– Рама тянет веревку на глубину, – говорю я, выныривая. – Я ни за что ее не вытяну. – Черт, – шипит Гуннар, с силой наклоняясь к берегу. – Я больше не могу, я… – Я попробую ослабить узел на раме, – говорю я, держа веревку вместе с ним. – Отпусти немного веревку, когда почувствуешь, что я тяну ее, чуть-чуть. – Я утону, – хватает он ртом воздух. – Да ни за что, – говорю я и снова ныряю. Я нахожу веревку, дохожу до узла и начинаю действовать. Кажется, легкие сейчас взорвутся, пока я развязываю, лицо онемело от холода, но наконец у меня получается развязать первый узел. Я сразу же начинаю следующий. Вскоре и он готов, и я чувствую, как натяжение веревки ослабевает, и рама исчезает в глубине. Я плыву обратно к Гуннару, беру его за руку и тащу за собой к берегу, где мы оба падаем в снег. Я заставляю себя встать. Только сейчас я вижу, что Гуннар абсолютно голый, а его одежда плавает в камышах поблизости. Я развязываю ему руки, сажаю Гуннара и одеваю его в свою сухую верхнюю одежду. Закончив, поднимаю его за руку и волоку к деревьям. Как только мы оказываемся под елями, я останавливаюсь и укладываю Гуннара на землю. Здесь снега нет, и земля устлана иголками и замерзшим овечьим пометом. Прищурившись, я смотрю на озеро и хижину, едва заметную в тумане. Вдруг я вижу фигуру высокого человека, выплывающую из тумана и направляющуюся в сторону озера. Глава 108 Свейн Борг не более чем в тридцати метрах от нас. Он останавливается у края воды, приседает на корточки, смотря в воду, словно пытается что-то разглядеть в глубине. Гуннар лежит лицом вниз. Он дышит отрывисто, с хрипами, словно организм все еще пребывает в шоке после переохлаждения. Я осторожно прикрываю его рот рукой, когда дыхание становится слишком шумным. Вдруг Борг встает, разворачивается и идет к горе. – Твою мать, – шепчу я. – Снег. Он идет по нашим следам. В следующее мгновение Борг уже взошел на гору прямо напротив того места, где находимся мы. Я хватаю Гуннара и тащу его дальше в лес. Тропа идет под уклон, что помогает мне тянуть его за собой. Мы продолжаем двигаться вниз по склону к серому туннелю из плотно лежащего тумана. Я слышу, как трещат ветки за нами. Я собираюсь повернуться, как вдруг поскальзываюсь. Гуннар издает стон, когда его тело касается земли всем весом, переворачивается на бок и начинает катиться. Я цепляюсь за него, и мы бьемся друг об друга, скользя вниз. Наконец мы тормозим о тяжелый камень, покрытый мхом и снегом. Я сажаю Гуннара спиной к камню. Лес закончился, и ветер задувает по склону под завесой тумана. Передо мной тянется широкий желоб из камней. Я не в силах тащить Гуннара дальше по каменной осыпи, и идти обратно в гору – тоже не вариант. Я ухожу прочь от камня и от Гуннара к груде камней, где туман наиболее плотный. – Твой отец не был русским, да? – кричу я. – На самом деле Улаф – твой отец? – Он сам рассказал, – голос Борга звучит глухо откуда-то из леса надо мной. – В тот день, когда поднимался сюда, в хижину. Я встретил его по дороге и подобрал. Он думал, что я по-прежнему ребенок, и стал рассказывать о том, как мы жили тут, когда я был маленьким. Он сказал, нужно держать это в тайне, потому что у него уже есть жена. – Я говорил с твоими тетей и дядей. – Я продолжаю пробираться через камни, удаляясь от Гуннара. – Ты им не нравишься. – Ты забыл своего друга? – спрашивает Борг. Его голос звучит громче, и я понимаю, что Борг спускается ниже. Он уже рядом. – Нет. Он здесь, со мной, – отвечаю я, пролезая между камней к подножию горы, где ветер сильнее. – Мы играем в карты. Я только что раздал на новый кон. Давай с нами, дружище. – Думаю, ему недолго осталось. – говорит Борг. – Может, нам стоит вызвать врача? – Они уже едут. Вертолет и целая бригада. – В такую погоду? – он смеется. – Сомневаюсь. – Ну, тогда останемся втроем. – Ты правда не думаешь пойти помочь ему? – кричит Борг с того же места, что и раньше. – Нет. Мне он даже не нравится. Это мой бывший начальник. – Ха-ха. Тогда будем в одной команде? Раз-два-три – и я разобью ему череп камнем? Игра проиграна. Он не пойдет за мной по камням. – Нет, – наконец отвечаю я, стоя между двух больших камней и прислушиваясь. – Я иду. – Хороший мальчик. – Они отправят ее обратно на кладбище, где ей и место, – начинаю я и ползу обратно – туда, откуда пришел. – Откуда прямой путь на землю обетованную в облаках. Все будут помнить ее только за то, что ее сумасшедший сын выкопал из места последнего упокоения мумию, найденную потом в хижине в горах. Ее песни, ее голос – все будет забыто. – Они не сделают этого. – Еще как сделают, я их знаю. – Они не могут. Я приближаюсь к Боргу. Скоро мы опять окажемся лицом к лицу. Сомневаюсь, что моя голова сможет выдержать еще одну встречу с его ногой. – Им наплевать. Из тумана возникает камень, у которого я оставил Гуннара. – Уходи, дай моему другу поспать, ему нужен отдых. Иди. Я не пойду за тобой. – Вы ее видели, вы не должны были… – Я никому ничего не скажу, – говорю я и останавливаюсь, вглядываясь в туман. – Уезжай! – кричу я как можно громче. – Уходи, спаси ее, пока не слишком поздно. Ответа нет. Я стою и жду, через несколько минут я наконец преодолеваю последние метры. Гуннар там, где я его оставил. Все его тело белое от снега, кожа синюшная. Он неподвижно лежит лицом вниз рядом с камнем. – Гуннар, ты меня слышишь? Он не отвечает. Я счищаю снег с его запястья и щупаю пульс. Кожа такая холодная, что я ничего не чувствую. Я поворачиваю его на бок и прикладываюсь ухом к его рту. Слабое влажное дыхание касается моей щеки. Я прижимаю голову к его груди и чувствую, как во мне поднимается тепло, когда я слышу стук сердца – медленно, тихо, но оно бьется. Я обхожу камень и исследую другую сторону. – Свейн! – кричу я хрипло, но мне отвечает только ветер, дующий внизу по склону. Я начинаю обрывать ветки с ближайших елей и клоки высокого мха с камней, приношу и обкладываю ими тело Гуннара. – Мы должны подождать здесь, – шепчу я, крепко сжимая его руку своей. – Потерпи, пока я немного отдохну. И мы пойдем дальше, когда туман рассеется. – Ладно? Гуннар едва шевелит головой, словно пытаясь что-то сказать, но голова с тяжестью падает набок. В следующее мгновение я слышу слабый треск сухого мха с другой стороны камня. Я встаю и вижу Свейна Борга, вышедшего из тумана прямо передо мной. Глава 109 – Вот вы где, – довольно говорит Свейн Борг, заметив нас. Кажется, он вырос еще на голову с нашей последней встречи. – Ты не уехал, – вздыхаю я и качаю головой. – Нет. – Ну ладно, – я хлопаю Гуннара по плечу и сажусь, прислонившись спиной к камню. – Должен признаться, – начинаю я. – Я кое в чем ошибся. – Я счищаю мох, снег и сухую траву с промокшей одежды. – В чем? – Свейн Борг стоит всего в нескольких шагах от меня, спокойно свесив массивные руки. – Я говорил, что ты квашня, не физически, а в способе убийств. Но ты, черт побери, вырос. Во многих отношениях. – Ну, – уголки его рта поднимаются. – В колонии приходилось приспосабливаться. Они там считают, что у норвежцев можно просто так отобрать все, что хочется. – Должен тебя предупредить. Я неплохо дерусь. Свейн Борг подходит на шаг ближе. – Вы не должны были сюда приходить. – Мы и фото сделали, – говорю я, когда он собирается еще приблизиться. – Что? – он останавливается, его глаза поблескивают в мокром тумане. – Что ты сейчас сказал? – Фотографии. Для расследования. Для газет. Полный набор. Ты ведь серийный убийца, Свейн. Безумец с полной раковых опухолей головой, нападающий на невинных людей и убивающий их. У нас в стране таких немного. Кто знает, вдруг Милла напишет о тебе книгу после твоей смерти? Нет, не о тебе, а обо мне. О герое, поймавшем на Лофотенской горе самого опасного преступника Норвегии и вернувшем тело его бедной матери в землю, где ей, как христианке, и место. Ворота в рай, может, назовем книгу так? Как тебе? Дыхание Свейна Борга стало глубоким, все тело поднимается и опускается, когда он набирает в грудь воздух и готовится к рывку. Он поднимает ногу для последнего шага в мою сторону, чтобы кулаками размозжить мне череп, но перед тем, как он это сделает, я со всей силы бью по колену его опорной ноги. При ударе раздается неприятный хруст. Свейн, с черным как озеро взглядом, протягивает руки, чтобы схватить меня, но я ускользаю. Он пытается восстановить равновесие, но шатается, колено, по которому я ударил, вихляет, как будто его связки порвались. Я наваливаюсь спиной на камень и снова бью по тому же месту. На этот раз я попадаю в точку, колено выгибается назад и в сторону, а Свейн Борг вскидывает руки перед собой, словно пытается удержаться за окутывающий нас туман. – Ты не должен был приходить, – говорю я и наношу третий удар, на этот раз в область живота. Свейн издает сдавленный звук. Я упираюсь в камень, чтобы оттолкнуться, и со всей силы бросаюсь на Борга, он, размахивая руками, падает на спину на каменную осыпь. Поворачивается вполоборота, пытаясь сбавить скорость разбитой ногой, но она выгибается назад, и Борг только ускоряется. Он что-то кричит и исчезает в тумане. Я слышу, как его тело падает на землю внизу, отхожу к камню и откидываюсь на него.