– Почему тебе так трудно это принять? – Трумэн мягко взял ее за руку, холодную как лед. – Я не рассчитываю на других. Только на себя. – Мерси сделала долгую паузу. – Если я не могла полагаться на своих родных – людей, которые, по идее, должны всегда любить меня, – то как можно рассчитывать на едва знакомого человека? Последние слова она прошептала. Сейчас она выглядела такой хрупкой, словно отбросила все эмоции, обнажив свою уязвимую суть. Дейли боялся пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы вымолвить хоть слово: что, если Мерси решит отгородиться от него? Как убедить ее, что она в безопасности? – Скажи-ка, – осторожно начал Трумэн. – Ты хочешь, чтобы Кейли на тебя полагалась и зависела от тебя? – Да. Ее мир зашатался, ей нужна постоянная опора. Я хочу, чтобы она знала: я всегда рядом… У меня нет такой опоры с восемнадцати лет. – Значит, важно, чтобы она не забывала: рядом те, кто любит ее, – добавил Трумэн. – Разумеется. Жаль, что таких людей не было рядом со мной в те трудные годы. – Я пытаюсь стать для тебя именно таким человеком. Он задержал дыхание и посмотрел на Мерси: не замкнется ли она, не попытается ли сбежать? Мерси часто заморгала: – Ты же не знаешь меня… Мы едва… – Ты не видела Кейли с годовалого возраста. Разве это имеет значение? Разве тебе понадобилось провести с ней хотя бы год, чтобы познакомиться, перед тем как принять ее в семью? – Это совсем другое! Мерси попыталась вырвать ладонь из его руки, но Дейли усилил хватку, не желая отпускать ее так легко. – Послушай… – Он подождал, пока она не посмотрела ему в глаза. – Ты боишься, что завтра или через пару месяцев меня не окажется рядом. Поэтому ты сдерживаешься и не открываешь свое сердце. Скажу одно: полагаться на меня – это совсем не опасно. – Ты не можешь обещать… – Не указывай, что я могу обещать, а что нет. Я знаю, на что способен. И я не боюсь открыть тебе сердце, Мерси, но знаю, что ты этого боишься. Она молчала. – Ничего страшного. Я понимаю. Знаю: после того как тебя бросила семья, в твоем сердце появилась глубокая дыра, и ты возвела вокруг него защитные барьеры на будущее. Но ты должна понять, что позволить себе быть любимой – это не признак слабости. – Я не могу этого сделать, – прошептала Мерси. – Пока не можешь, – согласился Трумэн. – В конце концов ты поймешь, что это признак силы. Что любовь – одна из самых рискованных ставок в мире… Но черт возьми: когда все получается, то риск окупается просто неземным счастьем. Он коснулся ее щеки, спрашивая себя, не слишком ли сильно надавил на нее. Впрочем, Мерси не убежала. Пока что. Она такая упрямая и независимая… Но иначе он и не влюбился бы в нее. 15 Мерси сразу понравилась Тильда Брасс. Она чувствовала себя как дома в компании этой элегантной дамы с хорошими манерами, которая носила мужские комбинезоны и резиновые сапоги и говорила мягким добрым голосом. Тильда налила ей чашку чая. Мерси отказалась от молока, предпочтя дольку лимона. Она попросила Тильду перенести чаепитие на середину утра, и, к счастью, уже успела выпить свою привычную порцию кофе. Чай она недолюбливала. Килпатрик проснулась с негнущейся шеей, но горячий душ и немного ибупрофена быстро справились с этой проблемой. Эдди подхватил ее, заехал в «Старбакс», а затем высадил у пункта проката, где ей пришлось нетерпеливо ждать в очереди за двумя группами туристов, которые никак не могли определиться, какой автомобиль взять. Каждый раз, когда двадцатилетний клерк поворачивал голову и ловил на себе пристальный взгляд Мерси, он будто совершенно сбивался с мысли и был вынужден просить клиентов повторить запрос. Через сорок минут Килпатрик уже ехала на «Форде» – внедорожнике. Ощущения были такие, словно она изменяет любимому «Тахо». Слова, сказанные Трумэном вчера вечером, были свежи в памяти. Собственно, она думала над ними почти всю ночь. Ради нее он готов рисковать разбитым сердцем… А вот Мерси не готова рисковать ради него. Пока что. Если ты не готова сделать выбор, в этом нет ничего плохого. Она попивала чай и любовалась камином Тильды с искусной деревянной резьбой. Гостиная была целиком увешана фотографиями и картинами. Мерси нравился контраст между изящными салфетками, связанными крючком афганскими узорами и одеянием хозяйки дома: она придерживалась точки зрения, что одежда должна быть прежде всего удобной. – Вы давно здесь живете? – спросила Мерси, прекрасно помня, что Трумэн написал в отчете «двадцать лет». Этот дом больше не напоминал тот маленький домик, в котором жила ее подруга детства. По-видимому, его неоднократно расширяли. – Больше двадцати лет, – ответила Тильда. – Тогда мне исполнилось почти шестьдесят, но во мне бурлило столько энергии… Не меньше, чем у двадцатилетних. Когда мы покупали эту большую ферму, казалось, что проблем не будет, но лет через двенадцать моему мужу стало слишком тяжело с ней управляться. Он на десять лет старше меня, и возраст начал сказываться… – Она перевела взгляд с ободка чашки на Мерси: – Я слышала, ты спишь с тем симпатичным шефом полиции, который на днях расспрашивал меня. Килпатрик чуть не поперхнулась чаем. У Тильды вроде бы хорошие манеры, но… что на уме – то и на языке. – Не притворяйся удивленной. Мне об этом сообщили в городе два разных источника. Ты же знаешь, люди любят поболтать. – Я думала, вы нечасто бываете в городе, – с трудом произнесла Мерси. – Да, но у меня есть телефон. Люблю, как и прежде, посидеть поболтать, чтобы быть в курсе новостей. Моим подружкам нравится обсуждать, кто с кем спит. Они считают вас милой парой. – Эм-м… Приятно слышать. – Я предпочитаю знать людей в лицо, а не только по именам, поэтому очень обрадовалась, когда ты позвонила и предложила встретиться. – Старушка оглядела Мерси с ног до головы, оценивая и одобрительно кивая, как будто ей понравилось увиденное. – Ты ведь ростом почти с него, да? – Почти. – Это хорошо. Я была выше своего первого мужа, и это никогда меня особо не беспокоило. Но, повторно выйдя замуж, поняла, как приятно смотреть второму мужу прямо в глаза. – Понимаю. Килпатрик действительно понимала. В старшей школе она была выше большинства парней. Мало кто проявлял интерес к девушке, на которую приходится смотреть снизу вверх. – Но в постели это не имеет значения, так? Мерси удалось сохранить бесстрастное выражение лица. – Наверное, так. – Твой шеф полиции напоминает моего второго мужа. Такой же высокий брюнет с добрыми глазами и приятной улыбкой. На лице Килпатрик тоже появилась улыбка. – Да, Трумэн такой. – У тебя такой вид… – задумчиво начала Тильда, всматриваясь в лицо Мерси. – Когда ты произнесла его имя, мне стало ясно, что он очень важен для тебя. Выглядишь как влюбленная женщина. Помню это чувство. У Мерси перехватило дыхание. Они с Трумэном до сих пор не сказали друг другу эти три простых слова о любви. Несколько раз ей казалось, что он ждет от нее этих слов. А вчера вечером она была уверена, что Дейли признается сам. Не признался. Я разочарована? Немного. Какая-то ее часть хотела это услышать, а другая часть вопила, что не готова. Потому что, произнеси он эти слова, ей придется ответить тем же. Верно? Готова ли я? Она вспомнила кусочек пластыря, который оторвала от локтя, моясь в душе несколько часов назад. Мерси наплела Трумэну, что сделала анализ крови для проверки уровня в крови несуществующего алкоголя. На самом деле этот тест ей назначил врач перед рентгеном, когда она не смогла со стопроцентной уверенностью сказать, что не беременна. – Лучше перестраховаться, – заметил он. Следующие несколько минут Килпатрик боялась, что беременность подтвердится. Не подтвердилась. – Но иногда хочется ударить супруга лопатой по голове и закопать на заднем дворе, потому что он тебя чертовски разозлил, – продолжала Тильда с усмешкой. – Обычно все заканчивается извинениями в виде секса и снова приходит в порядок, пока он опять тебя не выбесит. Мерси отхлебнула чаю, по-прежнему не зная, что сказать. – Впрочем, ты приехала не обсуждать своего мужчину, а узнать, могу ли я что-то еще рассказать о том пожаре.