— Подожди! А это не его ли ты в сквере встретила, когда со своей камерой носилась? В пятницу? Перед поездкой в «Империал»? Помнишь, рассказывала? — Да. Впервые мы с ним увиделись именно в Университетском сквере… — начала припоминать я, — потом: в «Империале». Теперь вот: сегодня в кафе. — Три раза к ряду! Эх он и круги вокруг тебя наворачивает! Лучше б Орлов так крутился! О чем беседовали? — не унимался мой дознаватель. — О трали-вали, — выдала я с усмешкой. — Чегооо⁈ Это что за зверь такой? — Это Жаров так об нашем с Орловым интиме отозвался… — О потр@хушках ваших что ли? — Маш… — Подожди, а откуда он о них узнал? Орлов проболтался? — Не думаю… Сказал, что «зятёк» его — описала я кавычки в воздухе, — просто не мог поступить иначе. — Зятёк, значит… Он у него типа Казановы что ли? Шпилит всё что движется? Я промолчала в ответ, а Машка продолжила: — Прикольный мужик — этот Жаров, скажу я тебе! А для тебя — так просто кладезь информации! Чё ещё путного сморозил? — Сказал, что Орлова я потеряла… — С чего бы это? — возмутилась непокорная, ложкой бойко вылавливая из кастрюли разбухшие пельмени и укладывая их по тарелкам. — С того, что сразу всё ему позволила. — Ну не факт… — задумчиво изрекли мне в ответ. — А вот он считает, что факт, Маш… Заявил, что сначала заинтриговать его должна была и уж потом… — Нууу… Так-то да… Наверно… Слушай, а он случайно не клон твоего деда, не? — усмехнулась моя «заноза». — С чего вдруг? — С того, что такой же морализатор! Тебя послушать, так они с Громовым прям два сапога — пара. — Не думаю… Дедушка хороший, а Жаров… — А что Жаров? — Мутный он какой-то, понимаешь. Высокомерный. Говорит с холодком… Даже с пренебрежением. В общем, нет, они с дедом не похожи. — Ну почему же! Жаровская манера общаться вполне схожа с Громовской, скажу я тебе! Единственное что: Даниил Сергеевич не видится мне мутным. Вот холодным и порой высокомерным — да. Ещё я бы сказала — расчетливым: своего не упустит. А вот мутным — точно нет. — Ну спасибо и на том… — А что? Извини, говорю, как есть. Понятно, что ты многого в нем не замечаешь. С рождения ведь привыкла. А мне со стороны виднее! Ладно, оставим твоего деда в покое. Что ещё его клон заявил? — Заявил, что жениться Кириллу Андреевичу не позволит. — В смысле «не позволит»? — Ещё раз, я имею в виду. — Еще раз? — Орлов был женат на его дочери, Маш. Жаров же неспроста его зятьком называет. — Ну, хорошо, что был! Развелись, значит, да? — Нет. Ее не стало… Давно… — Авария? — Нет… Там другое… Подробностей не знаю… — Ясно… Кстати, о женитьбе Орлова я так инфы и не нашла, одна надежда, что Саша что-нибудь путное на этот счет нароет… Ладно… Как ни крути, а Жаров с Орловым — родственники-то бывшие! — Жаров так не считает. — Как не считает? Сросся он с твоим Орловым что ли? — с сарказмом усмехнулась «заноза». — Прихватизировал? Ууу, деспот! Ну ничего! Мы его уломаем и высочайшее дозволение выбьем! — заговорщицки подмигнула мне подруга. — А пока оставим твоего Жарова в покое. Пусть передохнёт, а то обыкался там, наверно. — Он не мой, — по привычке проворчала я. — Снова—здорова! — слегка улыбнулась Машка, а я порадовалась, что настроение ее постепенно приходит в норму: градус агрессии явно снизился, да и морщинка на переносице почти разгладилась. — Вот заладила! Орлов — «не мой», теперь Жаров — опять «не мой». Как не твой-то! Ты только погляди, как он за тобой увивается! Ни мороз ему нипочем, ни жара… Прикинь, как муторно ему с клюшкой своей по гололедице за тобой ковылять! А ведь ковыляет же! — Значит, точно следил за мной, по-твоему? — Неее, что ты! — с иронией выдали мне, как полнейшей глупышке, — Случайно за одним столиком с тобой в кафешке оказался, ага! — А с чего ты взяла, что мы сидели за одним столиком? — Л—логика! Сама же сказала, что в кафешке его встретила. Он, стало быть, решил, что на морозце с разговорами подкатывать — не вариант. Во-первых, возраст уже не тот — ноги гудят. Тем более, что он их еле носит. Во-вторых, руки мерзнут, клюку держать непросто. — Он в перчатках ходит… — Ну и что! Таскать ее с собой — само по себе то еще удовольствие! А тут еще тебя на разговор раскрутить надо! И уследить, чтоб не слиняла раньше времени! — с энтузиазмом продолжила Марья, — А в тепле и уюте — самое то! Уют, знаешь ли, к душевности располагает! Согреешься, кофейку горяченького хлебнешь — размякнешь и кааак выдашь всё обо всех до седьмого колена! Короче, старик всё просчитал — да. — Тебя послушать, так мое положение совсем незавидно… — Что-то ты «раскисла» совсем, — заметила Марья, оглядев меня критическим взглядом, — Ничего, сейчас пельмешей пожуешь и духом воспрянешь! Что ты ему по отцу ответила? — не отступилась она от допроса, — Держи! — Мне пододвинули тарелку и вручили вилку. — Может, хлеба? — Нет… Спасибо… — Сока налить? Саша вишневого принес. — Твой любимый! Умничка какой: не забыл! — похвалила я Александра. И ведь сработало! — У него память — что надо! — выдала моя Царевна—Несмеяна. И улыбнулась по-настоящему: во все тридцать два зуба! — Налетай! — распорядилась Марья. Уселась напротив, придвинув себе тарелку с семью штучками получившихся «разварюх». — А почему себе так мало сварила? — Наедаться на ночь глядя? Ну ты даешь! Ты хоть жуй их что ли! — Есть хочу! — известила я ее с полным ртом. — Очень! — Тебя что, неделю не кормили? — Почему неделю? — прожевав, спросила я. — Глотаешь как баклан, — проговорила она и взглянула на меня с сочувствием. — У меня в стрессе аппетит всегда волчий, — поделилась я, жуя очередной пельмень, — С детства. Так Полина говорит. — Ясно… Блиин! Не увиливай от темы! — резво вернули меня к повестке «допроса», — Что ты этому Каменнолицему по отцу ответила? — Правду, Маш. Нельзя вспомнить того, чего не знаешь. — Подожди. Может, Гринёв следил за Жаровым? — Может и так, — предположила я, подцепив на вилку очередной, подостывший пельмеш. — Значит, сам Орлов «светиться» не стал. Служку прислал. — Гринёв — не служка, Маш. Думаю, он его правая рука. — Не буду спорить. Ладно, что мы имеем в сухом остатке? — Что, о Мыслитель? — Не льсти мне! — усмехнулась «заноза».