– Ты уже решила, что скажешь, когда увидишь ее? – Да, – отвечаю я и останавливаюсь у двери в машину. – И что? – Мама, это я. Это я, Оливия. Глава 67 Все больницы одинаковые. После попытки самоубийства в Ставангерской тюрьме первое, что я почувствовал, когда пришел в себя: – ничего не изменилось. Даже на миллисекунду тело и душа не дают тебе поверить, будто что-то стало иначе. Ты все тот же, только трещины в черепе стали больше, а нежеланный багаж в мозгу вырос. – Мы дали ему «Анексат». Он нейтрализует эффект таблеток. – Врач приподнимает одно из моих век и ослепляет резким светом карманного фонарика. – Вот видите. Он пришел в себя. – Торкильд. – Милла становится рядом с врачом и берет меня за руку. – Зачем? – Что зачем? – говорю я, пытаясь сглотнуть, но во рту сухо как в пустыне. Я отпускаю руку Миллы и принимаю сидячее положение. Все тело болит, но не сильнее, чем оно обычно болит в неудачные дни. – Ты напугал нас. – Из-за спины врача появляется Кенни. Врач оборачивается к нему. – Он может побыть здесь еще некоторое время, но эффект препарата быстрый, так что скоро он придет в норму. – Она снова переводит взгляд на меня и кивает с плохо скрытой улыбкой: – Я так понимаю, что вы, – она обращается к Кенни, – сообщите куда следует? Думаю, ему не стоит оставаться одному сейчас. – Мне кое-что нужно, – шепчу я и протягиваю руку к ней, как только воспоминания, которые мне удалось так хорошо упаковать обратно, снова наваливаются и начинают заявлять о своем правомерном господстве в моей памяти. – От боли. – Мы можем дать вам «Нозинан», он должен… – Нет, – парирую я, – «Нозинан» мне не помогает. «Диазепам» или «Собрил». Или хотя бы «Оксинорм». Дайте мне что-нибудь. Что-нибудь действующее. Она задумчиво смотрит на меня. – Мне нужны таблетки, – умоляю я. – Прошу прощения, – говорит она и уходит. – Отравление бензодиазепином. – Кенни качает головой. – Твою мать, я думал, у тебя инфаркт. – Сколько времени? – спрашиваю я. – Два часа ночи, – говорит Кенни. – Ты был в отключке всего час. Невероятно, насколько быстро действуют те вещества, что тебе дали. Я взглядом ищу свои ботинки около кровати. В больницах всегда забирают ботинки, не понимаю, зачем они это делают. – Слушай, – Кенни делает шаг к моей кровати. – Торкильд, я думаю лучше всего нам сделать перерыв. Это многого нам стоило, мы далеко зашли, но от лица всех я говорю, что теперь все может пойти по наклонной. – Мне позвонили вчера, – начинаю я и достаю телефон, там я вижу новое сообщение от Гуннара Уре, пролистываю его и открываю историю звонков. – Пока вы были… в другой комнате. – Кто? – Милла подходит на шаг ближе. – Думаю, это была Оливия. – Что? – Милла застывает на месте. Видимо, она нашла время накраситься и уложить волосы, пока они ждали скорую. – Ты шутишь? – Кенни выглядит таким же растрепанным, как и когда он выбежал в костюме Адама. – Нет, – говорю я и показываю им телефон. – Звонок с неизвестного номера, две минуты восемнадцать секунд. Сначала я думал, это таблетки, травма головы сыграли со мной шутку, но… – Что она сказала? – Милла сделала еще шаг ко мне. – Она просила меня прекратить. – Прекратить? – Кенни качает головой, его темные кудри слегка колышутся над ушами. – Что прекратить? – Искать ее. – Почему? Почему она не хочет меня видеть? Она так сильно меня ненавидит, что… – Нет. Нет, Милла. – начинаю я и выше сажусь в кровати. – Все намного сложнее, она сказала, что в опасности… – Опасности? Какой? – Я не знаю. Она не сказала… – Это как-то связано с тем, что с тобой случилось? – Милла трясущимся пальцем указывает на повязку на моей руке. – Я хочу знать, что произошло, Торкильд, ты тоже в опасности? Кто-то… кто-то… – Нет, Милла. Я расскажу и об этом, только позже. Сначала мне нужно немного побыть одному. Я позвоню тебе, когда буду готов. – Нет! – Милла хватает меня за руку и тянет, словно хочет вытащить меня из кровати. – Нет, ты должен идти с нами сейчас. Мы позвоним Иверу, чтобы он отследил номер… Мне нужно поговорить с ней, рассказать ей… Я пытаюсь вырваться из ее хватки. – Я приду завтра, – говорю я, – как только смогу. Она мигом останавливается, бросает борьбу и сдается. – Роберт тоже так сказал, – всхлипывает она, и слезы текут по ее щекам, рту и вниз по шее. – Я не Роберт, – шепчу я. – Я тебе уже говорил. – Нет, нет, нет. – Милла снова бросается и цепляется за мою руку. – Ты лжешь, – хнычет она. – Ты не говорил с ней. – Милла, – вмешивается Кенни и кладет ей руку на плечо. – Прошу тебя. Это зашло слишком далеко. – Нет, нет! – всхлипывает Милла, пока Кенни тащит ее к двери. Как только они выходят за дверь, я достаю мобильный и читаю сообщение от Гуннара. Пора. Я вылезаю из-под одеяла и сажусь в кровати. Затем встаю и беру телефон с собой в ванную. Он прав, думаю я, срывая повязку с руки. Пора. Часть V Те, кто играют Глава 68 – Вы получили мое вчерашнее письмо? – спрашиваю я, рассматривая незатянувшуюся красную рану на предплечье в больничной ванной. Я ставлю звонок на громкую связь и включаю воду. – Соболезную, Торкильд, – начинает доктор Оленборг. Он шепелявит, но когда понижает голос, это особенно заметно. – Твой друг, Гуннар Уре, рассказал, что и тебе там досталось. – Когда вы говорили с Гуннаром? – Я опускаю руку под воду и стискиваю зубы, как только вода попадает в рану. – Совсем недавно. У тебя был выключен телефон, а мне нужны были фотографии с места преступления, с нападения на тебя и Анн Мари. Слушай, Торкильд, ты мог бы и рассказать мне, что твоя бывшая жена – теперь жена Уре. – Извините, – стону я, пока вода промывает рану. – Что-нибудь выяснили? – Кое-что, – начинает он. – Это не так легко, когда не можешь поехать туда сам. Но как бы то ни было, первые убийства имеют подоплеку, близкую к религиозной, такое часто можно встретить у серийных убийц, орудующих в больницах или других учреждениях, где убивают пожилых пациентов. У таких преступников комплекс бога. Они взяли на себя право управлять жизнью и смертью и часто предпочитают в качестве способа убийства яд. – Что вы можете рассказать о Борге, чтобы я мог это использовать?