— Какой, какой — такой! Визит туда вообще может накрыться медным тазом, ясно! — Почему? — из вежливости спросила я и даже возрадовалась такому возможному повороту дела. — Потому что у меня до сих пор нет его точных координат, — объяснила она. — Правда? — моя надежда избежать похода в это мутное место стала расти как на дрожжах. — А этот шабаш состоится уже в субботу! Упустим возможность — и все пропало! — тем временем известили меня, — Кароч, подсуетиться надо! — А как же Саша? Он будет недоволен, если ты ничего ему не скажешь… — Сказал, что графики не совпадают — значит не совпадают! Будем со своими графиками сами разбираться! По-отдельности! — Ладно, — поняла я, что спорить бесполезно и решила подойти к вопросу с другой стороны: — Давай уточним расклад, как ты не скажешь. — Валяй! — милостиво позволили мне, демонстративно сложив руки на груди. — Пункт первый: Саше об этом клубе ты точно говорить не собираешься, так? Ответом меня не удостоили. И всё же он был до банальности очевиден. «Нет!» — так и считывалось во всей напряженной позе подруги. — И дедушке я тоже ничего не должна говорить, так? — предприняла я ещё одну попытку достучаться до благоразумия подруги. Хотелось дать ей понять, что идея пойти туда без малейшей страховки станет крайне рискованной. — Ты хочешь, чтобы он закрыл тебя дома? — наступила она на мою самую больную мозоль. И не просто наступила, а прямо-таки потопталась на ней, продолжив: — Он сделает это, как только узнает! Тут — без вариантов, слышишь? — Сделает, — нехотя согласилась я с этим безутешным доводом. — И что? Тебе так не терпится стать узником замка Иф и до конца своих дней безвылазно отсидеть взаперти? — жестко добивали меня доводами. — Почему до конца своих дней? — Потому что лишь раз дашь слабинку — и дед замурует тебя в четырех стенах! Стены эти вскоре тебе опостылят! А того, кто это сделает, ты возненавидишь! Я отлично тебя изучила! Ты же не терпишь, если тебя ограничивают хоть в чем-то! — Не терплю, — кивнув, снова согласилась я с подругой. — А бросить меня одну-одинёшеньку на съедение волкам в чёртовом клубе тебе совесть не позволит! — Не позволит… — Ну и чего тогда спрашивать? Ответ очевиден! И звучит он: «Нет!» Мы должны исключить любую попытку вмешательства Громова в это дело! — «Цербер», — напомнила я о главном препятствии, повертев перед новоявленной амазонкой своим запястьем с часами. — Придумаю что-нибудь, — пообещала она. И по решительному блеску в ее глазах стало ясно: придумает. Обязательно! — Послушай… Ну, должна же быть у нас хоть какая-то гарантия. — Гарантия чего? — Как чего, Маш? Безопасности! Гарантия того, что нас там «не съедят». — Запомни: в любой ситуации следует рассчитывать прежде всего на себя, ясно⁈ Потому что всегда есть шанс, что подведут. Возьми вот Сашу сегодня! Пришел — позвонили — слинял! — Но ты ж сама ему ничего не сказала, Маш. Так ведь? Вы целых полтора часа меня прождали. Времени на то, чтоб сказать у тебя было предостаточно! — Типа я сама виновата, да? Ты это хочешь сказать⁈ — Не «закипай» еще больше, пожалуйста. — Я просто не успела, ясно⁈ Меня опередили! — Кто опередил? — не поняла я. — Тот, кто присел ему на уши по телефону, — оказался ловчее! Ну, и ладно! Сама справлюсь! — негодовала моя новоявленная фурия. Я впервые видела ее в таком взвинченном состоянии, поэтому терялась в догадках, как подругу из него вывести. — По гарантиям я обмозгую, — тем временем «вещали» мне, — И завтра тебе дам ответ. — Договорились. И всё-таки я настаиваю на том, чтобы рассказать обо всём Саше… Вы же семья, Маш! — сделала я еще одну попытку вразумить подругу и попутно отвлечь ее внимание от злополучного клуба. — Какая нафиг семья! Это после его финта! — Какого финта?.. — У тебя с оперативкой напряг⁈ Забыть успела? — Ну знаешь… — Ты сегодня зануда! Сверх всякой меры! Я сказала: «нет» — значит «нет»! — не сдавалась настырная, — Надо уметь смотреть правде в глаза, ясно! Интересы у нас с ним не совпадают! Совсем не совпадают, понимаешь! — Вот заладила… Зачем ты себя накручиваешь?.. Ему не понравится, если мы скроем, Маш… — Чтобы его на вечеринку затащить — это же надо подвиг совершить! — продолжала «гореть» строптивица, словно не слыша меня. И недовольно передразнила Белова: — «Давай лучше фильмец дома посмотрим?» — Он устает, Маш. В этих своих командировках — особенно, наверное… Поэтому хочет лишний раз побыть дома… Что в этом плохого? Хочет домашнего тепла, понимаешь? — Учить вздумала, как мне себя с мужем вести⁈ — воскликнула фурия, нервно всплеснув руками. — И не думала… Просто предположила… — Правильная нашлась⁈ Все понимающая⁈ Всепрощающая выискалась, да⁈ Надо же: советы направо — налево раздавать вздумала! Мать Тереза, блин! — Да что ж такое-то! — в сердцах воскликнула я. — Прекрати на меня кричать, ясно! — А что, не так что ли⁈ Советчица, блин! — Ну знаешь, — недовольно пробурчала я и принялась стелить себе постель, — Весь день меня донимали, а ты, значит, добить решила, да? Ну, спасибо, подруга… Вот от кого-кого, а от тебя я этого не ожидала… Совсем не ожидала, — бурчала я, собираясь переодеться в свою пижаму и, наконец, заснуть уже «мертвым» сном до самого утра. Мои свитер и футболка вмиг полетели на тумбочку. Запоздало сообразив, что под футболкой на мне ничего нет, я стремглав нарядилась в любимую пижамную толстовку с начесом. Затем стянула джинсы и тут же укутала в раз покрывшиеся мурашками ноги в пижамные штаны. Забралась под одеяло с головой и тут… Тут пустой желудок выдал меня с потрохами, громко и натужно проурчав прощальную оду так и не выпитому кофе, так и не съеденному кусочку тортика «Наполеон»; и зараз так и не несостоявшемуся ужину, на который, к слову, я очень даже рассчитывала. — Ты что, голодной спать уляжешься? — тоном инквизитора изрекла Марья. Глава 45 Кухонные посиделки — Видимо, да, — прошептала я, с осторожностью выглянув из-под одеяла. — Спать я хочу больше, чем есть, — объяснила, снова запрятавшись в своих импровизированных баррикадах. — Язву решила нажить, да? Ну уж нет! — Марья подошла к моему «окопу» и откинула пуховую маскировку в сторону. Откинула со всей решимостью, на которую была способна. А Марья Ивановна Стоцкая была способна на многое! — Вставай давай! — воинственно воскликнула моя непобедимая воительница. И сообщила тоном, не предполагающим возражений: — Ужинать будем! — Ты ж вечером не ешь, — робко напомнила я ей, сложившись на кровати беззащитным эмбриончиком. — Реабилитироваться хочу, а то загрузила тебя по полной. — При этих словах в ястребином взгляде подруги мелькнула толика сожаления. — На, надень мою кофту, цыпленок! А то, как гусыня — вся в мурашках! — И ты туда же! Ну знаешь! — снова возмутилась я, вспомнив, что именно цыпленком всего каких-то пару часов назад меня окрестил и Каменнолицый. — Куда — туда? — уточнила Маша, явно не понимая моих претензий, — Или тебя гусыней уже окрестили? — Не гусыней, а цыпленком, — чуть слышно пожаловалась я, — Неважно… — проворчала, выбравшись из своей уютной постельки. — Про цыпленка я взяла на карандаш, слышишь? Кто назвал, зачем, при каких обстоятельствах. Короче, позже ответ держать будешь! — За что? — искренне удивилась я. — За свою нездоровую реакцию на безобидную кликуху, ясно⁈ Я взглянула на подругу, строгость в лице которой сейчас зашкаливала настолько, что угрожала сломать всю мою воображаемую мимическую шкалу, по которой я уже несколько лет успешно «классифицировала» эмоции собеседника для достижения своих целей в спорах. Да, всем своим видом Марья в эту минуту выдавала, что увильнуть от очередного допроса у меня не выйдет — не стоило и пытаться. — Хватай кастрюлю и марш на кухню! — распорядилась она и направилась к холодильнику, «притаившемуся» в самом дальнем углу комнаты, за шторкой. Вытащила из морозилки пакет с чем-то, заиндевелым настолько, что стояло колом, и заспешила к двери, бросив мне нетерпеливо: — Ну? Чего зависла? Или ты хочешь, чтоб я руки себе отморозила? Давай вперед! Я удрученно вздохнула, едва слышно, чтобы не усугублять и без того непростую обстановочку, безропотно натянула на пижаму ее кофту, застегнула ту на своем усталом теле и, прихватив с «обеденного» стола инвентарь, поплелась на кухню, еле поспевая за энергичным шагом своего «предводителя».