуя, что еще дешево отделалась. На пороге она обернулась: – Спасибо. – Если сотрудник благодарит после того, как получил от меня нагоняй, значит, я старею. Иди уж. Не успела Полина Берг выйти, как дверь кабинета снова распахнулась. Парадоксально, однако Графиня – а это была она – явилась к Конраду Симонсену с просьбой как раз о том, что он несколькими минутами ранее заклеймил как недопустимые методы работы. Не тратя времени, Графиня сразу же перешла к делу: – Придется тебе, Симон, в этом деле ненадолго спустить меня с поводка. Есть одна версия, которую мне просто необходимо проверить сначала самой. – И что это за версия? – Это не займет много времени – всего лишь до конца недели. И можешь быть уверен, я сразу же проинформирую тебя, если возникнет такая необходимость. – А сейчас, насколько я понимаю, такой необходимости нет. – Нет, лучше не сейчас. Она улыбнулась и прибавила с просительной интонацией: – Не так уж часто я прошу тебя о чем-то. По-моему, так вообще впервые. Шеф что-то недовольно пробурчал, однако затем, пусть и нехотя, подтвердил свое согласие, поспешив, правда, прибавить: – Но я оставляю за собой право изменить решение, если ситуация обострится, и я не смогу обойтись без тебя. Кроме того, я хочу, чтобы сегодня, когда мы разрабатываем этого Андреаса Фалькенборга, ты была рядом. Между прочим, десять минут назад я сделал Полине выговор за излишнее стремление работать в автономном режиме. Графиня скептически хмыкнула. – Не похоже что-то, чтобы она сильно расстроилась. – Я старался быть как можно мягче. Когда мы закончим с этим пилотом вертолета, можешь заняться, чем хотела. Только учти, с коллегами будешь объясняться сама. – А теперь – проваливать? – Вот именно. Вон из кабинета, и дай мне наконец заняться тем, за что мы получаем нашу чертову зарплату! Глава 9 День выдался продуктивным, и впервые за время, прошедшее после поездки на Гренландию, Конрад Симонсен почувствовал, что окончательно пришел в себя. Хоть и нельзя было сказать, что вчерашний визит к Ингрид Томсен прошел особо успешно, все же после его окончания инспектор почувствовал, что с души у него как будто свалился камень. Кроме того, почти получасовое общение по видеосвязи с дочерью также изрядно подзарядило его подсевшие батарейки. Вечером, как договаривались, он должен был собрать кое-какую одежду и на время переехать к Графине, и, к собственному изумлению, даже со своего рода нетерпением ждал этого. Сейчас же он полностью отдавался работе. Постепенно – кусочек за кусочком, как фрагменты мозаики, – жизнь Андреаса Фалькенборга складывалась в единое целое и, проходя через руки Мальте Борупа, фиксировалась на созданном им специальном сайте. Взаимодействие между студентом и начальником убойного отдела протекало на удивление гладко. Поначалу Конрад Симонсен опасался, что в силу своей технической неграмотности не потянет и не сможет как раньше, при использовании информационной доски, держать в руках все нити, однако почти сразу же выяснилось, что все его страхи напрасны. Уже одно то обстоятельство, что Мальте Боруп постоянно сомневался, какие сведения следует отнести к разряду важных и включить в схему, а какие можно архивировать с вероятной ссылкой на них в качестве второстепенного материала, постоянно требовало от шефа отдела убийств принятия решений по поводу значимости фактов, что, в свою очередь, делало его ровно настолько же информированным, насколько он привык быть в подобного рода ситуациях. Вдобавок он освобождался от целой кучи чисто механической работы, что позволяло ему сосредоточиться на более весомых вещах – а именно, при содействии Арне Педерсена и Поуля Троульсена манипулировать имеющимися в его распоряжении ресурсами, а также решать, кто из его людей чем займется. Мальте Боруп озвучил первую поступившую информацию об Андреасе Фалькенборге: – Родился в 1955 году в Хиллерёде [12], вырос в местечке Хольте к северу от Копенгагена; после школы поступил в гимназию, которую окончил в 1972 году, и в том же году стал студентом Датского высшего технического училища, в скобках: ныне ДТУ – Датский технический университет. По окончании его – с хорошими оценками – получил в 1979 году диплом инженера по специальности, связанной со звуковыми волнами. Ну как, правильно? Там еще много чего сказано об его успехах. Это тоже вносить? – Нет, сделай ссылку и пометь в скобках ДТУ. – Нужно разносить отдельные предметы, которые он там изучал, по хронологии? – Было бы здорово, а можно дать их список другим шрифтом? – Я сделаю его на сером фоне. Мальте Боруп записывал, Конрад Симонсен размышлял, и уже вскоре такое разделение труда принесло первые плоды. – Мальте, если я не ошибаюсь, в его учебе есть перерыв – 1977 год. – Никакой ошибки. Действительно, в том году он не сдавал никаких экзаменов. – Пошли Арне mail или sms – я бы хотел знать, чем он занимался в этом году. Все прочие его экзамены выглядят прямо один к одному – он сдавал их регулярно и с неизменно отличными результатами, – видимо, что-то тогда произошло. Студент заклацал клавиатурой. – На всякий случай я послал и mail, и sms. А вот, я вижу, готов список мест, где он проживал.