— Тут есть город? — Так и не скажешь, да? — опять засмеялась женщина. — Рельеф обманчивый. С дороги кажется, нет ничего, кроме мотеля, но, если знать, куда смотреть… Хозяйка кафе показала рукой на коридор сбоку от стойки. — Направо по улице, а там увидите. — Спасибо, я, пожалуй, действительно прогуляюсь. Немного виски поможет мне остановить мир. — Не перестарайтесь. Важно не только остановить мир, но и вовремя остановиться самому. Будете возвращаться, позовите моего мужа. — А как я его узнаю? — О, это несложно, — печально улыбнулась женщина. — Он будет самым пьяным. На задней двери табличка: «Открывается наружу/вовнутрь». Универсальная, перед установкой надо удалить лишнюю вставку, но хозяйка почему-то не стала этого делать. Толкнул дверь и вышел. С этой стороны кафе и мотель сливаются в сплошную стену без окон, а дверь не имеет ни таблички, ни вывески. Городок совсем небольшой, видна неширокая улица, идущая вниз с уклоном. «Обманчивый рельеф, — вспомнил я. — Надо знать, куда смотреть». Бар обнаружился по левой стороне. Двухэтажный домик, стоящий отдельно от других, лаконичная вывеска, двустворчатые двери без автоматики. Простая стойка с классическими табуретами, несколько столиков со стульями, негромко играет ретро-кантри, беззвучно светится телевизор. Пахнет табаком и пивом. Людей немного — двое у стойки, двое сидят с кружками за столиком, один лежит головой на столе. — Приветствую, — кивает бармен. — С чего желаете начать этот приятный вечер? — А с чего вы взяли, что он приятный? — Если не так, — не стал спорить он, — мы мигом исправим. Итак, что вам налить? — Виски, будьте так любезны… Хотя, стоп! У меня же нет наличных! — Вы сегодня заселились в мотель? Я пришлю счёт туда. Лёд? Содовая? Кола? — Лёд. — Отличный выбор. — Вы бы так сказали про любой. — Разумеется. Я принимаю людей такими, каковы они есть. Сосед по стойке поприветствовал меня поднятым бокалом, достал из кармана сигареты и закурил. — У вас тут можно курить? — Это бар, а не аптека. Оставь здоровье, всяк сюда входящий. На стойку с холодным стуком опустился квадратный тамблер из толстого стекла, в нём звякнул лёд, побежала струйка золотистого напитка. — Вы не пользуетесь мерным стаканчиком. — Опыт. Можем поспорить, налито правильно. — Не буду спорить. Вижу, вы любите свою работу. — Чувствую в ваших словах иронию. И даже некоторый сарказм. Напрасно. Бармен — это важная социальная функция. — И в чём же она заключается? — В принятии, если угодно. Ваш виски. — Благодарю. Принятии чего? — Всего. Бармену рассказывают то, что не расскажут священнику. Он не оценивает, не осуждает и не назначает епитимий. — И не отпускает грехи. — Грехи висят на нас, как впившийся клещ. Надуваются и растут, питаясь чувством вины, пока однажды человек не падает под их тяжестью. Отпустить их — дело нехитрое. Вот только они не уйдут. — И где в этой картине бармен? — Я позволяю грехам полежать на стойке, пока человек сидит перед ней. Снимаю ненадолго эту тяжесть. Повторить? — Да, пожалуйста. Да вы философ, оказывается. — Специфика профессии. Никогда не хотели попробовать? Многие, сидя с вашей стороны, думают о том, каково оказаться с моей. — Нет. Ни в коем случае! — Отчего так категорично? — Мне неприятны люди, — зачем-то признаюсь я. Со второй порции алкоголь забирает, да и усталость берет своё. – Жестокие равнодушные твари. — А вы не таковы? — Таков. И это бесит. Вряд ли я смог бы работать барменом. — Отчего же? Я принимаю людей, а не люблю их. Это разные вещи. — Мы не встречались раньше? — попавшее в свет ламп лицо бармена внезапно кажется знакомым. — Нет, вряд ли, — качает головой он. — Я хорошо запоминаю клиентов, вы никогда не бывали тут. — А где-нибудь в другом месте? — В каком другом? Налить ещё? — Хватит, пожалуй. Мне завтра за руль. Вернусь в мотель. Благодарю за беседу и виски. — Это моя работа. Кстати, не захватите клиента? Вам по пути. Он тихий. Обычно я после закрытия отвожу его сам, но хозяйка кафе будет рада, если вернуть раньше… Бармен указывает на спящего головой на столе мужчину. — Ах, да, она просила. Это же её муж? Он не заблюет мне костюм? — Нет-нет, не беспокойтесь, проблем не будет. Просто подставьте дружеское плечо. — Я ему не друг. — Но плечо-то у вас есть? Пьяница действительно не доставляет особых хлопот. Идёт, перебирая заплетающимися ногами, тихо мычит что-то бессмысленное, иногда, потеряв равновесие, виснет на плече, но потом выправляется. — Большое вам спасибо! — радуется хостес, с привычной ловкостью подхватывая мужа. — Очень выручили. — И часто он так? — Всегда, — коротко отвечает женщина, увлекая бессмысленно бредущее тело куда-то в подсобку. — Не спрашивайте. Я не спрашиваю. *** Проснулся с рассветом. Полежал, глядя в ровный белый потолок. Сел на кровати. Потянулся и включил телевизор, там продолжается то же бессмысленное ток-шоу: — …В модели Ху и Ву квантовая спутанность спиновых состояний является дискретной и в работе сознания не учитывается. Дело в том, что пиксели сознания суть обособленные сущности, и вся спутанность остаётся в пределах самого пикселя. Но как, несомненно, известно нашим зрителям, главное следствие спутанности — возможность квантовой телепортации состояний, мгновенное одновременное изменение всех спутанных объектов, разделённых произвольным расстоянием… Посетил санузел. Вернулся обратно. Сети нет, смарт вне связи. Слишком рано для завтрака, но кафе открыто. — Вы тоже ранняя пташка? — приветствует меня хозяйка. — Хочу выехать пораньше. — Пирог в духовке, буквально две минуты. Сейчас кофе налью.