О… — Не думаю, что это уместно. — А я думаю, — самоуверенно заявляет он и зачем-то добавляет: — Костя тоже будет. Опять эти намеки! Он уже едва ли нас не поженил. Сами виноваты, ничего не скажешь. — Нуу… Если вы настаиваете… — Именно. Я пришлю тебе адрес заведения в сообщении. — Спасибо за приглашение. Тогда я пошла? — Иди. Когда я выхожу из здания, меня окликает Илья. — Вот черт! — ругаюсь про себя и нацепляю широкую улыбку. — Илья, привет! Он подходит ко мне со своей самой соблазнительной улыбкой. — А ты куда? — Домой. — Я стараюсь, чтобы мой голос был безмятежным. Однако, лицо Смельчака становится серьезным. — Что-то случилось? — Нет, — отвечаю я самым позитивным тоном и вздергиваю подбородок вверх. — Миа, там в клубе… — Не надо про клуб. Пожалуйста, забудь. — Это сложно, — ухмыляется он. — Илья, Илья, когда же ты оставишь свои игры? — ехидничаю я. — Когда ты бросишь своего мужа и дашь мне шанс, — вторит мне он. Если бы ты знал… — А-а. Это невозможно, — все еще улыбаясь, отвечаю я. — Кстати, Виталий пригласил меня на день рождения. Ты тоже идешь? — Естественно, — пафосным тоном отвечает Смельчак. — Отлично, тогда там и увидимся. — Я уже собираюсь развернуться и уйти, как Илья снова задает мне вопрос: — А завтра? Я думал, вместе пообедаем. Я внимательно смотрю на него и понимаю, что мне терять нечего. Мой муж предал меня. Константин глубоко и надолго женат, а мы с Ильей свободные люди. — А давай! Заедешь за мной? — с воодушевлением соглашаюсь я. — Сюда? — Домой. Лицо у Мистера Обояшки вытягивается, но он находит в себе силы снова улыбнуться и не задать мне очередного вопроса. — Тогда до завтра, Миа. — До завтра, Илья. — Я ослепительно улыбаюсь, разворачиваюсь и ухожу. Зачем я это сделала? Вот мало мне проблем! Ой, как мало! По дороге домой я успеваю поговорить с Риткой и кое-как убедить ее, что мне нужно побыть одной. Так странно, кажется, что сейчас мне утешение нужно больше всего, но я чувствую себя сильнее самых близких мне людей. Должно быть, я напрасно жду момента, когда что-то щелкнет внутри, и я развалюсь на кусочки. Меня пугает мое состояние. Я попала в какую-то глубокую яму и не знаю, как мне из нее выбраться. И вместо того, чтобы искать выход, я закапываюсь все глубже. Вот зачем я сказала Константину, что люблю его? Зачем поцеловала его? Зачем согласилась на обед с Ильей? Я, похоже, окончательно свихнулась. Я подъезжаю к дому, паркуюсь и выхожу из машины. Меня коробит от мысли войти в пустую квартиру, где столько воспоминаний. Именно здесь я проснулась шесть лет назад, когда Рома меня бросил. Именно, здесь я снова обрела семью и была очень счастлива. Но сейчас я вхожу в этот дом, каждой клеточкой ощущая свое одиночество. Не любить, не чувствовать — ничего больше нет. Я не знаю, как проведу остаток своей жизни. Я ощущаю неподдельный страх и надежду, что это только сон, что уже через минуту выйдет человек и скажет: «Вас снимала скрытая камера!», но моя реальность состоит из руин прошлого и настоящего. Я медленно обхожу все комнаты. Сколько же здесь нас. Оставаться в этом доме не самая лучшая затея, но и к Рите с Антоном я совсем не хочу. Добредаю до спальни, обессиленно падаю на кровать и чудом засыпаю. Я резко вскакиваю, услышав, как открывается входная дверь. Сердце начинается колотиться с удвоенной скоростью. Выбегаю в прихожую и вижу пьяного в стельку Валеру. — А! Моя верная жена, — заплетающимся языком говорит он. — Что ты здесь делаешь? — шиплю я. — Заткнись. — Покачиваясь, он делает шаг ко мне. Я машинально — шаг назад. — Ты — змея, которую я пригрел на своей груди. — Это ты мне говоришь?! — вспыхиваю я, еще шаг и вдруг его рука сжимается на моей шее. — Заткнись! — Валера едва стоит на ногах, но вцепляется в меня мертвой хваткой, испуганно смотрю на него, судорожно думая, как мне выпутаться. — Я обещал не поднимать на тебя руку, но сейчас я просто хочу тебя убить. Его хватка усиливается, я едва ли могу дышать. — Валера, — хриплю я, хватаясь за его руку, стараясь ослабить захват, но тщетно, пальцы сдавливают горло сильнее. — Ты мерзкая шлюха! — выплевывает он мне в лицо. В глазах ярость, ненависть. Мне становится очень страшно. Наверное, моя жизнь так и закончится. Я буду задушена собственным мужем. Господи, как же мне выпутаться? — Валера, — снова хриплю я, из глаз начинают течь слезы. Я ощущаю бессилие. — Заткнись, поганая шлюха, — цедит он. В его глазах туман. Кажется, он едва ли что-то соображает. Что же делать? Муж еще сильнее сдавливает горло, и у меня начинает темнеть в глазах. — Нет! — вдруг вскрикивает он и опускает руку. Я падаю на колени, хватаясь за шею двумя руками, будто это может мне помочь, и глубоко дышу, дышу. — Ты перешла все границы. С этими словами он швыряет на меня белые карточки. Я поднимаю одну из них с пола и охаю. На фотографии мы с Костей в холле отеля. Поднимаю другую — мы около обрыва целуемся. Следующая — я вхожу в ЕГО номер. Господи! Я нерешительно поднимаю голову на мужа. Он смотрит на меня так, что я ощущаю его огромное желание запинать меня ногами прямо на этом полу. — Но откуда? — выдавливаю я и медленно поднимаюсь на ноги. Валера усмехается. — Ты только это хочешь сказать? — Валера, я… — Заткнись! Заткнись! — резко вскрикивает на меня муж. Я вздрагиваю и замолкаю. — У тебя есть один день, чтобы убраться отсюда. Только один день. — Валера окидывает меня взглядом полным презрения и выходит из квартиры, с силой хлопнув дверью. Я сотрясаюсь всем телом и медленно опускаюсь на пол, жалобно скуля. Около меня с десяток фотографий, где я и Громов. Кто же их сделал? Не может быть! Этого не может быть! За нами следили? Но кто? Зачем? — Костя! Нужно позвонить Косте! — словно в бреду, бормочу себе под нос, тяжело дыша от нервов. Бросаюсь в поисках телефона, и когда, наконец, нахожу его, останавливаюсь. — Нельзя. Нельзя ему звонить. Нужно дождаться завтра. Дождаться завтра. Я сижу на полу в своей прихожей и раскачиваюсь взад и вперед, смотря на фотографии. Кажется, что-то щелкнуло. Дышу ли я, жива ли я? Не знаю. Я впервые в жизни изменила своему мужу, и кто-то сфотографировал нас. Господи! Что это за чудовище? Как эти фото попали к Валере? Не понимаю. Ничего не понимаю. — Костя, ты мне так нужен, — шепчу я. По щеке скатывается тяжелая горячая слеза, за ней еще одна и еще. Я ощущаю себя жалкой и безвольной. Моя жизнь рассыпалась на мелкие бисеринки. Собрать невозможно. Я так и засыпаю на холодном полу у входа. Нет больше ни сил, ни желания бороться. Глава 23 Утром меня будит звонок телефона, и я, нащупав его рукой, отвечаю: — Алло. — Миа, ты жива?