— А почему «снова»? — Потому что ее уже выносило как-то в селебрити, как вы это называете. — Кто «вы»? — не поняла я. — Молодёжь. — А когда ее «выносило в селебрити»? Я ничего об этом не знаю. — Не мудрено. На гребне популярности твоей матери, — слегка кивнув, объяснил он. И добавил: — Она ее получила незадолго до своей смерти. — Не понимаю… — Не понимаешь, потому что не знаешь. — Не знаю? Чего конкретно? — Смотрю, ты ничего не знаешь, цыпа… Бесполезнее портянки. — Ну знаете! — Не истери. Конкретику по Карине узнай деда. Ликбез с тобой проводить не собираюсь, — недовольно проворчал он. — Почему вы уверены, что Мишу ждет скандал? — Голубева напрягла связи. А о ни у нее — не в пример щенковым. — Щенковым? — Не в пример Новиковским, — уточнил он. — А вы отлично осведомлены… — Положение обязывает, — бросили мне в ответ и усмехнулись. Говорил Жаров приглушённо. И сидел к столу вполоборота, краем глаза осматривая помещение, будто чего-то опасаясь. «Но чего? Слежки? Тогда чьей?» — недоумевала я, наблюдая за собранностью моего собеседника и расчетливостью в малейших его движениях: он ни на мгновение не выпускал из рук трости, сидел будто во всеоружии, зорким взглядом оглядывая посетителей кофейни. — И всё же я пересяду. Здесь стало неуютно, — заявила я и поднялась с кресла. — Не спеши, — остановил он меня. Моя ладонь вмиг накрылась его каменной, цепкой, как клещи. — Присядь. Я с тобой еще не закончил. Шокированная такой наглостью я снова села за стол, но выдернула ладонь из его крепкой хватки. — Ты уже вспомнила, где находится твой отец? — напрямую, без лишних экивоков спросил он. Я напряглась, но отвечать на вопрос не спешила. — Значит это вы заставляете меня вспоминать. Как вам это удается? — Существуют техники, — решил разоткровенничаться он. Видимо, для создания пущей атмосферы доверия. Его в нашей беседе и правда был дефицит. — К их разработке когда-то был причастен лично. Так что использую собственную программу. — Техники… Программу… Какую? — Техники по стимуляции мозговой активности, — помолчав ответил он, явно уловив мой прием по уводу темы разговора. Я поняла это по его ухмылке. Едва заметной, но вполне себе коварной. Она будто говорила мне: «Я понял твой маневр, салака. Но здесь верховожу я — не ты». — Что это? — тем временем не сдавалась я. — Гипноз? — Что-то вроде. Будто в подтверждение слов Каменнолицего, его взгляд стал вязким, затягивающим, сковывающим мой. И я принялась изо всех сил ему сопротивляться, чтобы не ступить в это болото и не завязнуть, понимая, что, если ступлю, — стану жертвой, а он получит надо мною полную власть. — Достаточно! — через силу велела я. И откуда только смелость взялась? Притяжение между нами ослабло. Я аккуратно выдохнула и взглянула на усмехающиеся губы напротив. — Зачем вам мой отец? — поинтересовалась я, опустив взгляд на пустую поверхность стола, покрытую белой скатертью. И услышала: — Его прячут. И я хочу знать, где. — То есть вы уверены, что он жив, — не спросила — констатировала я факт. — Да, — коротко бросили мне в ответ. — И кто его, по-вашему, прячет? — я взглянула на собеседника с интересом, но сосредоточилась на его губах — не на глазах. — Ты столько лет была рядом с ним. — С кем? С папой? — Не дури! С дедом. Не может быть, чтобы старый лис ни разу не проговорился! Нет, быть такого не может. Ты должна была вспомнить хоть что-то. — Так вы считаете, что дедушка в курсе? Почему же тогда сами у него не спросите? — Ты задаёшь больше вопросов, чем выдаёшь ответов. Скверно… — Да… Скверно… — подхватила я, — Скверно то, господин Жаров, что вы манипулируете именно мной. А им — слабо? — Неверная трактовка моих действий, цыпленок. — Неужели? И почему цыпленок? — Я удивилась и его ответу, и обращению ко мне. К слову, он ни разу не назвал по имени. Хотя наверняка оно было ему известно. Стало до жути интересно, какая же трактовка, по его мнению, является верной. Долго бороться с любопытством мне не пришлось. — Потому что до курицы тебе еще расти и расти. — Ну знаете! — возмутилась я. — У меня нет цели стать курицей! — Знаю я твою цель, — усмехнулся он. — И в чем же она? — Ты жаждешь раскопать дело отца, — вернули меня в русло нашего разговора. — Да. Но как это соотносится с вами? Какой мне резон делиться с вами хоть чем-нибудь? — Я помогаю тебе его найти, цыпа. Я твой талисман на данном этапе. — Даже так… — Именно так и никак иначе. Это я активировал твой мозг. Я допустил тебя в его логово. Я позволил вам провести вместе два дня. Цени это. И воспользуйся на наше общее благо. — О ком вы сейчас говорите? Помимо себя—любимого, разумеется. — Я перестарался и допустил у тебя проблемы с краткосрочной памятью? — Не думаю. Прекрасно помню, что ела на завтрак, — дерзко заявила я, припомнив свой пережаренный омлетик. — Не утрируй, цыпа. Я говорю о периоде твоего нахождения в вотчине моего нерадивого зятя. О ваших с ним… трали—вали, если быть точным. Ведь он же не проср… не упустил шанса? Не упустил — по глазам вижу. — ответил он за меня, — Мой зятек своего никогда не упускает. А секс — это единственное, что его цепляет по-настоящему. Для него это допинг. Единственный, скажу я тебе. Он же у меня правильный: не пьет, не курит. Только трахает все что более-менее достойно внимания. И в стрелялки играет. — В тире? — Если бы. — Что тогда? Онлайн игры? — Нет. Эта пурга его не привлекает. От слова совсем. Он любит бить по живым мишеням. Опасный малый, скажу я тебе. — Харизматичный, — поправила я своего собеседника. — Подсадил, значит, на крючок, — усмехнулся мой разоткровенничавшийся собеседник, — Быстро. Мать твоя, помнится, дольше сопротивлялась его напору. А легкая победа никогда не ценится, скажу я тебе. Так что Кира ты потеряла — это факт. Нет в тебе изюминки, цыпа. Мужика нужно уметь зацепить. А зацепить такого как мой зятек, можно только интригой. Его внимание должно быть постоянно захвачено. Помимо трали—вали. Это должно было стать для него бонусом, цыпа. Он должен был его заслужить, а не получить все сразу, на второй день знакомства. С учетом того, что в первый ты для этого дела не годилась. После глупого развлечения со своим женишком, помнишь? Я молча кивнула, уже проглядев дыру на поверхности стола. — Стало быть, — продолжили меня распинать, — для моего неугомонного зятя ты уже вариант отработанный. Смирись с этим, цыпа. Но я доволен. Старый лис будет в ярости: внучка не оправдала его высоких ожиданий. Ну так яблочко от яблоньки, как известно, далеко не катится. — Подождите! — Терпению моему пришел конец. — О ком вы мне все рассказываете? У вас есть зять? Если есть, то зачем вы мне о нем говорите? — несла я браваду и меня было не остановить, — А если в таких подробностях о нем распинаетесь, то хоть скажите, кто он что ли! Может, нам и познакомиться доведется. Когда-нибудь. Ближе к старости. — Не дерзи, — предостерегающе произнесли губы, с которых я теперь не спускала глаз. — До старости тебе еще дожить нужно. Она, знаешь, не к каждому приходит.