— Тогда поехали! — оповестили меня и развернули к себе лицом. — А зачем вам? — Я с подозрением взглянула в серьезное лицо напротив. — Тестируете мои способности, да? — Можешь считать и так, — не стал он спорить. — Ну что, пройдешь тест? — Да запросто! — усмехнулась я и привычно напрягла память. Поднаторевший в воспоминаниях мозг с радостью подбросил нужную информацию. Перед глазами вместо лица «тестировщика» стала постепенно вырисовываться моя комната. Она разрасталась, наливалась красками и объемом. И вот я уже вижу себя, стоящую напротив деда, и слышу его голос: «А как же твой Лорд, Катерина? Ты его бросаешь?» — озвучиваю я его слова для Кирилла Андреевича. «Ну зачем ты так, дед! Я же буду приезжать на выходные…» «Собаке нужно постоянное внимание». «Лабрадоры умные и всё понимают!» «В том-то и дело! Он поймёт, что хозяйка его бросила». Мне вдруг становится грустно. Очень. «Но… но я уже оставляла его, кккогда уезжала в школу, — шепчу я, пытаясь сдержать слезы. И, помолчав, добавляю: — Я же не могу всю жизнь прожить в этих стенах…» «И чем же они тебе не угодили?» — спрашивает дед. В его голосе мне слышится недовольство. И разочарование. «Понимаешь, — пытаюсь растолковать ему я, — я тут как в капсуле. В полностью стерильной капсуле…» «В безопасной капсуле!» — поправляет он меня. Как всегда — в своей категоричной манере. «Пусть так! — не сдаюсь я, — но там — снаружи кипит жизнь! Я хочу ее… прочувствовать… Ощутить все краски…» «Эта твоя красочная жизнь кишит опасностями! — заявляет дедушка. — Поэтому нет. Из дома будешь ездить». «Ну какие опасности, дедуль? — уговариваю его, — Чем я важнее остальных?» Он молчит. Всегда закрывается, когда я задаю вопросы, которые он называет «неудобными». «Этих самых опасностей у меня будет не больше, чем у других, дедуль. — делаю еще одну попытку его уговорить, — А если я буду осторожна, то даже и меньше. А я буду! Обещаю». «Я против!» — категорично заявляет он. И выходит из комнаты. Всё. — Получается, ты без разрешения переехала в общежитие? И Громов смирился? — удивленно уточнил Кирилл Андреевич. И задумчиво добавил: — Мда… Не похоже на старого лиса. Стареет… О сантиментах глаголет… — Почему без разрешения? Он разрешил, но позже. После того, как Николай Николаевич попал в аварию. На нашей машине. — Ясно, — бросил мой «дознаватель» и о чем-то задумался. А я снова отвернулась к окну. Чтобы справиться с соблазном спросить, что именно в моем пересказе заставило его погрузиться в раздумья. Не ответит же… — Кого ты всё за окном высматриваешь? Сообщников? — Не поняла… — растерянно проговорила я. Вопрос о каких-то там сообщниках на несколько мгновений ввел меня в ступор. — Или подружку? — Марья не любит бродить в одиночестве. — Я бы не был так уверен… Но в сравнении с вами, Миледи, да — не любит. Мой собеседник снова перешел на «вы». Такой резкий переход на официальность уже не раз озадачивал меня… — Вы неплохо осведомлены… — вздохнув, негромко проговорила я и повернулась к нему лицом. — Кто владеет информацией — владеет миром. — Даже так? — Вам неизвестен этот постулат, Миледи? «Опять это странное „Миледи“, — разочарованно заметила я про себя, — Интересно, какой смысл он вкладывает в это слово?.. Ах да… что-то вроде сокращения от „медовой леди“. Значит, он продолжает считать меня кем-то, вроде нее?» — Екатерина, вы здесь? — Перед моим носом щелкнули пальцами. — Да где ж мне быть… Постулат, как вы его назвали, мне известен… Дед так часто говорит. — С привычкой бродить по городу в одиночестве придется на время завязать. — вдруг заявили мне вполне себе менторским тоном. — Это почему же? — В целях твоей безопасности. — На время — это на сколько? — не без сарказма поинтересовалась я. — Ограничим действие этой директивы… месяцем. Да, думаю, месяца будет достаточно. — Достаточно для чего? — Для устранения некоторых… помех. — Каких еще помех? Ааа, вам тоже что-то постоянно мерещится, да? Как дедушке. А может… Может это он попросил вас надавить на меня, чтобы я съехала из общаги и вернулась домой? Играете с ним в тандеме, да? — Умерь самомнение, девочка. И включи мозг. Это бывает полезным. До конца января откажись от блуждания по городу в одиночестве. В идеале — оставь любые вылазки в свет. Походы в клубы, дискотеки… Где ты там еще обычно бываешь? — С клубами и дискотеками — легко! Там я как раз не бываю. А вот относительно «блуждания по городу» обещать не могу. Материал для выставки за меня никто не соберет. — Когда выставка? — В конце января. Точной даты пока нет. — Помнится, дед ворчал тебе по телефону, что материала этого у тебя пруд пруди. — Ну… Не знаю. Чувствую, что недостаточно. — Достаточно! — довольно категорично пресекли мои доводы. — Что с планами по новогодним праздникам? — Домой поеду. — Отлично. Старайся избегать скопления народу. И сведи к минимуму общение с малознакомыми людьми, — методично выдавали мне «ценные указания». — Мне кажется, или вы все-таки решили контролировать меня. Если так, то предупреждаю — мне достаточно паранойи деда. — твердо заявила я. — Уверен, Громов неплохо справляется, но дополнительная бдительность тебе не помешает. — Вам известно что-то, что может мне навредить? — Возможно… Нужно время, чтобы разобраться. Поэтому часы свои с руки не снимаешь. Ревностно следишь за зарядкой всех гаджетов. Ясно? — Что-нибудь еще? — На связь с Громовым выходишь регулярно! — Будет исполнено, господин. — Не ёрничай. И не разочаровывай меня. — Чем? — Неточностью исполнения моих указаний. Я этого не терплю. Одно уточнение: ты утверждаешь, что тебя использовали в темную? — Что значит использовали в темную? — С поездкой в «Империал», я имею в виду. — Кто использовал? Маша? Новиков? А знаете… может быть… Он мог организовать мне эту поездку… чтобы выбить из колеи с зачетом… Хотя нет… Он узнал о поездке только в ресторане… Так же, как и я… Это был сюрприз… — Чей? — Чей сюрприз? Машин. Мне надо подумать… Но за подсказку спасибо. — О своих сердечных делах подумаешь после. А сейчас предлагаю провести эксперимент. — Следственный? — не удалось мне скрыть сарказма.