— Что ты сказала? — переспросила я у Татьяны. — Ага, говорю! Щаз! Советчица выискалась! С работы еле ноги волоку, а тут еще тренировки, тренинги всякие! С малым бабушка в игры играет! — Нелегко тебе… — проговорила я, пытаясь воскресить в памяти тот день с камнями, но ничего не получалось. — Эт точно! Ладненько. Отдыхай. Смотрю, тормозишь совсем. Не буду тебе мешать. — Подожди! Выслушай про игру, вдруг пригодиться. — Эх и настырная ты, Громушка! Ну валяй. Я улыбнулась тому, как ласково прозвучал измененный Татьяной вариант моей фамилии и продолжила: — Смотри, игра называется «Баш на баш». Я ее когда-то так окрестила… Вернее, не совсем я… В общем, не важно. Суть игры: его прихоть — в обмен на твою прихоть. Играете в два раунда. Как мы сегодня, — рассмеялась я. — Чёт я не поняла ни хрена! Ты предлагаешь мне потакать его прихотям что ли? Он и так от рук отбился! А с игрой этой твоей мы с матерью вообще на луну взвоем! — Ну, он же высказывает свои требования? — Да без конца! Он весь день только этим и занят, скажу я тебе! — Вооот! А ты лимит установи: каждый из вас по очереди исполняет по одному желанию друг друга: ты — одно его, и он — одно твое. Главное условие: раундов может быть всего два в день. То есть каждый день ты имеешь право исполнить только две его «хотелки». В обмен на это он обязан исполнить две твоих. Ну, там, не знаю… собрать игрушки, почитать, порисовать и так далее. Но лимит — только по два желания в день. — Не согласится. Он у меня жуть какой упертый! — Позволите присоединиться? — донесся до нас голос Сергея Ивановича. Он появился перед нами будто из ниоткуда. — Конечно! — Мы вскочили, как по команде и поклонились ему. — Сидите—сидите! — улыбнулся он. Сел в свободное кресло рядом с нами и предложил Татьяне: — А ты сына в секцию приводи. — Да ну! Он же не даст мне сконцентрироваться на тренировке, сэнсей. И потом: я хоть здесь от него, считай, отдыхаю! — Я говорю о детской секции, Татьяна. Занятия в ней параллельно с нашими проходят. — Да ладно! А сколько по деньгам будет выходить? — Для тебя бесплатно будет. Я переговорю. — Так ему всего четыре! Мелкий ещё! — В самый раз. В младшую пойдет. — Да ладно… Правда можно что ли? — Правда можно. — Вот спасибо, сэнсей! Мать хоть пару часов отдохнет. Он же с ней весь день. — А в садик не ходит? — спросила я. — Нет. Только числится. — Почему? — удивилась я. — Он там всех «строит». Включая воспитательницу, — рассмеялась она, — Вы сегодня сделали мой день! Это я в фильме как-то от одной няшки уловила. Думала, что за фигня? Ушатали ее что ли? А потом мне объяснили, что, оказывается, — осчастливили. Да так, что дальше некуда! Как вы меня сейчас. — улыбнулась она тренеру. Встала и поклонилась ему. — Рэй положен только на татами, Таня. Приводи сына. Только справку от педиатра предоставить не забудь. — Сделаю, Сергей Иванович. Спасибо. — А про лимит «хотелок» Катя неплохо придумала, — неожиданно поддержал он мою идею. — Спасибо, Сергей Иванович, — откликнулась я. И вдруг разговорилась: — Только игру не я придумала. Позаимствовала, так сказать. В общем, жила я как-то у маминой подруги. Там девочка была… Ее дочь. Мы с ней поначалу очень конфликтовали. Вот тетя Алла и придумала для нас этот квест. Две ее «хотелки» в день — на две мои. — Отлично придумала! — одобрил тренер. — Да. А то поначалу мы даже договориться не могли, что будем есть на завтрак и обед с ужином. — Жесткий клинч, — заметила Таня, — Не завидую тому, кто вас тогда кормил. — Да, нелегко ее маме приходилось. Но потом мы договорились: сегодня на завтрак едим то, что хочет она, а завтра — мое любимое блюдо. А что на обед с ужином — решает уже сама тетя Алла. Или вот, например, сегодня мы рисуем после завтрака, а завтра в пещеру спускаемся. Я всё рисовать стремилась, а она — в пещере с призраками общаться. Точно! Пещера… Я карабкалась из пещеры! — Что? — разом спросили оба мои собеседника. — Извините… Вспомнила что-то, как из пещеры выбираюсь… после общения с призраками… — Прям так и с призраками? — уточнила Таня. — Ты не поверишь, но вот прям так и с ними, — смеясь, ответила я, — Она говорила, что понимает их язык. Знаешь, как это меня пугало! До невозможности! Вообще странная она была. — Почему была? Вы сейчас не общаетесь? — Нет. — И где она обитает, не знаешь? — Нет. — Жаль… Я бы с ней познакомилась. Люблю таких — с изюминкой. Чуток безбашенных. — Да… Такой она и была. С изюминкой… Ну всё, пойду, пожалуй. К нам с подругой вечером еще гость прийти должен… Ее жених… До свидания, Сергей Иванович. Пока, Тань. — Катя, мне твое состояние не нравится. — А что с ним не так, сэнсэй? — Тебе отдохнуть надо. Займись этим. К следующей тренировке должна быть как огурчик. Иначе о твоем состоянии я сообщу доктору Стриж. — Не надо, Сергей Иванович. Пожалуйста… Я отдохну на выходных. — Лады. «И чего это мне та девчонка вдруг вспомнилась? — недоумевала я, выходя из спортивного комплекса. — Я ведь даже имени ее не помню… С тетей Аллой созвониться что ли? Давно не общались… У меня ведь даже и номера ее не сохранилось… Забыла напрочь. Как будто стерли из памяти подчистую… Странно все это, — размышляла я, бесцельно идя по улице, — А ведь она мне как-то звонила. Давно это было, правда. Надо бы у дедушки спросить, как с ней связаться. А зачем? Да хоть имя девочки узнать, а то чувствую себя какой-то болезной… Амнезийной. Вспомнить никак не могу…» Глава 42 «В популяре». Егоза Я присела на лавочку, спрятавшейся под сводом из ветвей старинного мощного дерева, и достала из рюкзака свою неизменную спутницу — камеру. Протерла объектив салфеткой и принялась за работу, но не прошло и пяти минут, как в кадр попали очертания знакомой фигуры. Я приблизила его и узнала девушку, примостившуюся на самой дальней от меня скамеечке. Она была явно настороже и внимательно рассматривала прохожих, оживленно снующих по аллеям сквера в этот вечерний час. Спустя пару минут после того, как Егоза, (так я окрестила Мишину сестру) опустилась на скамью, предварительно смахнув снег с ровной отполированной поверхности, к ней подошёл человек. Это был рослый мужчина, одетый в неброскую серую куртку. Голову его покрывала плотная кепка в тон куртки. Ее широкий козырек предусмотрительно скрывал глаза и пол лица. Незнакомец молча передал Юле пакет и так же без слов пошёл прочь. Девушка положила посылку рядом и задумалась. «Интересно, что там?» — задумалась и я. Очнувшись от размышлений, Новикова аккуратно провела по черной, совершенно непрозрачной поверхности пакета ладонями и замерла, снова задумавшись или чего-то ожидая. Затем прощупала его, не заглядывая внутрь. Затем склонилась к нему ухом. «Надо было сначала послушать, а потом дотрагиваться, — мысленно поспорила я с ней и еще немного приблизила кадр. — Надеюсь, внутри все безопасно? Не будет ли сюрпризов?» Мишина сестра вскоре выпрямилась и улыбнулась. Я сосредоточила фокус камеры на ее лице и заметила в нем явный интерес к посылке и едва сдерживаемое нетерпение. К слову, мое любопытство тоже разыгралось не на шутку! «Что в пакете⁈» — не давала покоя мысль, а ноги так и просились ринуться к Юле, но что-то меня останавливало. «Раз улыбается, значит тикания не расслышала…Но это ничего не значит. Часы могут быть и электронными», — с опаской допустила я и заметила, как аккуратно Юля раскрыла пакет и бережно вытащила из него другой — прозрачный. В нем просматривалось нечто белое. Бархатное или что-то близкое к этому по текстуре. Аккуратно раскрыв и этот пакет, девушка выудила из него белую ткань. Слегка встряхнув, она позволила ткани струиться к снежному насту у скамейки, на которой сидела, и моим глазам предстало длинное платье в пол. На первый взгляд оно показалось мне изысканно пошитым и полностью закрытым. Длинные рукава и ворот «стоечкой» усиливали этот эффект. Наряд очень напоминал свадебный и выглядел, на мой вкус, вполне достойно. Но потом… Потом я всмотрелась в кадр повнимательнее и заметила широкие полупрозрачные вставки спереди. От груди они крест—накрест спускались к талии и опоясывали ее. Именно это делало платье излишне открытым, на мой взгляд, и несколько вызывающим. Даже провоцирующим. Эффект этот усиливала сама текстура полосок. Ткань этих вставок переливалась странным блеском, скорее из разряда дешёвых. Юля чуть повернула платье, лучики заходящего солнца осветили его с другого ракурса, и полоски эти стали совсем прозрачными. Я предположила, что сам крой и материал этих вставок явно привлекут к хозяйке платья немало любопытных мужских глаз… Наряды из тканей подобной текстуры предпочитала носить одна из наших студенток. И Маша упорно называла ее экскортницей… Мое любопытство достигло апогея. Я не могла больше медлить. Выбралась из своего уютного укрытия и направилась к ней. — Здравствуй, Юль. — О, Катюха, привет! Ты как здесь?