Ей так хотелось сказать: «Я уже еду домой»! – Мэм? – Передайте ему, что я думаю о нем и о девочках постоянно, пожалуйста. – Конечно. Мириэль повесила трубку и прислонилась к стене кабинки, на душе у нее было слишком тяжело, чтобы плакать. Возможно, к лучшему, что Чарли не оказалось дома. Малейший намек на то, что он будет рад видеть ее, – и ее решимость испарилась бы. Что теперь? Она не спала больше тридцати часов, но у нее не было времени отдыхать, и она боялась, что не проснется вовремя, если надумает вздремнуть. Нужно хотя бы поесть. Это успокоило бы ее желудок и прояснило мысли. Она купила сэндвич у уличного торговца и съела его в вестибюле вокзала. Хлеб был черствым, а мясо резиновым, тем не менее, это взбодрило ее. Она вытащила из сумочки медаль Святого Христофора и потрогала ее выпуклую поверхность. Она никогда не была из тех, кто молится, и не придавала этому большого значения, но теперь она закрыла глаза и коротко взмолилась Богу, чтобы он присмотрел за Хелен там, где Мириэль не могла. Затем Святому Христофору – кем бы он ни был, – чтобы он помог найти Жанну. Закончив, она убрала медаль в сумочку и сосредоточилась на том, что происходит здесь и сейчас. С шестьюдесятью двумя долларами в кошельке и властями, которые скоро будут начеку, Мириэль не могла позволить себе бездействовать. Она подозревала, что, скорее всего, девочка стремилась попасть домой. Но где был дом? Она попыталась вспомнить все, что Жанна рассказывала ей, однако быстро поняла: это пустая затея. Как только Жанна заговаривала о доме, она обрывала ее почти так же резко, как Айрин. Однако где-то во всех этих словах таился ключ к разгадке. Мириэль глубоко вздохнула и снова закрыла глаза. После смерти Феликса она жила только прошлым. Алкоголь помогал в этом и позволял, думая о конкретных вещах, связанных с сыном, ощущать мягкость его любимой куртки или ореховый привкус подогретого молока, которое он пил перед сном. Она провела пальцами по деревянной скамейке и представила себя сидящей на полу в гостиной рядом с Жанной. Вспомнила щекотание ветра на затылке и очутилась с девочкой высоко на смотровой башне. Она отбросила запах багажа и сигаретного дыма, уловив вместо него древесный аромат дуба, на который они с Жанной взбирались. Мириэль несколько минут перебирала воспоминания, и вдруг ее осенило. Жанна как-то хвасталась, что люди приезжали из Нью-Иберии и Лафайета, чтобы купить лодки у ее отца. Названия ничего не значили для Мириэль, но она нашла оба города на застекленной карте железных дорог, висящей на стене. Поезда, следующие по «Миссури Пасифик»[89] из Нового Орлеана, останавливалась в обоих пунктах, сначала в Нью-Иберии, а затем в Лафайете. Мириэль поспешила обратно к кассе и попросила билет первого класса до Нью-Иберии. Однако, открыв сумочку, с неохотой передумала, и купила билет в эконом-класс. Поезд отправился через несколько часов. Отъезжая от станции, Мириэль почувствовала, как ее сердце сжимается все сильнее с каждым оборотом колес. Это был не тот путь, который она себе представляла, когда вчера собирала сумку. Тот путь и все пути, о которых она грезила ранее, вели домой. Она прибыла в Нью-Иберию на закате. Городок, по меркам жительницы Лос-Анджелеса, казался крошечным. На грунтовых дорогах поднимали пыль автомобили и повозки, запряженными мулами. На Мейн-стрит располагались несколько бакалейных лавок, маслобойня, два кафе, театр, отель и банк. Бросив взгляд вниз на пересечения Мейн-стрит с другими улицами, можно было увидеть большое количество величественных построек, напоминавших административное здание в Карвилле, фасады которых были украшены колоннами. Но остальные дома были одноэтажными, с обветшалым сайдингом и широкими ступенями. Она сняла номер в отеле и заснула, как только поужинала. Кошмарные сны преследовали ее всю ночь – наконец-то она прибыла в Калифорнию, но обнаружила, что ее дом заброшен и рушится; прыгнула в бассейн, чтобы спасти Феликса, но нашла плавающее на поверхности воды безжизненное тело Жанны; спасалась от мужчин, размахивающих цепями и кандалами, не в силах перелезть через забор Карвилла в безопасное место. Наутро она проснулась не отдохнувшей, зато полной надежд. Жанна несомненно где-то здесь, и Мириэль найдет ее. Персонал отеля тепло встретил женщину, когда она села завтракать в столовой, и любезно ответил на ее вопросы о лодочниках в соседних городах. Она надеялась, что все будет просто и она услышит только одно имя, но персонал перечислил нескольких известных мастеров в этом районе. Когда она уточнила, есть ли в отеле машина напрокат, они рассмеялись, но с энтузиазмом принялись искать возможности, и нашли мистера ДеРуэна, который развозил газировку и мог подбросить ее. После еды Мириэль тайком вытерла вилку и стакан носовым платком. Какой бы слабозаразной она ни была, ей не хотелось подвергать опасности кого-то еще. Приехав накануне вечером, Мириэль была слишком измучена, чтобы замечать внимание окружающих. Но пока, стоя перед отелем, она ждала мистера ДеРуэна, навязчивые взгляды прохожих выбили ее из колеи. В то утро она тщательно продумала свой гардероб, надев блузку с длинными рукавами вместо более соответствующими сезону короткими, повязала на шею шарф и замаскировала пятна на ногах темными чулками. И все равно не могла отделаться от желания съежиться и стать невидимой. Мистер ДеРуэн подъехал на забрызганном грязью белом грузовике с логотипом компании в виде красных букв, нанесенных поперек борта. Он выглядел чуть моложе двадцати, его темные волосы и теплые голубые глаза напомнили ей Фрэнка. Это сходство успокоило взвинченные нервы Мириэль и в то же время вызвало смутную боль. Увидит ли она его когда-нибудь еще? Помимо предполагаемого в конце этого путешествия благополучного возвращения Жанны в Карвилл, остальное представлялось неопределенным. Сестра Верена, конечно, права: не стоило рисковать своей семьей, возвращаясь домой нездоровой. Но сможет ли она вынести эту жизнь в плену, пока вылечится? Она приняла рукопожатие мистера ДеРуэна и ответила на его робкую улыбку. – Спасибо, что согласились провезти меня по окрестностям. Я заплачу за ваши хлопоты. – Что вы, мэм. Я рад помочь. Он помог ей забраться в кабину грузовика. – Позвольте вас спросить, откуда вы? Мириэль заколебалась. – Из Калифорнии. – А-а, все понятно, – проговорил он, завел двигатель и включил передачу. – Понятно – что? Почему я так забавно разговариваю? – Мириэль попыталась придать голосу беззаботность, несмотря на то что вновь почувствовала себя неловко. – Не-а. – Он бросил застенчивый взгляд в ее сторону. – Почему вы такая важная. Мириэль оттянула свой шарф. К ее облегчению, пока они ехали, грохот бутылок с газировкой делал дальнейший разговор невозможным. Она отвернулась и стала смотреть в боковое окно на проплывающие мимо поля сахарного тростника и поросшие мхом дубы. Проявил бы мистер ДеРуэн к ней такую же доброту, если бы знал, что она прокаженная? В его глазах она была бы не «важной», а гротескной, и вместо рукопожатия она получила бы пинок в живот. Тем больше причин, по которым она должна быть осторожна и поскорее найти Жанну. Глава 60 Маршрут доставок мистера ДеРуэна привел их в три города недалеко от Нью-Иберии. На каждой остановке Мириэль разыскивала местных лодочников. Первый мужчина, которого она встретила, оказался слишком стар, чтобы быть отцом Жанны. Второй слишком молод. Лицо третьего было слишком смуглым. К концу дня ее зад болел от долгой и ухабистой езды. Ее уверенность тоже пошатнулась. Ей скорее повезло бы купить французское шампанское у какого-нибудь захолустного бутлегера, чем найти отца Жанны в череде стольких провинциальных городков. Но она с готовностью приняла предложение мистера ДеРуэна снова поехать с ним завтра. Когда он высадил ее у отеля, Мириэль, прежде чем подняться в свой номер, остановилась у телефона. В течение дня ее мысли часто возвращались к Хелен. Спа́ла ли у нее температура? Оставалась ли она все еще в больнице? Помнила ли она Мириэль достаточно, чтобы заметить ее отсутствие? Телефон был спрятан в маленьком уголке за пределами вестибюля, создавая лишь иллюзию уединения. Мириэль старалась держать трубку поближе, пока говорила. Снова ответил дворецкий. Нет, мистер Уэст не дома. О Хелен тоже никаких новостей. Мириэль повесила трубку и подождала, пока ее глаза высохнут, прежде чем повернуться. Не нужно казаться более подозрительной, чем она есть. Она хотела оставить для Чарли телефонный номер, чтобы он перезвонил ей, но дворецкий, как и весь остальной персонал и все в Лос-Анджелесе, кто читает газетные сплетни, думал, что ее заперли в сумасшедшем доме. Давать ему телефон отеля было слишком рискованно. Поднимаясь по лестнице в свою комнату, она убедила себя, что Чарли в больнице, а не развлекается с мисс Торн или какой-нибудь другой новой звездочкой. Несмотря на все его недостатки, он всегда был хорошим отцом. Но это не помешало ее воображению воспользоваться этой идеей, как и ее снам, когда она наконец заснула. На следующее утро она проснулась и оделась как раз вовремя, чтобы встретить мистера ДеРуэна, подъезжающего к отелю. Когда Мириэль увидела название Жанеретт, написанное синими буквами на указателе первого города, до которого они добрались, ее надежды укрепились. Было бы логично, если бы шестилетняя девочка, брошенная у ворот дома для прокаженных, выбрала имя, похожее на название города, в котором она родилась. Или, возможно, ее назвали в честь города, и она вообще не брала псевдоним. Мистер ДеРуэн остановился у небольшого продуктового магазина на главной улице города. Мириэль выпрыгнула из грузовика еще до того, как двигатель заглох. – Есть ли в городе лодочник? – спросила она бакалейщика, худощавого мужчину с большой родинкой на носу. – Прошу прощения? – не понял он. – Лодочник. Мистер ДеРуэн, занося ящик с бутылками в магазин, остановился и представил ее. Когда он добавил, что она из Калифорнии, бакалейщик медленно кивнул, словно это объясняло несдержанность Мириэль. – Возможно, вы имеете в виду старого Дона Хирша. – Его мастерская поблизости? Я бы хотела с ним встретиться. – Нельзя. – Мне нельзя? – Дон умер около трех лет назад. – У него была семья? – Была. – Тогда может я поговорю с его вдовой? – Этого тоже нельзя сделать. Мириэль почувствовала, что ее терпение иссякает. Над ними мог бы пронестись ураган, а этот человек стоял бы там и так же неспешно выдавал информацию по одному предложению за раз. – Нет? – Боюсь, что нет. Они уехали из этих краев. – Вы знаете куда? Он почесал нос рядом с родинкой, наблюдая, как мистер ДеРуэн тащит в магазин очередной ящик с содовой. Мириэль покашляла, и его взгляд вернулся к ней. – Нет, мэм. Не могу сказать, что знаю. Когда они вернулись в грузовик, мистер ДеРуэн откупорил две бутылки газировки и протянул одну ей. – Похоже, этот лодочник много значит для вас. Она провела пальцем по изгибу бутылки, прежде чем сделать глоток. Coca-Cola и другие крупные компании взимали в столовой колонии дополнительную плату за газировку в бутылках, так как не забирали тару для повторного использования. В конце концов, кто захочет пить из той же бутылки, что и прокаженный? – Мы оба заботимся об одной и той же маленькой девочке, вот и все. И я надеюсь, что он сможет успокоить меня, что с ней все в порядке. Дорога, по которой они ехали, вилась вдоль протоки. Несколько полуразрушенных особняков стояли рядом с полями сахарного тростника, раскинувшимся вокруг. Еще был Лафайет, напомнила она себе, и множество маленьких городков в округе, которые нужно было обследовать. Ее деньги скоро кончатся, но Чарли мог бы перевести ей. Он бы сделал это, не так ли? Мистер ДеРуэн что-то сказал, но его слова потонули в реве двигателя и звоне бутылок. – Что? Он указал на протоку. За мохнатыми деревьями, окаймлявшими берег, на воде отражался солнечный свет. – Вода в этом году очень высокая, – прокричал он сквозь шум. – Лучше бы вам найти этого лодочника поскорее и убраться отсюда, пока все не затопило. Следующий город, в который они приехали, был намного меньше Жанеретта или Нью-Иберии. Почтовое отделение, мясной рынок и универсальный магазин сгрудились на Мейн-стрит, и кроме них две церкви и совершенно новый театр. Однако – ни верфи, ни мастерской по изготовлению лодок. Сердце Мириэль упало. Она побывала на многих съемочных площадках в Голливуде, и они выглядели больше, чем этот город. Дома торчали тут и там вдоль изрытых колеями улиц. За ними – разбухшая протока.