– Электричество тут точно есть, – отвечаю я, показывая на красный свет конфорки. – Мы можем хотя бы сварить кофе? – Гуннар светит фонариком на стены. – Если ты принесешь воды из болота, – отвечаю я и протягиваю ему кофейник. Гуннар недовольно хмыкает, хватает кофейник и исчезает за дверью. Я иду за ним, чтобы подождать в дверях, где обращаю внимание на два выключателя за шторами одного из окон. Я нажимаю на них, и вскоре надо мной начинает мерцать газосветная трубка. В ожидании Гуннара я стою и осматриваю комнату. На стене над диваном и креслами висит стеллаж, полки заполнены пластинками и различными журналами кроссвордов. Сверху стоит проигрыватель с одной колонкой рядом. За кухней есть дверь. Я открываю ее и вижу крошечную спальню с двуспальной кроватью, занимающей все пространство, и окно, занавешенное красными шторами. Кровать не убрана, словно последний, кто тут был, оставил ее так, потому что собирался вскоре вернуться. В комнате кисловатый спертый воздух. Я слышу, как заходит Гуннар, и подхожу к полке с проигрывателем, пока он ставит кофейник. Я сажусь на корточки и вставляю вилку в розетку внизу. В динамике раздается слабый звук. Поднимаю иглу и ставлю ее в начало пластинки, лежащей на шпинделе. – Что ты творишь? – спрашивает Гуннар, когда в динамике снова раздается треск. Вскоре слышится высокий женский голос в сопровождении приглушенных звуков флейты и гитары. – Это она, – шепчу я, держа в руке пустой конверт от пластинки, и рассматриваю детский рисунок на обложке. – Сольвейг Борг. Мы спокойно стоим и слушаем музыку и ее голос, пока я вдруг опять не замечаю волосы женской фигуры, сидящей на диване. – Не стоило нам, наверное, – говорю я и поднимаю иглу. – Да, – подтверждает Гуннар, отвернувшись от умерших. – Не стоило. – Мне нужно подышать свежим воздухом, – говорю я и кладу обложку на место. Гуннар снимает кофейник с плиты. – Хорошая идея, – соглашается он и насыпает кофе в кофейник. Мы берем кофейник и две кружки и садимся на ступеньках. Снег идет все сильнее. Гора над хижиной затянута серым туманом, а земля вокруг болота покрыта тонким слоем свежевыпавшего мокрого снега. – Хотя бы ветер стих, – замечает Гуннар. – Сколько времени? – я дую на кофе, и пар попадает в лицо. Я почти забыл, как тут холодно. – Скоро четыре, – отвечает Гуннар. – Может быть, позвонить ей? Узнать, спустилась ли она? – Еще рано. Я обвожу взглядом двор и рассматриваю черную поверхность болота между хижиной и подножием горы. Болотная вода как будто проглатывает все оттенки цветов вокруг, так что все – домик, гора, деревья, снег и туман – погружается в бесконечную темноту. – И все-таки, – говорю я, сжимая кружку. – Хорошо быть в курсе. Гуннар ставит свою кружку на ступеньку и достает из кармана куртки телефон. – Автоответчик, – наконец говорит он и отключается. – Наверняка внизу, на каменистой дороге, связь плохая. Я удивлен, что нам вообще удалось куда-то позвонить отсюда. – Да, – я кошусь на покрытую снегом землю и на болото. – Наверняка. – Что такое? – Я замерз, – отвечаю я. – Пойдем в дом? – Нет, мерзну не в этом смысле. Я встаю и делаю несколько шагов от ступенек и смотрю на тяжелую завесу туч над нами. – А? А есть еще и другой смысл? – Есть, – бормочу я и топаю ногами, чтобы согреться. – Есть и другой смысл. Гуннар коротко и неубедительно смеется и затихает. – Расскажи. – Сложно объяснить, – говорю я. – Попробуй. Времени у нас более чем достаточно. – Как будто тело пытается разбудить тебя, подготовить к чему-то. Такое же предчувствие было у меня в последний вечер с Фрей, перед аварией, и в последний раз, когда я был тут, на севере. Словно я вот-вот во что-то вступлю с закрытыми глазами и… Где-то недалеко раздался слабый гул – низкий металлический звук, которому не место здесь, в горах. Я останавливаюсь, пытаясь определить направление, откуда он идет. – Ты планируешь отвечать? – Ты о чем? – спрашиваю я. – У тебя телефон звонит. Будешь отвечать? Я открываю карман куртки и ощупываю его в поисках телефона. – Это не у меня, – говорю я. – Точно? – Да, черт, сам посмотри! – говорю я, достаю телефон и показываю Гуннару черный дисплей. Несколько секунд мы стоим и смотрим друг на друга, прежде чем перевести взгляд на полуоткрытую дверь. Глава 102 Мы спешим в дом и останавливаемся посреди комнаты в поисках источника звука. – Где он? – Кажется, звук идет от дивана, – отвечаю я. – Ищи, – командует Гуннар, отступая на шаг назад. Я наклоняюсь над диваном к трупу Сольвейг Борг. Наконец я обнаруживаю черный провод, торчащий у нее в руке, который идет вниз по платью к полу и заходит за шторы. Монотонный механический звонок вонзается в уши. – Это он, – говорит Гуннар. – Возьми телефон. Я аккуратно берусь за провод у костяшек пальцев и слегка тяну, но ничего не получается. Только тело движется ко мне, слегка накреняясь в бок, словно труп сделан из картона. Затем я пытаюсь крепко держать провод одной рукой, разжимая ее пальцы второй. Рука холодная и твердая, как будто берешься за ветку в лесу. Я продолжаю как можно осторожнее вращать запястьем, отвернувшись от высушенной кожи лица перед моим носом, и дергаю провод второй рукой, чтобы освободить телефон. Раздается глухой щелчок – мне наконец удается разжать пальцы, но в этот момент звонок прекращается, и между нами снова воцаряется тишина. Я вижу черный телефон для пенсионеров «Доро» на коленях у трупа, покрытый тонким слоем пыли, присохшей тканью и отслоившейся кожей. Наконец мне удается высвободить телефон, после чего я складываю ее руку как прежде и отступаю назад с телефоном в руке. Там более сорока входящих вызовов. Первый еще прошлым летом, после чего пауза с октября до недавних дней, где звонки возобновляются. – Это Борг, – говорю я. Последние три звонка с одного мобильного номера. «Инопланетянин звонить домой»[26]. – Что ты делаешь? – спрашивает Гуннар, когда я собираюсь нажать на кнопку «вызов». – Только одно, – говорю я и поднимаю телефон вверх. Я держу большой палец на кнопке и криво улыбаюсь. – Посмотрим, сколько он сможет ждать и как перезвонит сюда. – Он на это не купится. – Если бы ты только знал, – продолжаю я, – как у человека иногда сильно желание поверить. Как глубоко искажены могут быть его представления, и как ему хочется вдохнуть в них жизнь. Фрей мертва, и тем не менее не проходит ни дня, чтобы я не просыпался в ожидании встречи с ней. Люди хотят верить. Снова поднимается ветер, от его порыва шелестят ветви деревьев, кончиками касающиеся стен хижины. – Ладно. Набирай. Мы приковываем взгляд к дисплею телефона. Я нажимаю кнопку вызова. Вскоре на дисплее появляется значок, показывающий, что телефон ищет связь. Спустя полсекунды раздается длинный гудок. Когда я кладу трубку, Гуннар облегченно вздыхает. – Боже, – стонет он. – Какое напряжение. – Он кратко и глухо смеется. – Хотел бы я посмотреть на лицо Борга, когда он увидел звонок. – Он снова смеется, на этот раз более открыто и убедительно. – Этот парень, наверное… Он резко останавливается и отходит на два шага назад, глядя на вибрирующий на кухонном столе мобильный.