— Ты был действительно сумасшедшим. Ты разгромил свою спальню в доме. Зандер кричал на меня, а потом ты кричал на меня, когда я упомянула Брендана. — Это испугало тебя… — это заявление не вопрос. Я пожимаю плечами. — Я здесь говорю с тобой об этом, а не убегаю. Он перекатывается на спину и кладет свою руку на глаза, блокируя мне вид на него. — Мой дедушка умер. Он был тем, с кем я жил после того как моего отца... — он замолчал, и я не заставляю его закончить эту мысль. — Дедушка был отличным парнем, — говорит Адам, переворачиваясь на бок и положив руку на мое бедро. Он игриво сжимает его, и я улыбаюсь. — Однажды утром он просто рухнул в своей гостиной и мгновенно умер. — Прости меня, — говорю ему, прижимая свою руку к его щеке и убирая волосы с его лица. — Ты потерял всех, с кем был близок. Его челюсть напрягается, а глаза наполняются слезами, но я знаю, что он не позволит им упасть. Руки Адама напряжены на моем теле, и он прижимает свой язык к зубам, восстанавливая дыхание. — Почти, — он вздыхает после этого и я ложу свою голову ему на грудь, обнимая его. Мои глаза наполняются слезами, но я недостаточно сильна, чтобы они не полились. Адам имеет в виду меня. Я чувствую это по отчаянию в его голосе, и я чувствую себя ответственной за чувства этого человека, который мне казался страшным. Но почему-то я знаю, что он освободил меня от бессмысленного существования, которое предназначалось для меня, прежде чем он вошел в мою жизнь. Я не понимаю, как он это сделал. Не помню, когда это произошло, но точно знаю, что это случилось, потому что я не та девушка, которой была. И впервые я благодарна Адаму за то, что он дал мне это. Этот дар свободы и эмоций и, возможно, безумие, которое я чувствую рядом с ним. Он должен был что-то открыть во мне, и теперь я просто хочу запомнить все это — все мое время с ним, без сомнения, без страха. Я обнимаю его крепче и мы засыпаем. Глава 18 — Вот, держи, — говорю я, пододвигая Зандеру чашку черного кофе. Его пальцы бесцельно постукивают по столешнице, и он не принимает ее сразу. — Зандер? — Итак, у вас с Адамом все в порядке. По крайней мере, так говорит Келси. Я киваю, чувствуя себя немного неловко из-за того, как он смотрит на меня. — Да? Я так думаю? — произношу я с запинкой, и слова выходят как вопросы вместо заявлений. — Почему? — Просто, — он останавливается, но его пальцы продолжают барабанить по столешнице. — Я не хочу видеть, как ему больно из-за этого. У него много всего происходит. Нахмурив брови я наклоняю голову вправо. — Что ты имеешь в виду? — Ничего, — говорит Зандер, покачав головой. — Просто... не двигайся вперед, пока не убедишься, что действительно хочешь быть с ним. Хорошо? — Я не уверена, что последую твоему совету, Зандер. — Я знаю. Но помни, что я сказал, хорошо? Я пожимаю плечами. Без разницы. Всего лишь загадочный язык, о котором не стоит беспокоиться. — Хорошо. Что сегодня делает Келси? Он улыбается, и я вижу, как в его рту мелькает пирсинг языка. — Она работает. Она придет около трех, — с этими словами он берет кофе и делает глоток. Его кольцо в губе нажимает на пластиковый верх. — Есть еще кое-что, о чем я хотел поговорить с тобой. Я поднимаю брови, ожидая продолжения. — Я люблю Келси. Сильно, — его глаза нервно скользят по бару. У меня возникает ощущение, что Зандер, может быть, не привык говорить о своих эмоциях или мыслях больше, чем даже Адам. — Я попросил у ее отца разрешения жениться на ней. Мои глаза распахиваются, и я чуть не задыхаюсь. Боже мой. — Ты это сделал? Что он сказал? Я пытаюсь представить отца Келси, бывшего защитника Бронкс, крупного устрашающего парня со своей собственной справедливостью, и как он обращается с Зандером, просящим руки его дочери. — Он пожал мне руку и сказал, чтобы я ничего не испортил. Я тихо смеюсь. — Могу представить себе это. Почему ты говоришь мне это? Зандер морщит нос и ставит кофе на столешницу, но продолжает его держать в руках, как будто ему нужно чем-то их занять. — Кроме ее отца, ты единственный человек, о котором она заботится. Он смотрит на меня, и мне требуется секунда, чтобы понять смысл его слов. — Ты хочешь моего благословения? Зандер кусает свою губу изнутри, и я думаю, что это почти смешно, что он так нервничает, разговаривая со мной об этом. Черт, я даже не помню его. Но это неважно. Я знаю Келси достаточно долго, чтобы понять, что, если она влюблена в кого-то, то он идеально подходит для нее. Я выхожу из-за стойки и обнимаю его. Он напрягается, а затем неловко хлопает меня по плечу. — Я доверяю Келси в принятии ее собственных решений, Зандер. Если она выбрала тебя, значит, ты стоишь того. Поздравляю. — Да, но она еще не сказала «Да». — Есть идеи, когда ты собираешься спросить ее? — спрашиваю я, отступив на пару шагов назад. Он качает головой. — Нет. Но я не хочу облажаться. Я смеюсь, и звонок колокольчика у двери заставляет меня отвести взгляд от него к человеку, заходящему в Хуку. Человек, который каким-то образом заставляет мое сердце пропускать удар каждый раз, когда я его вижу. Я широко улыбаюсь и поглаживаю плечо Зандера. — Ты сделаешь все правильно. На самом деле, я счастлива за вас двоих. — Эй, красавица, — говорит Адам и опирается на столешницу, когда подходит ко мне. В последние пару недель после того, как мы с ним впервые провели ночь вместе, занимаясь любовью, мы начали сближаться. Это случилось естественно, и я больше не сплю в комнате для гостей, вместо этого я каждую ночь засыпаю в объятиях Адама. Мои щеки краснеют при воспоминании о том, как мы занимались с ним любовью сегодня утром, прежде чем он ушел на работу. Зандер поднимает чашку кофе и шлепает Адама по спине. — Я ухожу отсюда. Увидимся позже. — Зачем он приходил? — спрашивает Адам, как только Зандер исчезает. — Кофе, — говорю я с самодовольной усмешкой. Адам ловит ее и улыбается. — Он сказал тебе о том, что хочет сделать предложение, не так ли? — Да. Он хотел моего благословения. — Ты дала его ему? — Конечно. Келси сообразительна. Я наливаю обычную чашку напитка Гватемалы и придвигаю к нему. — У тебя есть перерыв? В Хука в настоящее время полно посетителей. Я была на ногах часами, обслуживая клиентов слева и справа, но, к счастью, сейчас в очереди никого нет, и все за столами кажутся довольными. — Что случилось? — я выхожу из-за стойки и следую за ним к потертым кожаным кресла у камина. — Я должен уехать из города на несколько дней. Он облизывает губы и дует на свой кофе, охлаждая его. Это напоминает мне о том, как его язык скользил по моей коже всего несколько часов назад, и вдруг, сидя у горячего камина, я чувствую себя так, как будто меня бросили в печь. — Эми? — спрашивает он со странным выражением на лице.