— Она выглядит как панель. Ручка отвалилась, но можно просто за угол открывать. — Не выходит… — Ох, ну, вы даёте… Девушка зашла за стойку, потянула за угол панель, которая казалась просто частью стойки. — И правда, не открывается. Наверное, защёлка упала. Она деловито выдвинула ящик с посудой, вытащила плоский столовый нож, вставила его в щель, повела верх. Что-то щёлкнуло, вертикальная прямоугольная плоскость повернулась на петлях, открываясь. За ней оказался эмалированный агрегат с рычагом и выемкой под стакан. — Сюда вставляете, рычаг вниз… Натужно загудел механизм, что-то захрустело, в подставленную посуду посыпались кусочки льда, мутноватые и почему-то в форме полумесяца. — Нальёте лимонада? А то жарко. Я кивнул, налил поверх льда сладкой газировки и подал девочке. Наши руки соприкоснулись, и меня внезапно захлестнули яркие, сложные, совершенно нехарактерные эмоции. Сильно, почти непереносимо захотелось обнять её и прижать к себе. — Держите себя в руках, — сердито сказала девушка, хотя я не сделал ни единого движения, — что за глупости. — Откуда ты знаешь, где тут защёлка? — спросил я, хотя хотел спросить совсем другое. — Потому, что я ведьма, — ответила та совершенно серьёзно не то на заданный вопрос, не то на незаданный. — Жестокая и бессердечная? — Не настолько, как вы. — А я? — Сами знаете. — Допустим. Тогда почему ты меня не боишься? — Бессердечные не опасны. Бойтесь тех, кто от всей души. — А есть и такие? — Здесь? Каждый первый. Ещё увидите. Странный разговор прервала Швабра. Зайдя с солнца в полутёмный бар, она прищурилась, пригляделась и с облегчением сказала: — А, ты здесь. А то я уже… — Всё в порядке, — сказала блондинка. — Показала твоему боссу ледоплюй. — А его разве починили? — Да, вчера. — Отлично, а то столько мороки с этими формочками… Босс, можно мне тоника? Со льдом? Жара такая… Я вставил в агрегат чистый стакан, осторожно потянул за рычаг… — Резче, — посоветовала девушка, — он заедает. Чуть вверх и сразу вниз. Не бойтесь, ломается он не от этого. — А от чего? — Просто старый. Тут всё старое. Сварите мне кофе? — Разве детям можно кофе? — Мне семнадцать. И я обожаю кофе. Пила бы его весь день. — Говорят, это вредно. — Всё вредно. Двойной, пожалуйста. И как можно двойнее. Допив свои напитки, девушки принялись вдвоём составлять стулья на пол, потом расставили пепельницы, в четыре руки помыли посуду, собрали мусор и помогли мне вытащить его на задний двор в контейнеры. — Цветы совсем засохли, — грустно сказала блондинка, посмотрев на клумбу. — Могла бы и полить, между прочим. — Я на неё даже смотреть не могу, — резко ответила Швабра. — К дьяволу цветы. Ненавижу цветы! Особенно эти. Особенно здесь. — А мне нравятся лилейники, — возразила блондинка. — Имею право! Оставь в покое мои цветы! — Меня сейчас стошнит, — уборщица, поджав губы, ушла в подсобку и хлопнула дверью. — Я полью, ладно? — спросила блондинка. — Если тебе так хочется. Но я не найму тебя садовницей. Мне и уборщицы за глаза. — Нет-нет, я для себя. Я подумал, что поливать «для себя» цветы в чужом палисаднике довольно странно, но возражать не стал. — Я не в курсе, где тут что… – признался я. — Ах да, ты же ведьма и сама всё знаешь. Девушка уже разматывает шланг. — Лилейники очень стойкие и не умирают без ухода, — сказала белокурая «ведьмочка», поливая клумбу. – Мне так надоели те, кто умирает! Закончив, вытащила из сумочки фотоаппарат и сфотографировала. — Надо траву прополоть, — сказала она деловито, — но это в другой раз. Сейчас пора сходить кое-куда. Отпустите свою уборщицу на часик? — А что она сама не попросит? — Ненавидит просить. — Не слишком ли много всего она ненавидит? — Не слишком. Я ей потом помогу, мы всё успеем. Пожалуйста! Девушка подошла вплотную, почти коснувшись грудью, и от ванильного запаха её волос у меня перехватило дыхание и закружилась на секунду голова. А ведь я не люблю ваниль. И блондинок. И малолеток. Она сделала шаг назад и недовольно нахмурилась. — Прогуляйтесь, ладно, — разрешил я. *** — …В нашем сознании существуют бесконечные суперпозиции квантовых состояний, которые постоянно редуцируются в процессе внешних и внутренних взаимодействий. Собственно этот процесс и является тем «проявляющим мышлением», которое создаёт нашу особую функцию «вселенского наблюдателя». При каждой такой редукции создаётся новое пространство-время, из чего следует, что сознание не только имеет квантовую природу, но и не принадлежит действующей реальности. Благодаря квантовым механизмам существует отдельная ментальная реальность, вложенная в реальность физическую, но не идентичная ей полностью… — Мне кажется, это слушаете только вы, — заметил я, протирая стакан. — К сожалению, вы близки к истине, — вздохнул безымянный мужчина. — Люди загадочные. Даже если кричать им в уши, как устроен мир, они лишь заткнут их поплотнее. Однако на свете полно того, что не выключишь, как громкость у телевизора… Да выключайте, выключайте, вижу, что вас раздражает. — Ничего страшного, я легко абстрагируюсь. — Не нужно. Я и так в курсе, а больше тут слушать некому. — Тогда зачем вы слушаете, если в курсе? — Кто-то же должен. Мужчина допил стакан, положил на стойку деньги и вышел. Я немедленно о нём забыл. *** — Лучший односолодовый, который у вас есть, — сказал Директор. — Лёд? Содовую?