– Что… И когда он приедет? Мама посмотрела на часы: – Хм… Он, кажется, говорил, что заканчивает после полудня. Приедет сразу после работы. Проделает такой путь в Рождество! Кстати, ты уже встречалась с парнем Трины? Заметила, как она в последнее время стала одеваться? – Мама оглянулась на дверь и продолжила восторженным голосом: – Кажется, она становится нормальным человеком. Я сидела за рождественским ланчем в состоянии полной боевой готовности. Внешне я была совершенно спокойна, но всякий раз вздрагивала, когда кто-нибудь проходил мимо нашей двери. И каждый кусочек маминой выпечки во рту превращался в порошковую массу. Каждая шутка, которую папа зачитывал, взорвав хлопушку, проходила мимо меня. Я не могла есть, не могла слушать, не могла чувствовать. Я оказалась запертой в стеклянном колпаке тревожного ожидания. Я покосилась на Трину, но она явно была занята своими мыслями, и я поняла, что сестра ждет приезда Эдди. Хотя ей-то чего волноваться?! По крайней мере, ее парень ей не изменял. По крайней мере, он хотел быть с ней. Тем временем начался дождь, капли сердито стучали в окно, небо потемнело – под стать моему настроению. Наш маленький домик, украшенный мишурой и блестящими поздравительными открытками, съежился вокруг нас, и я вдруг почувствовала, что мне стало трудно дышать, однако выйти за пределы этих стен было почему-то очень страшно. Время от времени я ловила на себе тревожный мамин взгляд. Она явно не понимала, что со мной происходит, но не заводила ненужных разговоров, а я не поощряла ее. Я помогала ей мыть посуду и болтала – по-моему, вполне убедительно – о прелестях доставки продуктов на дом в Нью-Йорке, и тут позвонили в дверь. У меня подкосились ноги. Мама повернулась ко мне: – Луиза, с тобой все нормально? Ты жутко побледнела. – Мама, я потом расскажу. Она окинула меня внимательным взглядом, ее лицо сразу смягчилось. – Я буду здесь. – Мама протянула руку, чтобы заправить мне за ухо выбившую прядь. – Уж не знаю, что там у тебя стряслось, но я буду здесь. Перед входной дверью стоял Сэм в мягком зеленовато-синем джемпере, который я раньше у него не видела. Интересно, кто ему подарил? Он сухо улыбнулся мне, но почему-то не наклонился, чтобы поцеловать или обнять, как в нашу последнюю встречу. Мы настороженно смотрели друг на друга. – Хочешь зайти в дом? – Мой голос звучал на удивление официально. – Спасибо. Я провела Сэма по узкому коридору в гостиную, чтобы он мог поздороваться с моими родственниками, а оттуда – на кухню и притворила дверь. Атмосфера в кухне тотчас же наэлектризовалась, будто через нас обоих пропустили электрический ток. – Чая хочешь? – Конечно… Милый свитер. – А-а… Спасибо. – Ты забыла… отключить нос. – Верно. – Я поспешно отключила нос, поскольку категорически не желала облегчать Сэму жизнь. Сэм, слишком громоздкий для наших кухонных стульев, сел за стол и, по-прежнему не сводя с меня глаз, аккуратно сложил руки, словно во время собеседования для поступления на работу. Из гостиной доносились папин смех и пронзительный голос Тома: папа смеялся над каким-то фильмом, а Том требовал объяснить, что смешного. Я принялась заваривать чай, чувствуя спиной обжигающий взгляд Сэма. – Итак, – произнес Сэм, когда я, поставив перед ним кружку чая, наконец села, – ты уже здесь. В этот момент я едва не пошла на попятную. Я смотрела на его красивое лицо, широкие плечи, сильные руки, обхватившие кружку, и в голове вдруг мелькнула мысль: «Я не переживу, если он меня бросит». Но тут я снова оказалась на холодной ступеньке вагончика Сэма – ее тонкие пальцы ласкали его шею, мои ноги мерзли в мокрых туфлях, – и ко мне сразу же вернулось ледяное спокойствие. – Я приехала два дня назад, – сказала я. Секундная пауза. – Понятно. – Хотела сделать тебе сюрприз. В четверг вечером. – Я царапала ногтем пятно на скатерти. – Но вышло так, что сюрприз сделали мне. Я смотрела, как на лице Сэма появляется проблеск понимания: он нахмурился, взгляд стал задумчивым, веки слегка опустились. До него вдруг дошло, свидетельницей чего я могла стать. – Лу, уж не знаю, что ты там видела, но это… – Что? Не то, что я думаю? – И да, и нет. Меня словно ударили под дых. – Сэм, давай не будем. – (Он поднял голову.) – Я не слепая и отлично все видела. И если ты попытаешься убедить меня, будто это совсем не то, о чем я подумала, мне наверняка захочется тебе поверить, что я, возможно, и сделаю. Однако за прошедшие два дня я отчетливо поняла, что это… не есть хорошо для меня. Это не есть хорошо для нас обоих. Сэм поставил кружку. Устало провел рукой по лицу и отвел глаза: – Я не люблю ее, Лу. – Меня не волнует, что ты к ней чувствуешь. – Но я хочу, чтобы ты знала. Да, ты была права насчет Кэти. Я действительно ей нравлюсь. У меня вырвался горький смешок. – А она нравится тебе. – Я сам толком не знаю, что к ней испытываю. Потому что думаю лишь о тебе. Засыпаю и просыпаюсь с мыслями о тебе. Но вся штука в том, что ты… – Брось! Только не надо все валить с больной головы на здоровую. Не смей меня в этом обвинять! Ты сам тогда сказал, чтобы я ехала в Нью-Йорк. Ты сказал, чтобы я ехала. Несколько минут мы сидели молча. Поймав себя на том, что смотрю на его руки с разбитыми костяшками – такие сильные и крепкие, но при этом удивительно нежные и ласковые, – я поспешно перевела взгляд на пятно на скатерти. – Понимаешь, Лу, мне казалось, что я смогу быть один. Ведь до знакомства с тобой я много лет как-то обходился. Но ты сумела задеть меня за живое. – Ага, значит, это я во всем виновата! – Да нет же! Я этого не говорю! – взорвался Сэм. – Я только пытаюсь объяснить. Я лишь хочу сказать… хочу сказать, что мне теперь не так легко быть одному, как раньше. После смерти сестры я твердо решил избегать сильных привязанностей. Понятно? В моей душе хватало места лишь для Джейка, и ни для кого больше. У меня была моя работа, мой недостроенный дом, мои цыплята, и этого было достаточно. В общем, я был вполне доволен жизнью. А потом появилась ты. Ты свалилась буквально с неба прямо мне на руки, и вот именно тогда что-то отозвалось в моей душе. Появился человек, с которым мне хотелось поговорить. Кто-то, кто понимал, чтó я действительно чувствую. Реально, без дураков, понимал. Я проезжал мимо твоего дома в конце поганого трудового дня и знал, что всегда могу позвонить тебе или заскочить в гости, и от этой мысли на душе сразу становилось легче. И да, конечно, у нас были кое-какие разногласия, но я просто знал – знал в глубине души, – что наши отношения… они настоящие. Понимаешь? – Сэм, заскрежетав зубами, склонился над кружкой. – А потом, когда мы сошлись и я понял, что ближе тебя у меня нет никого на свете, ты… взяла и уехала. И мне показалось, будто человек, протянувший мне одной рукой этот бесценный дар, эти ключи от счастья, другой – отнял его у меня. – Тогда почему ты меня отпустил? Голос Сэма внезапно заполнил собой все тесное пространство кухни. – Потому что… потому что это не в моих правилах, Лу! Не в моих правилах предъявлять тебе какие-либо требования. Я не тот человек, который будет вставлять тебе палки в колеса и мешать твоему личностному росту. – Нет, ты именно тот человек! Тот, кто спутался с другой, стоило мне уехать! С той, у кого такой же zip-код! – Почтовый индекс! Боже правый, ты теперь в Англии! – Вот именно. И ты даже представить себе не можешь, как я об этом жалею! Сэм отвернулся, явно пытаясь держать себя в руках. Телевизор за кухонной дверью смолк, в гостиной повисла странная тишина. Подождав несколько минут, я сказала: – Сэм, я больше не могу. – Больше не можешь – что? – Я больше не могу переживать из-за Кэти Инграм и ее попыток тебя соблазнить. Что бы там между вами ни произошло той ночью, я прекрасно видела, чего она хочет, а вот ответил ты ей взаимностью или нет, меня уже не колышет. Это бесит меня, и убивает меня, и, что еще хуже… – я нервно сглотнула, – заставляет меня тебя ненавидеть. Ума не приложу, как всего за три месяца я дошла до такого. – Луиза… В дверь тихо постучали. Я увидела мамино лицо. – Прошу прощения, что помешала, но можно я быстренько вскипячу чайник? Дедуля умирает хочет чая. – Конечно. – Я поспешно отвернулась. Мама, спиной к нам, суетливо налила воды в маленький чайник. – Они там смотрят какой-то фильм о пришельцах. Не слишком-то соответствует рождественскому настроению. Помню, раньше в рождественские дни показывали «Волшебник из страны Оз», или «Звуки музыки», или что-то такое для семейного просмотра. А теперь они смотрят эту чепуху типа пиф-паф-ой-ей-ей, а мы с дедушкой вообще ни слова не понимаем. – Мама продолжала болтать, барабанила пальцами по столешнице, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и ждала, когда вскипит чайник. – Представляете, мы даже пропустили речь королевы! Папа просто взял и записал ее на старом видеомагнитофоне. Но это совсем не то что слушать вживую, да? Лично я люблю смотреть такие вещи вместе со всей страной. Нет, вы только подумайте, засунуть бедную старушку в видик, чтобы досмотреть своих идиотских пришельцев и мультики! И это после шестидесяти лет службы! Сколько она там уже сидит на троне? По-моему, самое меньшее, что мы можем для нее сделать, – хотя бы посмотреть, как она исполняет свои обязанности. И заметь, твой папочка сказал, чтобы я не смешила людей, так как королева записала свою речь уже несколько недель назад. Сэм, может, кусочек торта? – Нет, я пас. Спасибо, Джози. – Лу? – Нет. Спасибо, мама. – Тогда я вас оставляю. – Мама смущенно улыбнулась и, водрузив на поднос фруктовый торт размером с колесо, поспешно покинула кухню. Сэм встал закрыть за ней дверь.