— Маман послание шлёт. Волнуется. Велит поторопиться. — Поехали, — проговорил Михаил пустил «Гела» в легкий галоп. На скоростях агрессивный нрав «друга» требовал максимальной сосредоточенности. Тем более на скользкой трассе. Бросив сосредоточенный взгляд на панель управления, Михаил заметил тревожно мигающую точку. Его «зверь» хотел «кушать». — Извини, не учёл… — Чего? — Сейчас я тебя покормлю, дружище, — тихо успокоил он «друга». — О боже! Опять он со своему «коню» рулады запел! Под стать своей Катерине стал! Нездоровая привычка, братец. Шизофреническая. — Заткнись уже, психиатр выискался! — вскипел Новиков. — Да ладно… Чего я такого сказала-то?.. Шучу я! «Остынь», — пошла на попятный сестра. Вдали мелькнула огнями заправочная станция. — Очень кстати, — усмехнулся водитель и, по привычке, продолжил свой диалог с «конём», — фортуна опять нам улыбается, дружище! Лампочка на панели замигала активнее, показывая усиливающийся «аппетит» «Гела». На заправке скопилась небольшая очередь. Рассматривая своё лицо в зеркало заднего вида, Новиков обратил внимание не только на пластырь над бровью, но и на мелкие царапины на щеке, и в который раз пожалел о том, что так глупо подставился под коготки Катерины, пробравшись субботним утром к ней в ванную. «Надо было крепче держать, — мысленно отругал он себя, — и не за плечи, а за кисти». Заправив машину, Новиковы продолжили путь. Выехав на трассу, Михаил было прибавил скорость, но вынужден был резко ударить по тормозам. Глава 30 Еж Прямо перед «Гелом», в «слепой» зоне камер видеонаблюдения, внезапно материализовался мужчина. Юркий, несмотря на высокий рост и богатырское телосложение, молчаливый и до чертиков знакомый. Его привычно безмятежное, что бы ни стряслось, выражение лица резко контрастировало с ястребиным взглядом чуть раскосых и слегка прищуренных глаз. Они, не отрываясь, следили за мчащейся прямо на него машиной Новикова. Казалось, еще чуть-чуть и обладатель этого взгляда окажется под колесами авто, с разметавшимися по снежному насту чёрными как вороново крыло, волосами, которые сегодня он даже не потрудился собрать в аккуратный хвостик на затылке. «Гел» приближался стремительно, но на неподвижном лице возвышавшегося перед лобовым стеклом мужчины не дрогнул ни единый мускул. И только умение точно чувствовать «пульс» своего «хищника», выверенное годами в схватках по стритрейсингу, помогло Михаилу избежать наезда на пешехода. Новиков резко вывернул руль вправо до упора, чтобы не дай бог не сбить с ног подчиненного Чара, зарекомендовавшего себя ответственным и исполнительным курьером. Услышал испуганный Юлькин писк, Новиков остановил машину в сантиметре от бокового ограждения дороги. Заметив это, мужчина подошёл к «железному коню» упругой легкой походкой и через приоткрытое водительское окно молча передал водителю небольшую аккуратную карточку. Миша перехватил «посылку» и бросил осторожный взгляд на объемную тисненную черную «пику», красовавшуюся в самом центре игральной карты, выполненной из материала лакшери класса. Холодное декабрьское солнце робко коснулось строгих форм тисненной фигуры, а самый дерзкий лучик рискнул вспыхнуть слабым отблеском на ее глянцевой верхушке. Оторвав взгляд от сего произведения искусства, Михаил устремил его в сторону своего безмолвного визави, но того уже и след простыл. Взглянул на карту еще раз, Новиков понимающе кивнул. Ему была ясна суть послания: субботний визит его невесты в «Империю чувств» в качестве его спутницы был одобрен: карта была подана не перевернутой, пика «смотрела» строго вверх. Это означало, что Катя не станет объектом еще чьего-то дополнительного внимания. В клубе её будут рассматривать исключительно как собственность Нови. 'Но зачем нужно было преподносить согласие в столь вычурной форме? — задумался Нови. Впрочем, Лакшит действовал в своём репертуаре: он обожал спецэффекты, а риск считал делом благородным. После того, как Михаил отказался поставить Катю в клуб в качестве очередной овечки на заклание, Лакшит был явно недоволен. Поэтому, видимо, решил эффектно продемонстрировать своему новому рабу, ху из ху в их неравноправном «сотрудничестве», — то есть кто имеет реальную власть, а кто по факту является не более, чем картонкой, подобной той карте, которую Новиков сейчас держал в руках. Карте, с креативно смятым, старательно изжеванным правым нижним уголком. «Мне дали понять, что я не более чем картонная оболочка, для которой воля тёмного кардинала — закон», — догадался Нови. И коварно усмехнулся, забросив карту в бардачок машины. — Ну, что ж, посмотрим, кто кем окажется в реале…' Но сейчас Михаила больше беспокоило иное. «Почему Чар направил своего курьера под колёса моей машины именно в данный момент? В момент, когда в ней находилась сестра, то есть посторонний? — в голове закопошились беспокойные мысли, — Опрометчиво. Крайне. А может так и было задумано? Тогда на что сделана ставка? На то, чтобы дополнительно уколоть мое эго? Думаю, что не только… Похоже, меня втянули в новую игру… Вернее, игра прежняя, просто расширен состав участников. Но вмешивать нее членов моей семьи — это же не по правилам! Я же просил не втягивать их! Пообещал, что самостоятельно отработаю свой долг. А ведь Чар тогда на мою просьбу ничего и не ответил. Просто смолчал. А я посчитал это ответом. Типа молчание — знак согласия». Теперь у Новикова будто открылись глаза. Он понял, что решение втянуть Юлю было принято его сюзереном сразу. Видимо, как дополнительный крючок для Нови. На случай, если тот каким-то образом сорвется с первого. «А чему я удивляюсь? Я ж, дурень, сам растрепался Чару о семье! На следующий же день после нашего знакомства, — мысленно наседал на себя страдалец, — Расслабился от сытных лакомств и комфортных условий, которыми меня осчастливили. Да и, видимо, не до конца очухавшись от вливаний, которыми меня накачали накануне. Больше всего тогда Чар расспрашивал о сестре. А я „на радостях“ сыпал данными о ее пытливом уме и патологическом любопытстве… О чем еще я тогда трепался? Всего и не вспомнить… Браво, хозяин! Ты выбрал беспроигрышный вариант! Моя амбициозная сестрица обязательно заинтересуется гротескным появлением твоего курьера… Да что там! Уже заинтересовалась! И теперь точно сунется в самое пекло, пощекотать нервишки и удовлетворить чертово любопытство!» Новиков был недоволен. Крайне. Потому что осознал, что в складывающейся ситуации вести свою игру представлялось крайне рискованным делом. Скорее даже не рискованным, а практически бесперспективным. «Ещё и тот тип из ресторана… Обложили по полной!» — мысленно вознегодовал он, остро почувствовал себя загнанным в угол неудачником. Лузером. Полнейшим лузером. — Кто это был? — заинтересованный голос сестры выдернул Новикова из размышлений. Он взглянул на раскрасневшуюся от интриги плутовку и про себя заметил: «Она уже навострила ушки. Плохо дело». — Забудь! — резко осек он ее. Со всей строгостью, на которую был способен. Завел машину и снова тронулся в путь. — Пфф… разве такие глаза забууудешь! — игриво—мечтательно протянула плутовка. — Что? Какие ещё глаза? С ума сошла⁈ — А что такого⁈ — в тон ему ответила егоза. — Он не стоит твоего внимания! — Это почему же? — Потому что низший! Обычный раб, понимаешь⁈ — не сдержался Новиков, перестав «фильтровать базар». — Пока нет, — ответила она задумчиво. И помолчав продолжила: — Но очень надеюсь узнать поподробнее. Ты ж меня не разочаруешь? Расскажешь ведь, правда? «Лучше уж самому рассказать, — решил Михаил, обреченно вздохнув, — А то ведь сама сунется…» — Как его зовут? Миш? Ну, Миииш! — Откликается на Ежа. — Хм… Он на него и похож… Взгляд такой колючий, что просто уххх… А где живет? — Да в каком-то спальном районе. За МКАДом… — нехотя делился Новиков информацией. Делился с показательной скукой в голосе. Особо не вдаваясь в подробности, он старался убить интерес сестры к курьеру. — В коммуналке какой-то обитает. Только редко там появляется. — А где обычно бывает? — Да кто ж его знает… — Так проследил бы! — Для чего? Ясно же, что по бабам шляется. — А хоть пытался отследить? Ну, чтобы проверить: точно по бабам или как? — Тебе-то какая разница⁈ — Знать хочу! И имею право, понял⁈ Так проследил? — Было пару раз… — И что? — Да ничего… Ушлый очень. Мастер следы заметать. Вроде идет впереди и исчезает. Испаряется. — Правда⁈ Как интересно! А давай я прослежу? — Ты знаешь что! Ты это брось! Интересно ей! Пинкертон доморощенный! — Ладно—ладно! Не закипай! Просто объясни, почему ты назвал его низшим. Что это значит? — Из низшей касты, — раздраженно бросил в ответ Новиков, силясь найти прием, чтобы увести сестру от этой скользкой темы. — Какой еще касты? Он что, не наш? Ну, типа не из России? — Откуда мне знать. Я с ним почти не знаком. И никогда не общался! Просто услышал однажды, как так о нем отозвались. — Где услышал? От кого? — Да какая разница, Юль!! — Большая, Миш. Потому что тебе сказали неправду о этом человеке. — Опять двадцать пять! Пуаро—недоучка! — Может и недоучка… Но это дело времени. Ты назвал его рабом, но рабом он точно быть не может. — Это почему же? — заинтересовался Новиков. — Рабы безвольны, Миш, а в этом чувствуется стержень. Он серьёзен. Явно любит риск. И до чёртиков креативен. Он передал тебе чью-то просьбу? Или свою собственную? Чья это визитка? — Оставь это всё, систер! Ну пожалуйста!