Адам наклоняется вперед, пытаясь столкнуть незнакомца на землю весом своего тела. Он запрыгивает ему на грудь и начинает бить его по лицу. Мужчина кричит, но Адам не останавливается. Он бьет его обеими руками, снова и снова, пока его голова откидывается туда и обратно. Мужчина больше не издает никаких звуков, слышны только удары костями о кости. Звук раздается в ночной тишине. Кровь летит во все стороны, но я не могу оторвать взгляд. Адам поворачивается ко мне с яростью в глазах, а затем возвращается к избиению незнакомца, лежащего на земле без сознания. Он его убьет. Игнорируя головную боль, я поднимаюсь на ноги, забыв про поиск телефона и вызов помощи. И убегаю. *** — Черт возьми! Все было не так! Я вздрагиваю от гнева в голосе Адама и отодвигаюсь от него. Мои руки скрещены на груди. Если я попытаюсь отодвинуться еще дальше от него, то стул попросту перевернется. Я трясусь. Сон меня ужасает. Я проснулась вчера утром вся в поту от собственных криков. Адам прибежал в мою спальню с глазами, полными страха. Выставив руки вперед, я забилась в угол кровати. Слезы текли ручьем по лицу, пока я кричала, чтобы он оставил меня в покое. Он выглядел таким сломленным, пока стоял, желая мне помочь, но не имея возможности. Но я могла лишь видеть кулаки Адама и кровь незнакомого мужчины, которого он колотил. Он даже не заметил. Все шло так хорошо. Мы провели вместе прекрасную неделю, встречаясь за ланчем и сходив в поход. Мы даже смотрели вместе фильмы и смеялись над одними и теми же шутками в них. Затем сон все разрушил. Доктор Джеймисон поворачивается к нам, сложив руки на коленях. Она смотрит на меня с теплым взглядом. — Эми, я знаю тебе тяжело. Я знаю, что ты напугала и подавлена, но ты сказала себе, что отлично провела время на той неделе с Адамом до этого сна. Может нам стоит сначала поговорить об этом? Я качаю головой, вновь уставившись на пустую площадку. Доктор Джеймисон продолжает наседать. — Расскажи мне о пикнике. Я начинаю нервно постукивать ногой. Я слышу, как Адам вздыхает, и дергаюсь, как только его локоть касается меня. — Эми, — говорит она более мягким голосом, и я отвожу взгляд от одиноких брошенных качелей. — Расскажи мне о пикнике. У тебя получится. Я обращаю внимание на ее зелено-желтую выглаженную кофту и оранжевую юбку со складками, которая тянется до пола. — Он отвел меня на горячие источники. Доктор Джеймисон одобрительно мне кивает, и я смотрю на Адама. Его голова опущена, а руками он вцепился в подлокотники. Я знаю — он пытается успокоиться. Я вспоминаю наш пикник и пар от воды, который грел мою кожу сквозь прохладный свежий воздух, и поцелуй. Ведь из всего того, что случилось в тот день — поцелуй был лучшей частью. — Было мило. Адам нерешительно поворачивается ко мне. Доктор улыбается. — Чем же? Я смотрю на потолок. Сто пятьдесят две плитки. Я считаю их каждую нашу встречу. Меня успокаивает осознание, что некоторые вещи не меняются. Я медленно вдыхаю и выпускаю воздух. Рядом с собой чувствую напряжение Адама. — Потому что мы не обсуждали наши отношения. Мы разговаривали... о простых обычных вещах, — пожимаю плечами, но чувствую, как начинаю краснеть. — Что еще произошло хорошего в тот день? — она улыбается, будто уже знает все, о чем я думаю. Мои щеки вспыхивают от воспоминаний. Гладкая кожа, накачанный пресс, мокрые волосы... все всплывает в моей голове за секунду, лицо горит, и я свожу ноги вместе. — Мы поплавали, — звучу, будто мне пять лет, и я учусь говорить предложениями. Слышит ли Адам страсть в моем голосе? Я кусаю щеку изнутри, стараясь не заулыбаться. — И как ты себя при этом ощущала? Адам прикасался к тебе? Я киваю и снова смотрю на кромку ее оранжевой юбки, стараясь скрыть свои глаза от Адама. Я провожу руками по своим убранным в хвост волосам, встряхивая ими. Это блокирует мне вид на Адама, а ему на мои розовые щеки. Лицо будто горит огнем. Я смотрю на доктора Джеймисон, а она в ответ мне победно улыбается. —Ты доверилась ему. Адам вздыхает, как только я киваю, и вижу, как его пальцы, наконец, отцепляются от подлокотников стула. — Думаешь ли ты, что этот мужчина... мужчина, с которым ты провела вместе тот день, доверяя и полагаясь на него, способен на то, что ты видела во сне? Голова мужчины падает на землю, и Адам бьет его по лицу, пока кровь летит во все стороны, включая мои, уже окровавленные, колени. Я замираю в кресле. Моя спина вместе с остальным телом напряжена и тверда, как дерево. Кровь. Кровь была везде... на мне. Он не прекращал бить его. Сама того не понимая, я сразу нащупываю пальцами шишку на своем виске. У меня шрам в том же месте, что и рана во сне. Шрам уже старый, пару сантиметров в длину и немного спрятан за волосами. Я бы может его не заметила, если бы не разглядывала себя в зеркало последние несколько недель раз за разом, пытаясь вспомнить хоть что-то. Я задыхаюсь. Поворачиваюсь к Адаму. Он видит мою руку на виске и тут же отворачивается. Глаза у него закрыты — он не может даже смотреть на меня. Кто меня ранил той ночью? Она не дожидается моего ответа. Напряжение в комнате нарастает, будто кто-то его специально включил. Вместо меня доктор поворачивается к Адаму. — Расскажи мне, что произошло той ночью. Адам смотрит на меня и морщит губы. Его тело напряжено так же, как и мое, а в его глазах такая ярость, какую я еще никогда не видела. — Он причинил ей боль, — Адам проглатывает слова и отводит взгляд от меня на некрасивый сиреневый ковер в крапинку. — Что ты имеешь ввиду под «причинил ей боль»? Он проводит руками по волосам, доходя до шеи, после чего разъединяет их и разминает пальцы. Я чувствую, как напряжение усиливается в его теле с каждым движением. — Я должен был забрать ее из библиотеки тем вечером, после закрытия в десять, но опаздывал. Она пыталась мне звонить, но мой телефон разрядился, так что Эми пошла пешком. Джаред напал на нее. Он... — Адам смотрит на меня, и я вижу что-то в его глазах... боль, наверное. Он трясет головой, выдыхая воздух. — Что он сделал, Адам? Моя кожа покрылась мурашками. Как я могла настолько неправильно понять увиденное? Адам трясет головой. Он встает так быстро, что стул с грохотом падает на пол. И я, и доктор подпрыгиваем на своих местах. Мои глаза широко распахнуты, пока я наблюдаю, как Адам ходит вперед-назад, прежде чем останавливается и смотрит на нас. В его глазах злоба. — Я не могу говорить об этом говорить, — он поворачивается, выходит из кабинета и захлопывает за собой дверь. Я так ошарашена, что не могу пошевелиться. Мы обе смотрим на дверь.