Глава 75 Выйдя из корпуса, мы с папой сели на лавочке. Он сказал: — Слушай меня внимательно: я делаю тебе последнее предупреждение. Если вместо отдыха ты будешь без спроса убегать из дома и вытворять чёрт знает что, то я действительно отправлю тебя в Москву. Твоя мама побелела, когда прочитала дурацкую телеграмму «беспокойтесь уходим»… И это — на ночь глядя! Хорошо, что Василий Васильевич объяснил, так сказать, где вы находитесь с Федей, и успокоил нас! Он заметил, как вы собирались, и проводил вас до самой пещеры. Потом возвратился и успокоил нас в тот момент, когда мама хотела бежать в милицию! — Между прочим, если бы ты не сказал мне, чтобы я задумался об истории всего человечества, то я и не пошёл бы ночевать в пещеру, — сказал я. — Но почему в пещере? Дома или на пляже ты не мог думать? — Не мог. Ты сам всегда говоришь, что танцевать нужно от печки. Папа слегка застонал. Это означало, что он не имеет возможности доказать мне, что я полностью не прав, хотя вроде бы говорю правильные вещи. Мне пришлось подробно рассказать ему, как я думал о своей прошедшей с большими нарушениями дисциплины жизни. — В общем, иди, — сказал папа. — И запомни то, что я сказал. Читай, купайся, гуляй и набирайся сил. С завтрашнего утра ты будешь бегать вместе со мной. Понял? — Понял. Приду. — Ты что-нибудь утаиваешь от меня? — вдруг ни с того ни с сего спросил папа. — Конечно утаиваю, — ответил я, — но только для того, чтобы не мешать тебе восстанавливать физические силы. Потом я всё расскажу и тебе, и маме. — До свидания. Я пошёл на машину времени. — Пока, — сказал я. — Мы тоже скоро пойдём купаться. Папа ушёл, обиженный на то, что я что-то от него утаиваю. Может быть, он имел в виду ночную засаду? Кроме неё, я от него не утаивал ничего. Около Геракла, на скамейке, я увидел Федю. Он что-то писал, положив на колени блокнот, и я его не стал отвлекать. Перед тем как уйти из «Кипариса», я нашёл Василия Васильевича. Он доедал в столовой свой остывший завтрак. Я попросил у него разрешения рассказать Севе, Симке и Вере про партизанскую пещеру. Ведь они следопыты и часто ходят по местам боевой славы. Чего же пещере зря пропадать? — Всё равно вас найдут. На то они и следопыты. Они почище тайны раскрывали, — сказал я. — Это верно, — согласился со мной Василий Васильевич. Глава 76 В этот день не было ни ветерка. Мне было так хорошо купаться и загорать, что я сказал маме: — Эта ночёвка в пещере была моей лебединой песней в Крыму. Больше тебе не придётся беспокоиться. — Посмотрим, — сказала мама. В полдень, когда уже здорово пекло, на пляж пришли Сева, Симка и Вера. Они были злые, им, наверно, хотелось подразнить меня, и Сева спросил: — Больше не видел Пушкина? — Пока нет, — ответил я. — А Лермонтова или Чехова, случайно, не встречал? — Может, и встречал, но я не знаю их в лицо, — ответил я. — А завести вам меня не удастся. У меня нервы капроновые. — Научно-фантастический ты человек! — с удивлением сказал Сева. — Вы лучше скажите: поймали Старика или нет? — спросил я. Ребята угрюмо молчали. Потом Сева сказал: — Пока мы здесь загораем, он, может, пакостит где-нибудь рядом… Патруль, называется! — А мы с Кышем обезвредили того, который перья выдрал из Павлика, — сказал я и, ничего больше не добавив, пошёл купаться. Сева, Симка и Вера догнали нас с Кышем, окружили и не дали залезть в воду, пока я всё подробно не рассказал. — Всё-таки это не ты пронюхал про перья, а Кыш, и не примазывайся к его боевой славе, — сказал Симка. — Если бы не моё воспитание, он ничего бы не нашёл, — возразил я. — Насчёт боевой славы помалкивайте. Я хоть и младше и нырять не умею, а тоже следопыт. Я нашёл пещеру, в которой во время войны скрывался партизан. Он тогда ещё мальчишкой был! — Ты нашёл пещеру? — Ха-ха-ха! — Мы тут в горах каждый камешек знаем! — Плохо знаете! Двойка вам по следопытству! — сказал я и полез в воду. Мне уже удавалось зайти в море по горлышко и плыть обратно к берегу самому. Сева, Симка и Вера снова окружили меня и на этот раз не выпустили из воды, пока я не рассказал всё, что знал о Василии Васильевиче. Правда, я утаил, что он живёт в «Кипарисе» и что я лично с ним знаком. — Везучий ты человек! — сказал Сева. — Просто он мало болтает и много работает, — объяснила Вера, а Симка промолчал. — А кто тебе рассказал про все его подвиги? — спросил Сева. — Наша хозяйка Анфиса Николаевна, — сказал я, подумав. — Она его спасала от голода и холода. — А где он теперь сам находится? — спросила Вера. — Тайна, — сказал я. — И не спрашивайте. — А если мы тебя щекотать начнём? — Я и так расскажу. Но не сегодня… — сказал я, и они больше ко мне не приставали. Этот день прошёл без всяких происшествий. Мама была довольна. Подстриженный под льва Кыш больше не страдал от жары. Когда я проснулся и вспомнил, что обещал папе сделать вместе с ним утреннюю пробежку, мама ещё спала. Я посмотрел на часы и в трусиках побежал в «Кипарис». Глава 77 Там все ещё спали. Я кинул камешек в раскрытое окно папиной палаты. Из окна тут же выглянул заспанный Милованов. — Доброе утро! — сказал я. — Разбудите, пожалуйста, папу. Милованов, ничего не ответив, скрылся в окне, и я почему-то подумал: «Ну на кого он всё-таки похож? Кто у нас есть из родственников или знакомых лысый и голубоглазый?» Папа, выглянув в окно, свирепо погрозил мне пальцем. Это означало, чтобы я больше никогда не смел кидать камешки в палату. Кыш перепрыгнул через заборчик на газон и любовался павлином Павликом, раскрывшим свой чудесный хвост. Из корпуса вдруг вышел Торий с чемоданом в руке и с плащом на плече. Даже не взглянув на павлина, он направился по главной аллее к воротам. Кыш, заметив его, залаял и хотел броситься вдогонку, но я топнул ногой и приказал: — Фу! Мне с трудом удалось его успокоить. Наконец пришёл папа. — Почему ты в пижаме? — спросил я. — По рассеянности, но возвращаться не надо. Пути не будет. Бежим! И не вздумай на бегу задавать вопросы и беседовать. Болтовня нарушает ритм дыхания.