Выдержка? Это было некрасивое слово. Гортанное и резкое. Но когда она услышала его снова, ей очень понравился этот звук. У законников была выдержка. У альпинистов и пилотов самолетов. Она выпрямилась в кресле. – Благодарю. – Однако все это не имеет значения, поскольку вы, похоже, по-прежнему не беспокоитесь ни о ком, кроме себя. Эта фраза разрушили фантазию о покорении гор. – Но я беспокоюсь! Беспокоюсь об Айрин и… и Гекторе. Да ведь несколько дней назад я читала Жанне сказку на ночь! Сестра Верена недоверчиво посмотрела на нее, словно она откуда-то знала, что «сказка на ночь» на самом деле была статьей из раздела сплетен в Picture-Play. – А как насчет сегодняшнего дня? Подумайте о тех пациентах, которые будут страдать, когда у нас закончится мазь. Женщины в лазарете терпеть не могут звонить в колокольчик в вашу смену, потому что, когда вы подходите, у вас нет для них ни доброго слова, ни хотя бы улыбки. Или те, кто видит в перевязочной, как вы уносите их полотенца двумя пальцами, будто они кишат вшами. – Некоторые из них пахнут так, будто никогда раньше не видели мыла, – попыталась оправдаться Мириэль, надеясь, что сестра Верена улыбнется. Вместо этого она только сильнее нахмурилась. – Я просто не понимаю, как вы можете принимать такую позицию, когда… Стук в дверь спас Мириэль от слов, которых она боялась еще в аптеке. Без этой работы она вряд ли смогла бы доказать Чарли, что изменилась. Без этой работы она не могла бы помочь найти лекарство. Сестра Верена проворчала что-то себе под нос, прежде чем сказать: – Войдите. Дверь открылась, и появился Фрэнк. Он выглядел так, словно только что вышел из столовой – рукава рубашки закатаны, волосы взъерошены, через плечо перекинуто грязное кухонное полотенце. – Извините, что вмешиваюсь в ваш разговор. – Он улыбнулся обеим, затем протянул сестре Верене коробку размером с книгу. – Это пришло для вас с сегодняшней поставкой. Коробка загремела, когда она взяла ее, и кислое выражение ее лица испарилось. – Я не ожидала этого раньше следующей недели. – Думаю, вы рады этому. Сестра Верена сорвала оберточную коричневую бумагу и подняла крышку. Внутри оказалось сотни разноцветных конфетных сердечек. Она надела очки, которые висели у нее на шее на цепочке, и принялась рыться в конфетах, читая надписи, выбитые в центре, прежде чем, наконец, выбрать одну и положить ее на язык. Она закрыла глаза и восхищенно выдохнула. Губы Мириэль тронула улыбка. Она искоса взглянула на Фрэнка, который, казалось, не находил ничего смешного или странного в детском удовольствии, получаемом женщиной от леденцов, раздаваемых на танцах в день Святого Валентина и детских вечеринках. Сестра Верена положила в рот еще один, прежде чем протянуть коробку Фрэнку. – Не откажусь. – Он использовал свои скрюченные пальцы, как клещи, и вытащил из коробки желтое сердечко, подбросил его в воздух и поймал на язык. Сестра Верена хихикнула и, словно спохватившись, протянула коробку Мириэль. Та взяла конфету и повертела ее в ладони. «Будь моей» было выбито в центре. Феликс любил их в детстве. С удовольствием читал вслух надпись на каждой, прежде чем съесть. Она почти слышала, как он щебечет: «Попроси папу», «Милая болтовня», «Я люблю тебя». Она быстро прожевала маленькую конфету, чуть не подавившись, когда глотала. – Mais, я оставлю вас наедине с этим. – Фрэнк вышел, но обернулся, прежде чем закрыть дверь. – Скажите, миссис Марвин, вы придете в понедельник на собрание клуба поддержки? Какой еще клуб? Что за южную тарабарщину он нес? Потом она вспомнила, как он болтал о каком-то благотворительном социальном клубе в первый день ее приезда. Она взглянула на сестру Верену, затем снова на Фрэнка. – Почему нет? Я с нетерпением жду этого момента. Ты знаешь, как сильно я забочусь о… э-э… распространении радости. Его ярко-голубые глаза подозрительно сузились. – Рад это слышать. Значит, я могу рассчитывать на твою помощь в организации празднования Четвертого июля? – Я в твоем распоряжении. – Она встала и повернулась к сестре Верене. – Спасибо за беседу, сестра. Мне неприятно отрывать вас от этих конфет. Вы можете быть уверены: я приняла все, что вы сказали, близко к сердцу. – Она сверкнула своей самой невинной улыбкой. – Увидимся в понедельник в лазарете? Лицо сестры Верены снова стало серьезным, губы вновь поджались. Она смахнула конфетную крошку с белого нагрудника своего облачения. – Я буду ждать вас ровно в семь, а не в девять или девять тридцать, как вы привыкли приходить. Поскольку вы уйдете пораньше, чтобы присутствовать на собрании клуба мистера Гаррета. Губы Мириэль дрогнули, но ей удалось сдержать улыбку. – Значит, в семь. Глава 19 Весь следующий день в лазарете сестра Верена загружала ее работой. Не успевала Мириэль ответить на звонок или записать температуру пациента, как она требовала заточить иглы, свернуть бинты или заправить пустые кровати. Если бинты были свернуты недостаточно плотно, или углы постельного белья не были заправлены с военной точностью, сестра Верена заставляла все переделывать. К часу дня, когда ее наконец отпустили, Мириэль, действительно, с нетерпением ждала встречи в клубе поддержки. По крайней мере, это дало бы ей возможность присесть. Когда она прибыла в зал отдыха, собрание шло полным ходом. Тяжелая дверь с грохотом закрылась за ней. Фрэнк, сидевший на низкой платформе перед несколькими рядами стульев, замолчал, и все присутствующие вытянули шеи, глядя на нее. Мириэль улыбнулась и махнула рукой, чтобы они продолжали, но стук ее каблуков по сосновому полу разносился вокруг почти так же громко, как звук захлопнувшейся двери. Фрэнк молчал, пока она пробиралась вперед, мимо пустых стульев, к месту рядом с Айрин. – Вы готовы, вам удобно, миссис Марвин? – спросил он. – Да, вполне. Спасибо. Фрэнк возобновил чтение протоколов за прошлый месяц, и Мириэль огляделась. Игроки, которые обычно толпились в дальнем углу зала, перекидываясь в карты и стуча игральными костями, ушли. Казалось, лишь немногие решили остаться на собрание. Окна по обе стороны зала были открыты, легкий ветерок уносил сигаретный дым и запах арахиса, задержавшийся после вчерашнего фильма. Несмотря на это, воздух был горячим и липким, и она пожалела, что не захватила с собой веер. Айрин наклонилась ко ней. – Приятный сюрприз – увидеть тебя здесь. – Сюрприз? Разве я не похожа на благотворителя? – прошептала она в ответ. – Детка, ты много на кого похожа, но благотворитель не входит в их число. – Я хочу, чтобы ты знала… – Позади них послышалось ворчание, и Мириэль поняла, что она уже не шепчет. Она понизила голос и продолжила: – Я лично доставила чек в клуб «Голосуйте за женщин», когда мне было шестнадцать. – Выворачивать свой карман на бархатной подкладке и маршировать по улицам – это не то же самое. – Айрин вытащила из сумки веер из пальмовых листьев и обмахнулась. – Сестра Верена заставила тебя прийти? – Нет. Я пришла по собственной воле. Большое спасибо. – С этими словами она выхватила у Айрин веер и принялась обмахиваться. – Но мне действительно нужно что-то предпринять, чтобы она отцепилась. – Вы обе хотите чем-то поделиться? – произнес Фрэнк, глядя прямо на них. Мириэль покачала головой. Айрин повернулась к нему и улыбнулась. – Почему бы нет? Полли только что рассказывала мне, как ей не терпится помочь. Мириэль ткнула Айрин локтем. Та, продолжая улыбаться, выдернула веер. – Рад, что вы готовы внести свой вклад, но не могли бы вы любезно… – Ты можешь помочь, прекратив свою болтовню, – крикнул кто-то позади них, прервав Фрэнка. – Почему бы Полли не помочь, перестав время от времени задирать нос, – сказал другой мужчина в толпе. Айрин резко обернулась. – Кто это сказал? У меня есть два кулака, которые прямо сейчас могут кое-что показать твоему носу. – Что, маленькая мисс Задавака не может постоять за себя? Слишком боится, что сломает ноготь? – Почему бы нам не устроить распродажу выпечки? Полли может принести примирительный пирог. Айрин начала перелезать через свой стул, сверкая своими красными подвязками. Мириэль схватила ее за руку. Она слышала гораздо худшие вещи, когда о ней шептались в чайных комнатах Лос-Анджелеса и клубах кабаре. – Не обращай внимания. Они просто завидуют. – Я бы скорее позавидовал свинье, – сказал кто-то. – Ты и выглядишь как свинья, так что ничего удивительного, – раздался голос из дальнего конца. Мириэль сидела прямо, задрав подбородок, и смотрела вперед, пока сыпались новые оскорбления, адресованные ей и другим присутствующим. Но внутри она ощущала боль от этих слов. Фрэнк постучал тыльной стороной ладони по маленькому столику перед собой. Когда это не помогло успокоить группу, он взял кока-колу и стукнул бутылкой по полу. – Довольно! Этот клуб – не место для издевательств и оскорблений. Mais! Разве мы недостаточно получаем от остального мира? Крики и ворчание прекратились. Айрин раздраженно оглядывалась, размахивая перед собой веером.