— Гуляю, — ответила я, отправляя камеру в рюкзак. — А ты? Мне показалась, что она была не очень рада меня видеть. Словно я нечаянно поймала ее на чем-то тайном, не для лишних глаз. Сестра Миши была той еще егозой и обожала всякие секретные миссии. Возможно, на одной из них я ее и застукала. С поличным. — Тоже решила прогуляться, — нехотя отчиталась она. — Погодка, знаешь, сегодня располагает. — Да, — согласилась я, — Погодка шепчет. — Да—да! Так и шепчет: «Выйди, прошмыгнись по парку». Видно, шепчет не мне одной. Я рассмеялась и села рядом с ней на скамейку. — А ты разве никуда не спешишь? — спросила она. — Не то, чтобы совсем… — неопределенно поделилась я, — Но несколько минут посидеть тут с тобой у меня есть. — Отлично! Тогда ответь мне, милая родственница, чего ты брата моего обижаешь? — Обижаю? И не думала… — А чего он тогда такой смурной ходит? — Тоже заметила. Только причиной не я, поверь. — А кто? — Не знаю. Он не говорит. Сказал только, что сам должен разобраться. — Когда сказал? — Примерно пару часов назад. Может чуть больше. — Так ты с ним говорила⁈ А я вот дозвониться не могу. Абонент временно недоступен. — Он спешил на встречу с адвокатом. Может, поэтому телефон отключил? — С каким еще адвокатом? Зачем он ему? — А ты не знаешь? Там какая-то мутная история с компроматом. — Каким компроматом? И где это «там»? — Компромат в сети всплыл. А там — в Универе. — Ну-ка, колись давай, в какое дерьмо мой братец вляпался! — чуть ли не приказала она мне. — Я подробностей не знаю… — Говори, что знаешь! — Хорошо… Но только в обмен на то, что у тебя в пакете, идет? — Хммм, — пробормотала Егоза и задумалась. А потом нехотя выдала: — Идет. Только ты первая. — Ладно. Всплыл компромат на нашего куратора. В Универе бытует мнение, что именно Миша его организовал и слил в интернет. — Какого рода компромат? Деловые бумаги по университетской «кухне»? — Нет. Видеоролик с якобы участием преподавателя в одной сомнительной тусовке. — Сомнительной тусовке? Секс-скандал, что ли? — Что-то вроде того. Но оба отрицают свое участие во всем этом. — И мой брат и сам препод? — уточнила она. — Да. — Интересненько… Похоже, мне стоит вмешаться… Так! Полетела я! — Э, нет! Так дело не пойдет! Уговор дороже денег, слышала о таком? Что в этом пакете? — Хваткая ты! А по внешнему виду не скажешь! Размазня размазнёй. — Ну спасибо… — За что? — За честность. Вот на нее я и уповаю, Юль. — Уповает она! Бро верно твердит: «форменная тургеневская барышня»! — Не отклоняйтесь от темы, будущий журналист, — устало усмехнулась я. Мне бы поскорее до общаги добраться поскорее, но мое старое доброе любопытство никуда не деть — оно мне с детства покоя не давало. И я намеревалась во что бы то ни стало дожать Егозу и удовлетворить своего ненасытного монстрика новой порцией вводных. Мне упорно казалось, что информация, которую я от нее получу, могла бы стать мне полезной. — Как скажете, будущий нейрохирург, — проворчала Юля и потянулась к пакету, лежавшему рядом с ней. — Смотри, какая красота! — Да, красивое. Но я бы такое не надела. — С чего это? — Слишком вызывающее, на мой взгляд… Из-за этих полосок. — Я опасливо указала на них пальцем. — Ууу, монашка! А я от него в восторге! И вуалька какая, глянь! — Юля вытянула из пакета нечто белое, практически невесомое. — Впечатляет, — похвалила я. — Очень! Только не пойму, к чему она. Тут же маска есть. Сейчас достану. Вот, смотри. Либо то, либо то, разве нет? — Ну, да… Обычно надевают либо маску, либо вуаль… — подтвердила я. Взяла маску и провела подушечками пальцев по ее тонкой упругой поверхности. — Качественно выполнена. Силикон что ли? — Похоже… — Надеюсь, в ней не задохнешься? — Думаю, она воздухопроницаема… Им же не нужно, чтобы я там в обморок от удушья грохнулась. — Думаешь? Ну, да… наверно… — Я подняла легкую штуковину перед глазами. Вгляделась в нее с внутренней стороны и заметила в районе носа нечто вроде мельчайшей, едва уловимой глазу, перфоленты. Или чего-то очень на нее похожего. — А шляпка есть? — спросила я. — В том-то и дело, что нет. И к чему вуальку крепить? — А смотри, на верхней части маски выступ есть. По контуру ее лобовой части, видишь? — Где она должна соприкасаться с волосами? — Да, видишь? Небольшой и почти незаметный, с мелкими зазубринами. Думаю, за них можно вуаль зацепить. — А да! Разглядела! Слушай, у тебя глаз—алмаз! — Просто привыкла подмечать необычное… — Зацепить вуаль можно, но зачем? — задумчиво спросила она, — Маска же полностью лицо скрывает! Даже подбородок захватывает. Только глаза и губы видны, видишь? — Может рассчитано на то, чтобы их и прикрыть? — Что именно? Глаза или губы? — Похоже, глаза, — задумчиво проговорила я, — Думаю, до губ вуалька не дотянется. Примерить, конечно, надо бы… чтобы точно узнать… Но если на глаз прикинуть, то… да — не дотянется. — А зачем ею глаза прикрывать? Обзор же ограничит. — Для большей загадочности, наверное… Не знаю… Или глаза особенные скрыть… чтоб не узнали… Ну, чтоб инкогнито остаться, понимаешь? Всё продуманно… — Ты сейчас на мои совиные «зеркАла» намекаешь, что ли? — Совиные зеркала? — Ой, брось притворяться, что не заметила, что один зрачок больше другого! У твоего жениха такие же!