– Оливия уже не ребенок. – Но она моя. Я хочу вернуть ее. – А потом? Что было бы потом? – О чем ты? – Были бы ты, Оливия и Йоаким? Или ты, Оливия и Роберт? Она ничего не говорит, молча смотрит на меня сквозь пар. – Что? Кенни? Ивер? Милла проводит пальцами по стеклу в душевой. – Я и Оливия, – наконец шепчет она. – А сейчас? Она еле заметно улыбается, и я вижу, как струйка воды разделяется, попадая на ее губы, и находит новые пути вниз по коже лица. Милла делает шаг назад, под напор воды, и отворачивается. Глава 79 – Пора, – шепчу я, когда на следующее утро мне приходит сообщение. Милла еще спит рядом со мной. За окном светло, я почти не спал ночью – ломка без таблеток становится невыносимой, и с меня льет пот, даже если мне холодно. Она даже не плакала, – вот какое сообщение мне пришло. Я вылезаю из постели и иду в ванную звонить Гуннару Уре. – Он только что мне написал, – говорю я. – Можете отследить его? Гуннар, судя по всему, только проснулся. – Что? – Он наполняет легкие воздухом и тяжело выдыхает. – Что ты сказал? – Наш друг объявился. Ты готов? – Да, да. Подожди немного. – Ты где? – Дома. Уснул в кресле в нашей спальне. Не могу заставить себя лечь в кровать. – Так вы готовы? – Да, да. Дай мне пару секунд. Он сейчас на связи? – Не знаю, я только что собирался отправить ему сообщение. Будем надеяться, он ответит. – Окей. До связи. Я сажусь на унитаз и открываю СМС. Кто? Пишу я и отправляю. Через несколько минут мобильный снова пищит: Я сидел на краю кровати и смотрел на тебя. Еще долго после того, как она истекла кровью. Зачем ты там лежал? О чем ты думал? Я пишу в надежде, что смогу поддержать разговор как можно дольше, чтобы парни Гуннара смогли отследить, где находится телефон. Когда делал это? Тебе лучше не знать. Но я хочу знать, пишу я и добавляю: Ты интересен мне. Проходит почти полминуты, и телефон снова пищит. В каком плане? Интересно, как ты снова облажался. Уже в третий раз. Я снова набираю номер Гуннара. – Вы нашли его? – Да. Наши ребята уже едут прочесывать территорию. Это район здесь, в столице. На западе. Придется ходить по домам, это займет время. – Хорошо, позвони мне, когда что-нибудь выясните. * * * Положив трубку, я выхожу из ванной. Милла проснулась. Она поворачивается ко мне и моргает. – Ты мне приснился, – говорит она. Она еще не до конца открыла глаза и лежит на боку, натянув одеяло почти до подбородка. – О чем был сон? – Ты был другим. Каким-то существом, ты хотел убить меня, – она крепче вцепляется в одеяло и дрожит. – Боже, как ты меня напугал. – Такова цена за то, что ты бросила таблетки, – отвечаю я, садясь рядом с ней на край кровати и застегивая рубашку. – Телу не нравится ломка. – Мы справимся, Торкильд. – Она накрывает мою руку своей. – Вместе. – Милла притягивает руку к себе, и я падаю назад, оказываясь с ней лицом к лицу. Кровать холодная, твердая и холодная, как брусчатка на улице около квартиры Миллы, как нары в тюремной камере, как гроб изнутри. – Пойдем, – говорю я. – Пора ехать. Путь неблизкий. Глава 80 – Вы верите в бога? – спрашивает тетя Свейна Борга, впустив нас в дом, который стоит вплотную к дороге, ведущей в церковь. Гунхильд Борг похожа на серую мышь с проседью в волосах, собранных в пучок, тяжелыми веками и тонкими сухими губами. – Я верю в ад на земле, – отвечаю я, когда мы садимся на веранде с видом на церковь и ряды надгробий в непосредственной близости от жилого района. Поселок окружен лесистыми возвышенностями, с небольшим центром в виде коммуны посередине. На юге лето. Зеленые деревья, свежая трава, наполненный красками растений и цветов сад. Гунхильд долго смотрит на Миллу, затем разворачивается и уходит в кухню. Возвращается с кувшином лимонада и тремя пластиковыми стаканчиками. – Так вы из полиции? – спрашивает она, наливая нам лимонад. – Да, – лгу я. Нам видно, как ее муж сидит в кресле-качалке в гостиной, читая газету под работающее радио. – Расскажите мне о вашей сестре, Сольвейг. Она ведь была народной певицей? – Она избрала иной путь, – отвечает Гунхильд и садится. – Забеременела, – продолжаю я. – Вне брака? – Да. – А отец мальчика? Я правильно понимаю, что он русский? Она закатывает глаза и качает головой. – Так говорят, да. – В каком смысле? – Ходили слухи, что она жила с женатым мужчиной на севере, и он держал ее как конкубину[23], на горе. Думаю, история про прекрасного врача из Санкт-Петербурга – это выдумка, чтобы подольститься к родителям и вытребовать денег на так называемую музыкальную карьеру дочери. – И они пошли на это?