Подскочила и снова плюхнулась на него: — Ой нет! Посижу ещё чуток… Блин, ноги гудят! Как на охоте. — Какой охоте? Ты что… на зверя ходила? Кажется, так это называется? Читала где-то… — Нееет! — рассмеялась она, — Дед на такую меня не брал. А вот на «тихую» в детстве частенько водил! — Это по грибы что ли? — Ага. Только так он ее и называет. Ладно. Не люблю вспоминать. — Почему? — Потому что — потому! — бросила она в ответ. Облокотилась головой на ладошку и прикрыла глаза. — Мааш, — негромко позвала я ее. — Чего? — недовольно буркнула подружка. — Почему не любишь? По грибы ходить — это ж здорово! — Мое врожденное любопытство было не на шутку раззадорено. — И чего это меня вдруг воспоминаниями накрыло? Старею что ль? — встрепенулась она, вскинув брови в удивлении. И принялась надо мной подтрунивать: — Или от тебя заразилась, а? — Это не заразно, Маш, — успокоила я ее, усмехнувшись. — Уверена? — Угу. — А я вот — нет! Гляди, ноги загудели — про охоту вспомнилось. Это же… как его там? Чисто твоя фишечка! Ну, подскажи уже что ли! — Ассоциативное мышление? — Точняк! Говорю ж — заразила! — Не хочешь рассказывать — не надо. Иди тогда в душ! — рассмеялась я, орудуя лопаткой по сковороде, — Сейчас бекон яичками залью и готово будет. — Бекон! Яичками⁈ Размозженными что ли? Ууу, садюгааа! — Размозженными? Почему? — не поняла я и снова обернулась к подруге. — Потому что яйцами, Кать, яйцами! — с видом бывалого эксперта заявила она, — Куры яйцами несутся. А яички — это тестикулы! На великом и могучем «свидетелями мужественности» обзываются! — И, заговорщики подмигнув, выдала: — Тебе ль теперь не знать, а⁈ — Отстань… — А я чё? Я — ничё! Это все латынь, мать её! — Маша! — возмутилась я. — Ачётакова⁈ Всего-то и сказала: латынь — мать языков! Чё не так-то? — Ты не так сказала… — Так ты ж мне мысль не дала закруглить! Сама виновата — ещё и возмущаешься! — Ну знаешь… — А раскраснелась-то — раскраснелась! Остынь уже! Бекон горит, Кать! Щас в угольки превратится! — Ну и ладно… Жёсткой прожарки будет, — пробормотала я, лопаточкой резво отдирая от дна сковороды пережаренные кусочки. — Не надо нам с утра уголькооов! Пожааалуйстааа! — смеясь пропела Машка, — Не, он, конечно, бывает полезным! Особенно если активированный. Но щас вот, прям, совсем не в масть! — Что-то ты с утра очень разговорчива, Маш — негромко пробурчала я. — Так с пробежки же! Я ж свой мега-мозг редко свежим утренним воздухом балую. А сегодня у него нежданчик случился — убойную дозу отхватил, вот теперь и фестивалит! С непривычки. А разговорчивость — это побочка. Вот побежала бы со мной, тоже в тонусе была бы! А то четвертый день бродишь как воскресшая мумия! И молчишь, как партизанка! О чем всё раздумываешь, а? Колись давай, слышишь! — О разном… — А со мной поделиться? Я вон даже из своего бурного детства инфу подкинула, а ты! — не унималась Машка. — Во-первых, ты не подкинула, а только намекнула. И любопытство мое раззадорила. А во-вторых, почему бурного? — Потому что… Ох, чего в нем только не было! — Например? Маша взглянула на меня с подозрением. — Дедушка сказал, что тебе есть что мне рассказать, — поделилась я, — О чем он? — Без понятия, — выдала она, задумавшись на мгновение. — Ты спросила, о чем я раздумываю в последние дни… Об этом, Маш. — О чем «об этом»? — О том, что ты от меня скрываешь. Ведь скрываешь же да? — С чего ты взяла⁈ В конце концов Даниил Сергеевич мог… иметь в виду наши с дедом походы за грибами… Может, они знакомы, и мой дед что-то рассказывал твоему! Ладно… Оставим эту головоломку. Я сейчас о другом, Кать. Вот до чего ты докатилась? — снова «перевела» она «стрелки» на меня. — Я⁈ — У меня даже лопаточка из рук выпала. Пришлось мыть ее, оставив сковороду без присмотра. — И до чего же такого я докатилась, интересно? — Яички вон уже давить принялась! — выдала она, распахнув глаза. — Боже мой, Маша, что ты несешь! Я тебе вопрос задала, а ты… — Не пойму сути претензии… Ты ж сама о тестикулах заговорила! — Я?!! — А кто? Я что ли? — удивилась провокаторша и вкрадчиво так уточнила: — Не уж-то Орловские представила, а, ассоциативная ты моя⁈ — Да иди ты уже! В душ! — «вскипела» я. И добавила на тон пониже: — Яичница почти готова. — Да черт с ним — с душем, Катюш, успеется, — елейно прощебетала моя подлиза, видимо, уловив, что переборщила с намеками. И вдруг, вмиг став серьезной, добавила: — Ладно. Дожаривай свой шедевр и айда в комнату! Расскажу тебе о своих детских подвигах… Да брось ты уже мыть эту лопатку! Яйца взбивать начинай! Набивай руку! — Зачем мне ее набивать? — не сразу поняла я, а потом вдруг осенило: — Маша!!! Опять ты со своими намеками! — Так я ж с чисто хозяйственной точки зрения, Кать! А ты о чем подумала? — вкрадчиво поинтересовалась подружка. И погрозила мне пальчиком: — Ах ты проказница! Но ход твоих мыслей мне нравится! — Опять эти твои шуточки на грани фола! — Боже мой, на грани фола! — весело передразнила она меня, — А попроще можно? — Попроще ты у нас мастерица выражаться. — Это да… Ты пока все оттенки великого и могучего не освоила. Но я в тебя верю! — Напрасно… — Ну и зря! Я решила промолчать. Принялась взбивать яйца в миске. — Взбивай активнее! Чего ты их помешиваешь-то! Твоя ж задача поднять! — Что поднять? — В данном случае объем омлета. До пеночки! Но привычка, скажу я тебе, полезная. Ладно—ладно, не «закипай»! Я недовольно насупилась и залила взбитыми, как получилось, яйцами в край пережаренный бекон. — Ну что там? Готово что ли? — не унималась Машка. — Думаю, еще чуть-чуть… — Да хватит уже! — нетерпеливо распорядилась она, — Снимай с огня пока съедобно!