— Не веди себя так, будто не знаешь, о чем я говорю. Еще будучи ребенком, ты боролась против того, чего от тебя ждут мама и папа, — сестра смеется, но это звучит печально. — Я всегда восхищалась этим в тебе. Твоя способность не волноваться о том, что все подумают. Слова Адама из нашей поездки в университетский городок проплывают у меня в голове. Она всегда будет разочарована тобой. — А ты? — спрашиваю я. Она издаёт дрожащий вздох. — Мне нравится моя жизнь. И всегда нравилась. Я действительно люблю Роджера, и у меня есть двое замечательных детей. — Но? — Но иногда мне жаль, что я не прочертила небольшую линию; не пожила для себя, прежде чем следовала по выстроенному плану. — А я прочертила эту линию? Энн фыркает. — Пожалуйста, Эми. Ты перепрыгнула через забор. Мама просто не знает, как справиться с тобой. — Вот почему она меня ненавидит? — Она тебя не ненавидит. Она просто плохо ладит с людьми, которые сильнее ее. Я позволяю этим словам просочиться в мои кости. Они согревают меня изнутри. Это возможно первый реальный разговор, который я когда-либо был у меня с сестрой. И, похоже, она действительно заботится обо мне. — Адам пугает меня, — говорю я ей после очередной паузы молчания. Она подталкивает мое плечо со счастливой улыбкой. — Он бывает немного груб. — Но? — спрашиваю я снова. Сестра качает головой. — Я бы все отдала, чтобы Роджер смотрел на меня так, как я видела, Адам смотрит на тебя. Я морщу нос. — Как это? Она обнимает меня за плечо. Я не уверена, что моя сестра когда-то прикасалась ко мне просто так, кроме обязательных объятий на семейных сходах. Мне это нравится, и я погружаюсь в ее объятия. — Как будто он не видит никого, кроме тебя, — говорит Энн мне и мечтательно улыбается. Будто представляет, каково это. Глава 16 — Где ты была? — я ощетинилась на грубый тон Адама, как только вошла в дверь нашей квартиры. Его тон изменяется, как только Адам видит мои красные опухшие глаза. Я даже не знаю, когда начала плакать, но осознаю, что вытирала слезы в машине пока ехала домой от моих родителей. Я не знаю, почему я так расстроена. Может быть, это эмоциональная перегрузка. Его руки лежат на моих плечах, и он пристально смотрит на меня. — Что случилось сегодня? Оттолкиваю его руки, и ухожу на кухню, не зная, как объяснить все, что произошло сегодня. — Я сегодня ходила к доктору Джеймисон, — говорю ему, и тянусь за бутылкой воды в холодильник. — Я думал, ты сказала, что визит был отменен? — спрашивает он. Я качаю головой и сажусь на диван. — Мне просто нужно было поговорить с ней о некоторых вещах, а потом я оказалась в доме моих родителей. Он садится рядом со мной. Его губы искривляются, а брови приподнимаются. Я чувствую растерянность и озабоченность, исходящую от него. Я не знаю, как начать, как сказать ему о сне прошлой ночью или о том, что предложила доктор Джеймисон, или о моей семье. Что моя сестра на самом деле заботится обо мне. Что может быть, самое странное из всего этого. — Как все прошло? — я смотрю на Адама, как он проводит руками по своим черным волосам. Я пожимаю плечами. — Разве мы когда-нибудь ездили к моим родителям на ужин или что-нибудь подобное и это заканчивалось хорошо? — я знаю ответ, основываясь на его выражении лица. — Я поговорила со своей сестрой. Это было странно. Но приятно, — перекатывая бутылку воды в своих руках, я качаю головой. — Моя сестра с семьей были в городе, а моя мать не пригласила меня на ужин, Адам. Это больно. — Что она тебе сказала? — его голос звучит напряженно, он расстроился вместе со мной. Я качаю головой. — Я не хочу больше говорить о ней. — Иди сюда, — говорит он, и тянет меня к себе. Он кладет руку на мои плечи, а мои ноги подтягивает на свои колени. Молча, Адам держит меня одной рукой, обнимая за плечи, а другой придерживая за бедро. Ощущение тепла и комфорта окутывает меня. Он включает фильм и просто держит меня. Я не могу посмотреть фильм, не повернув головы, поэтому остаюсь там, где чувствую себя в безопасности и защищенной, в руках человека, который все же иногда пугает меня. Но чувствуя теплоту его тела, так легко забыть о страхе. Легко потерять себя под ощущением его мышц, горячим дыханием, что касается моей кожи. Я почти не обращаю внимания на смех в фильме, когда большой палец Адама на моем бедре начинает двигаться. Не знаю, понимает ли он, что делает, или он просто не может остановить себя. Постепенно я чувствую, как его дыхание стало тяжелее, немного глубже, когда подушечкой большого пальца он натыкается на голую кожу, на моей талии, где моя рубашка немного приподнялась вверх. Еле ощутимая теплота от его кожи передает удовольствие по всему моему телу. Если бы я действительно его боялась, то не могла бы реагировать на него так, как реагирую. Это потрясает меня, и я напрягаюсь в его объятиях. Его большой палец перестает двигаться, и Адам убирает руку, но я останавливаю его. — Не надо. Я поворачиваю лицо так, что мои губы оказываются в дюймах от кожи на его шее. Я не знаю, какой одеколон он предпочитает, и мне все равно. Все, что я знаю, это то, что Адам пахнет абсолютно восхитительно. Но я боюсь сделать первый шаг снова, боюсь, что он отвергнет меня и уйдет снова. Что он не сможет справиться, увидев мои шрамы. — Было приятно. Адам сглатывает, и его рука сжимает мое бедро, но все же не там, где я хочу. Я хочу, чтобы его пальцы снова коснулись моей кожи, согревая так, как, видимо, может только он. Я глубоко вдыхаю и наклоняюсь вперед, только намекая на поцелуй на его коже. Дыхание Адама сбивается, и его рука возвращается к моей талии, ладонь на моей коже, когда он подталкивает мою рубашку немного дальше. Его рука лежит там, не двигаясь вообще, но я сдвигаюсь под его прикосновением. Это молчаливое, но смелое приглашение, что я хочу большего от него. — Так хорошо, — шепчет он мне на ухо. Я дрожу под его хриплым дыханием. — Ты даже не представляешь, как удивительноо было проснуться этим утром с тобой в нашей постели, свернувшейся у меня под боком, — Адам языком облизнул мочку моего уха, а затем нежно поцеловал чувствительную кожу за ухом. Я тихонько стону в его шею. Это происходит прежде, чем я могу это остановить, и все же я не смущаюсь и не боюсь своего ответа. — Спасибо, что дала мне это, — он подталкивает меня к себе, передвигая, так что оседлав его колени, я оказываюсь лицом к нему. Я вижу страсть и желание на его лице. И опасение. Как будто он все еще боится подтолкнуть меня слишком далеко. Интересно, отражается ли все это и на морем лице, потому что я чувствую то же самое. Моя рука движется к его груди, и я чувствую, как его сердце быстро бьется под моей ладонью и его рубашкой. Адам смотрит вниз на мою руку на его груди, а затем обратно на меня. Обе его руки двигаются к моим бедрам, и он влечет меня к себе. Мои бедра сжимаются и расслабляются, и я подавляю еще один стон, чувствуя его возбуждение под его джинсами. Жесткий. Он хочет меня. Я хочу этого. Мне это нужно. Мне нужно что-то хорошее, чтобы заменить все мои страхи. Кое-что, что заполнит пустоту, которая поселяется внутри меня, когда я провожу слишком много времени в одиночестве, и мой разум блуждает по всем неизвестным дырам в моей памяти. Может, я использую его. Возможно и нет. Может быть, я действительно хочу его и люблю всем своим сердцем. Прямо сейчас, я просто хочу почувствовать его. Я хочу эту связь с ним. Одна из его рук поднимается и мягко касается моей щеки, гладя меня по ней. Адам тянет меня ближе, пока я не оказываюсь в нескольких дюймах от его губ. — Я хочу поцеловать тебя. И я не хочу останавливаться. Языком облизываю мои внезапно пересохшие губы. — Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, — говорю я ему, должно быть своим голосом, но я абсолютно его не признаю. — И я не хочу, чтобы ты останавливался. Не сегодня. Он мгновение изучает меня, прежде чем притягивает к себе. Наши губы соединяются сначала робко, но он быстро берет все под контроль, посасывая мою нижнюю губу и слегка ее покусывая. Я невольно вжимаю свои бедра в его, и мы оба одновременно стонем. Опустив руки на его шею, я тяну его к себе, давая понять, что хочу этого. Что я не боюсь его. — Ты нужна мне, Эми. Это было слишком долго, — говорит Адам грубым голосом, когда отстраняется.