Глава 28 Процедура прощания Графини и Конрада Симонсена на Полицейской площади у здания префектуры столичной полиции в понедельник утром получилась довольно-таки скомканной. Графиня попросту высадила шефа из своего автомобиля, а сама торопливо укатила, стремясь успеть на завтрак, о котором условилась заранее. По дороге сюда она впервые подробно рассказала начальнику о ходе параллельного расследования в отношении Бертиля Хампель-Коха, которое заняло у нее часть рабочего времени на прошедшей неделе и ради которого сегодня утром ей также приходится пожертвовать своей основной работой. Правда при этом она предпочла утаить от него свой телефонный разговор с ясновидящей. Хотя именно этот разговор – как Графиня давно уже вынуждена была признаться самой себе – и был главной причиной всех ее действий, она просто не могла оправдывать затраты усилий и времени проверкой подобного рода метафизических предсказаний. Тем не менее обо всем прочем она ему рассказала. Обо всем, кроме самого главного. Конрад Симонсен остался отнюдь не в восторге от ее рассказа, прежде всего потому, что не видел особого смысла во всех прилагаемых ею усилиях. На его взгляд, она пала жертвой одного из главных искушений в работе сотрудника уголовной полиции – пошла по неверному следу, раскручивая историю, саму по себе наверняка весьма интересную, однако не имеющую ничего общего с расследуемым ими в настоящий момент делом. Ему множество раз доводилось сталкиваться с этим и прежде, и его прямой обязанностью как начальника было использовать время своей сотрудницы более продуктивно. А после того как он выслушал ее объяснения, он бы даже сказал: гораздо более продуктивно. Проблема была в том, что как раз этого-то он и не сделал, поскольку – и тут он был честен перед собой – жил сейчас именно там, где жил. Он открыл уже было дверцу автомобиля, собираясь выйти, однако передумал и повернулся к Графине. Та его опередила: – Я прекрасно знаю, Симон, все то, что ты хочешь мне сказать, и вынуждена признать, что ты полностью прав. То, как я поступаю, не совсем увязывается с нашими обычными действиями. Но у меня весьма развита интуиция. – Которая в данном случае выступает в сочетании с весьма развитым любопытством относительно государственных дел, ни в коей мере нас не касающихся. И поэтому ты провела весь уик-энд за компьютером, лазая по карте Гренландии, а также болтала бог знает с кем по телефону. – Ну, так уж и весь уик-энд. Насколько я помню, мы с тобой ходили и в Луизиану [41], и в театр. – Признаю, но, когда мы сегодня вернемся, нужно будет обсудить, как нам покончить с этим уклонением от темы. – Ты сам сказал, что я могу потратить на это неделю. Однако он, как видно, уже твердо решил проигнорировать как собственное свое обещание, так и просительный тон подруги: – Причем самым решительным образом. – О’кей, мой милый шеф, торжественно тебе это обещаю. Та подозрительная легкость, с которой Графиня сдалась, только усугубляла запутанность ситуации. Главный инспектор знал свою подчиненную слишком хорошо, чтобы отнести это на счет случайности. Прекратив разговор, он выбрался из машины и пошагал на работу, на прощание ехидно заметив, что кому-то все же приходится это делать. Завтракала Графиня с «оракулом с Кёбмагергаде». Когда он давал свое согласие на приглашение, основным его условием было, чтобы встретились они в каком-нибудь неброском местечке. Тем не менее Графиня не выполнила это его пожелание, ибо об отеле «САС» – чудовищном небоскребе в функциональном стиле, воздвигнутом Арне Якобсеном [42] в самом сердце Копенгагена, – многое можно было сказать за исключением того, чтобы назвать его неброским местечком. Правда, она все же постаралась соблюсти конфиденциальность, ибо обильный завтрак для них был накрыт в отдельном помещении, справа от фойе. Войдя внутрь, Графиня увидела, что гость ее уже вовсю угощается стоящими на столе деликатесами. После взаимных приветствий Графиня налила себе чашку кофе. К собственному удивлению, она чувствовала, что здорово нервничает. Сидящий напротив нее мужчина удивленно спросил: – Ты что, больше ничего не будешь? – К сожалению, нет, хотя все выглядит весьма аппетитно. – На самом деле все чертовски вкусно. Ну что ж, начинай, я вполне могу жевать и слушать одновременно. Графиня показала ему гренландское фото Бертиля Хампель-Коха. Стоящий на переднем плане молодой коротко стриженый мужчина раскуривал трубку, с заднего плана в объектив фотоаппарата улыбалась красивая девушка с волнистыми черными волосами. – Бертиль Хампель-Кох – или геолог Стин Хансен – и Мариан Нюгор – девушка, которую позже убили, сфотографированы на базе в Сёндре Стрёмфьорде 9 июля 1983 года. Фотография опознана, если можно так выразиться, тогдашней ее подругой. Прожевав то, что было у него во рту, мужчина своим характерным глухим голосом сказал: – Стало быть, это подтвердилось. Бертиль Хампель-Кох побывал на Гренландии в июле 1983 года. Он ничего не спросил, хотя вопрос «ну и что?» подразумевался. Графиня попыталась ухватиться за тоненькую соломинку, чтобы заставить его играть на своем поле. – Когда я добывала это фото, выяснилось, что я движусь в кильватере двух репортеров, которые занимаются отнюдь не криминальной хроникой, а политическими расследованиями. – Надеюсь, твои слова не содержат скрытой угрозы, что ты хочешь поделиться своей информацией с прессой. – Нет, но если они тоже пытаются докопаться до того, чем занимался Бертиль Хампель-Кох на Гренландии… Собеседник перебил ее: – Тоже? Вообще-то Графиня предпочла бы повременить с рассказом о собственном расследовании, однако теперь вынуждена была выложить карты на стол. – Да, мне это было любопытно, и, кажется, я действительно сумела-таки добраться до правды. Что вполне естественно, ведь по сравнению с ними у меня было большое преимущество. – Ты имеешь в виду это фото? – Нет. Я говорю о заинтересованности, которую, как я знала, проявляет к данному делу Хельмер Хаммер, в сочетании с тем, что в прошлый раз рассказал мне ты. Он налил себе стакан яблочного сока, при этом все его движения были такими же медлительными и расчетливыми, как речь. Затем он сказал: – Ты права, эти два ретивых журналиста могут доставить хлопоты заведующему департаментом, особенно если их… давай назовем это энтузиазм… передастся остальным их собратьям по перу, хотя, похоже, в настоящий момент это и маловероятно. Однако они попытались взять интервью у Бертиля Хампель-Коха, что, разумеется, ему не понравилось. И с учетом этого они действительно представляют собой проблему и даже весьма серьезную, поскольку Хельмер Хаммер может управлять многим, но только не прессой. С другой стороны, это ведь станет его головной болью, а вовсе не обязательно твоей. Графиня почувствовала подвох. – В каком это смысле – вовсе не обязательно? Он сделал вид, что не слышит вопроса, и продолжал: – Расскажи-ка мне, что тебе удалось отыскать в связи с гренландской поездкой Бертиля Хампель-Коха. А также о своих мыслях по этому поводу. – Но я надеялась, что ты мне объяснишь… Он прервал: – Может быть, позже – сначала ты. Их встреча еще только началась, а Графиня уже чувствовала, что ею манипулируют. Ведь рассказывать должен был он, а не она. Кроме всего прочего, выложить за этот завтрак кругленькую сумму пришлось именно ей, причем из собственного кармана. В другое время она, может, и не стала бы придавать этому такого значения, но здесь и сейчас все это было ей довольно неприятно. Между тем никакой альтернативы, по-видимому, не было. Допив свой кофе, она достала из сумки блокнот и, пару раз кашлянув, начала: – Итак, в качестве исходного пункта я взяла произведшее на меня огромное впечатление опубликованное в 1995 году знаменитое письмо премьер-министра Х. К. Хансена американцам от 1957 года. Ну, да ты знаешь эту историю лучше, чем кто-либо. – Мне бы хотелось услышать твою трактовку событий. – При чем здесь моя трактовка? Она такая же, как у большинства. А сама история такова: в 1957 году в адрес премьер-министра Дании поступил крайне неприятный запрос американского посла относительно того, желает ли Дания получать от США информацию в случае размещения на территории Гренландии ядерного оружия. Официально такой проблемы как будто и вовсе не существовало: Дания, а следовательно, и Гренландия были объявлены безъядерными зонами. Неофициально же дело обстояло прямо противоположным образом. Американцы могли поступать, как им заблагорассудится, главное было – сохранять все втайне. Поэтому Х. К. Хансен вместе с еще одним высокопоставленным чиновником сочинили ответное письмо, где между строками фактически соглашались на размещение в Гренландии ядерного оружия, одновременно давая понять, что никто в Копенгагене не должен ровным счетом ничего об этом знать. Письмо это существовало всего в двух экземплярах: один был послан правительству США, другой хранился в сейфе нашего министерства иностранных дел. Добрых сорок лет спустя, в 1995 году, оставшийся в Дании экземпляр был обнаружен и опубликован. Я более или менее правильно описываю ход событий? «Оракул» проворчал нечто утвердительное. – Реакция СМИ на это была самой что ни на есть острой. Находка послания была подана как шумное разоблачение, а само оно приводилось в качестве подтверждения того, что Х. К. Хансен в свое время ввел в заблуждение собственное правительство, фолькетинг [43] и весь датский народ. Все это привело к тому, что в 1995 году летний отпуск тогдашнего министра иностранных дел, по его собственным словам, оказался испорченным. Даже несмотря на то, что прошло уже много времени и все замешанные в данном деле лица давно уже умерли, все это было крайне неприятно и воспринималось болезненно. – Да, в сущности, реакция и впрямь была довольно скандальной. – И все же это – только цветочки по сравнению с тем, как подобное разоблачение могло бы быть воспринято в 1983 году. – А ну-ка, поясни. – «Холодная война» тогда была в самом разгаре. В 1983 году по обе стороны «железного занавеса» усиленными темпами размещались ракеты среднего радиуса действия, проводились всевозможные ядерные испытания, по всей Европе шли демонстрации в защиту мира. В том же году президент Рональд Рейган представил миру свой проект «звездных войн». Все это – лишь некоторые из длинной череды реалий политики международной безопасности, характерной для того времени. В 1983 году разоблачения в связи с делом Х. К. Хансена могли обернуться настоящей катастрофой как для внутренней, так и для внешней политики четырехпартийного правительства Поуля Шлютера. А вдобавок и для оппозиции. Если бы выяснилось, что представители высших эшелонов власти наверняка знали о планах размещения на Гренландии ядерного оружия и беззастенчиво лгали по поводу этого населению страны, многие в Кристиансборге [44] могли бы попасть в неприятное положение. – «Могли бы попасть», «если бы выяснилось». Это все твои догадки. – Кое-что, но отнюдь не все. К примеру, Йенс Отто Краг был осведомлен о существовании тайного письма американцам, поскольку спустя некоторое время после его отсылки министр иностранных дел США Джон Фостер Даллес поблагодарил за него Х. К. Хансена на саммите стран НАТО в Париже. После этого премьер-министр просто вынужден был поставить о нем в известность сопровождавшего его в той поездке Йенса Отто Крага, бывшего тогда министром иностранных дел и внешнеэкономических связей. Сегодня нам это доподлинно известно. – Что ж, историкам все это действительно было бы весьма интересно. Хоть сказано это было и без тени иронии, однако сам смысл его слов мог быть истолкован лишь однозначно. Графиня развела руками. – Готова признать, что я едва не отчаялась отыскать какие-либо точки соприкосновения с интересующей нас историей. С одной стороны, у меня не было ни малейших сомнений в том, что если в 1983 году дело о размещении на Гренландии ядерного оружия действительно было тайно замято, это могло служить прекрасным объяснением нынешнего повышенного интереса Хельмера Хаммера к данному вопросу. Многие члены правительства 1983 года все еще являются действующими политиками, и вполне может быть, что где-нибудь в архивах до сих пор дремлют документы, способные стать настоящей бомбой для них. Материалы, которые со ссылкой на закон о публичности вполне могут быть затребованы журналистами, как только они узнают об их существовании. С другой стороны, мне не удалось обнаружить никакого подобного дела, относящегося к 1983 году, да и к тому же поездка Бертиля Хампель-Коха в Туле вовсе не вписывается в данный сценарий развития событий. – Однако, насколько я понимаю, до конца ты все же не отчаялась? – Я была на грани. Сидела и шарила наугад во всевозможных базах данных американских газет, не продвигаясь ни на шаг, пока наконец вся картина внезапно не сложилась благодаря одной передаче, прозвучавшей по датскому радио. – Интересно послушать. – Это был радиоочерк, который транслировали прошлой зимой, с участием трех бывших премьер-министров Дании, комментировавших послание Х. К. Хансена. Материал был весьма развернутый и информативный. Так вот, один из участников передачи как бы между прочим рассказал о том, что в начале 1968 года Йенс Отто Краг, будучи уже в ранге премьер-министра, посетил штаб-квартиру американских ВВС в Колорадо Спрингс, где ему продемонстрировали карту патрулирования Гренландии американскими бомбардировщиками Б-52 с ядерными ракетами на борту. Он даже побеседовал с одним из пилотов. Собеседник всего лишь слегка изменил позу, но многолетняя практика ведения допросов подсказывала Графине, что на этот раз ей удалось полностью завладеть его вниманием. – История эта соответствовала действительности – в апрельском номере за 1968 год журнала «Air Force Journal» [45] приводится фотография главы датского правительства, который пожимает руку американскому пилоту и благодарит его за службу. По крайней мере, так гласит текст под фотографией, и там же приводится имя летчика – Кларк Аткинсон. Графиня взглянула сидевшему напротив «оракулу» прямо в глаза. Тот уже больше не пытался скрывать свою заинтересованность. Она же вовсю наслаждалась настоящим моментом, как актер своей сиюминутной властью над очарованной им публикой. – В 1983 году Кларк Аткинсон получил повышение по службе и был назначен командором базы – то есть командующим базы в Туле, – однако вскоре собрался уволиться из ВВС и досрочно выйти на пенсию. Он хотел вернуться в родной штат Айдахо и попытаться сделать там политическую карьеру. С этой целью он написал книгу, можно сказать, мемуары, о своей жизни на Гренландии. Книга называлась «On Guard in North» [46] и вышла в свет в августе 1984 года в издательстве «Magic Valley Silhouette». Однако еще до того, как книга была издана, газета штата Айдахо «Times-Chronicle», чтобы подогреть интерес публики, напечатала отрывки из двух глав. Первый из них появился в воскресном номере за 15 мая 1983 года и ничем особо не интересен, другой – неделю спустя, 22 мая, и эта воскресная публикация, когда о ней узнали в Копенгагене, наверняка должна была посеять там настоящую панику. А в том, что о ней узнали, у меня нет ни малейшего сомнения. Однако, к счастью для властных структур, информация исходила не из датской прессы, которая ее попросту проморгала. В противном случае разразился бы настоящий ад. – Дальше! – практически прорычал слушатель. – Да, вероятно, стоит заметить, что остававшееся секретом в 1983 году для Дании вовсе не составляло никакой тайны в США. Командор Аткинсон весьма подробно рассказывал о своей встрече с премьер-министром Дании в 1968 году, а также детально комментировал послание Х. К. Хансена от 1957 года. В частности, он хвалил мужественных датских политиков, не поддавшихся влиянию различных народных движений левой ориентации. У меня есть копия данного материала. Зачитать? – Нет. И что же с Бертилем Хампель-Кохом? Его ты до сих пор так и не упомянула. – Я считаю, что сначала была предпринята попытка по обычным дипломатическим каналам убедить Кларка Аткинсона отозвать свою книгу, однако из этого ничего не получилось. Да это было бы для него и затруднительно, поскольку к моменту появления статей книга была уже напечатана, хотя еще и не вышла в свет. Тогда министерство обороны направило из Копенгагена на базу ВВС в Туле своего специального уполномоченного для личной беседы с господином Аткинсоном. Звали его Бертиль Хампель-Кох, хотя в ходе своей миссии он использовал совсем другое имя. Он был человеком компетентным и обладал незаурядными способностями. Проявилось это еще во время учебы в гимназии Хеллерупа, которую он окончил столь блестяще, что в 1972 году после сдачи выпускного экзамена коллегия учителей выдвинула его кандидатуру на получение ежегодной стипендии для продолжения обучения в США. Там в течение первых шести месяцев своего пребывания в стране он проживал в городе Твин Фолз в штате Айдахо в доме молодой супружеской четы Хелен и Кларка Аткинсонов. – То есть ты утверждаешь, что они были знакомы. – Да, и, несомненно, именно по этой причине он и был отобран для данной миссии. Наверняка как раз это личное знакомство и принесло желаемый результат – Бертилю Хампель-Коху удалось добиться того, чего не смогли сделать другие. Факты же таковы: когда наконец в августе 1984 года тираж книги Кларка Аткинсона все же появился в продаже, пресловутый пассаж о Йенсе Отто Краге чудесным образом испарился. Правда, я не знаю, пошли ли на скупку первого тиража денежки датских налогоплательщиков или же было найдено какое-то иное решение. Если Графиня надеялась, что проведенное ею расследование удостоится со стороны собеседника похвалы, то она явно просчиталась. Теперь, когда «оракул» выслушал все, на лице его вновь появилось обычное расслабленно-равнодушное выражение. Он лишь спросил: