— А с чего ты взял, что у тебя были татуировки? — Что ты несёшь, чел? Не надо так, чел! Я каждый партак помню! Кто бил, как, когда. На жопе у меня, например, был набит след от говнодава, типа символ того, что равнодушное мещанское общество меня выпнуло нафиг, и я рили тру пункер, андеграунд и всё такое. Так мне объяснил тот челик, который бил. Он, правда, потом хотел себе позволить с моей жопой лишнего, и я его отмудохал, но блин, чел, это был крутейший партак! А бутс на ноге? Ты знаешь, чел, что он значит? «Пинай говно!» Чел, это не херня какая-то, это позиция! И где всё, чел? — Не знаю, — пожал плечами я, — не помню у тебя никаких татуировок. Тем более на лице. — Чел, ты чо, чел? — побледнел панк. — Ты гонишь, чел, скажи, что гонишь! — Да вон и девушка подтвердит. Эй, там, в сортире! — Чего, босс? — выглянула Швабра. — Разве у него были татуировки? Уборщица посмотрела на меня, на панка, снова на меня. Я держал лицо тяпкой, но она сообразительная. — Нет, босс, не было. Он и без того достаточно мерзкий. Извини, я пойду ещё поблюю. Не зови меня, пока не уберёшь это с лестницы… — Блин, пиплз, вы рили сериосли? Я чо, блин, рили кукухой съехал? Пиплз, не надо так! — Жизнь боль, — напомнил я ему. — Шит. Факинг шит, — сказал панк тихо и побрёл наверх, оставляя на ступеньках мокрые следы босых ног. — Жёстко ты с ним, босс, — сказала Швабра, вернувшись из туалета. — Но заслуженно. Я из-за него оставила в унитазе весь завтрак. — Посмотри на это с другой стороны, — сказал я, — однажды он бы всё равно там оказался. — Не утешает. — Чем могу. А Говночелу не помешает хорошая эмоциональная встряска. Чтобы не думал о том, что скоро суд. — А он скоро? — Не знаю. Надеюсь, что нет. Пусть страсти по побитым детишкам поулягутся. — Да плевать им на детишек, босс. Это отребье и дети отребья. Как я. Годятся только чтобы натравить на кого-нибудь. На меня, например. — Зачем? — Не знаю. Наверное, чтобы я не подавала другим примера. Чтобы все видели, что быть не со всеми очень паршиво. — А почему ты не со всеми? — Потому что меня от них тошнит, босс. Нальёшь тоника, рот прополоскать? — Конечно. Со льдом? — Если не трудно. — Хочешь вчерашнего пирога? — Не, босс, я теперь дня три жрать не смогу. Вспомню, как этот говнюк тут мудями тряс, и сразу блевать побегу. Меня мерзит от голых мужиков. Нет зрелища отвратительнее. Я даже на пляж не хожу никогда, мне тупорылого братца с его «проветриванием» хватает, чтобы не расставаться с белым другом неделями. — А тут есть пляж? — удивился я. — Не видел реки. — Не река, озеро. Я иногда купаюсь там. Ночью. Чтобы точно никого не было. Из города его не видно, рельеф… — …обманчивый, да, я понял. — Тут все такое… обманчивое, босс, — выдавила она неохотно после паузы. Можно подумать, я сам не заметил. Глава 13. Заебисьман Одно Пиво — Говорят, вы посещали наш завод? — спросил Заебисьман, лелея в руках свой единственный стакан пива. — А отчего же ночью? — По просьбе полиции, — уклончиво ответил я. — Боюсь, тайна следствия… — Уже не тайна, — он сделал крошечный глоток, — сегодня нас официально поставили в известность, что один из сотрудников погиб. Причину не сказали, но, раз идёт расследование, то, скорее всего, умер он не от пьянства. Странно, что ночной уборщик посещал бар, не самая типичная ситуация. — На свете много странного. Вот, например, почему это обсуждаете со мной вы? — А что не так? — удивился Заебисьман. — То, что тут не топает ногами и не брызжет слюной ваш директор. Раз уж администрация завода так недовольна ночным визитом. — Ах, вы об этом, — засмеялся он, — я попросил его воздержаться. — И он вас послушался? Как же субординация? — У нас равный административный ранг. Он директор по административной, а я по научной части. Его интересы лежат в области кадров, работы с общественностью, организации вторичных процессов — логистики, уборки мусора и так далее. Я же более связан с заказчиками и самим процессом производства. В целом, у нас паритет и сотрудничество, мы делаем общее дело, и он прислушивается к моим рекомендациям, так что всё заебись. Но, учитывая его личностные особенности, я решил поговорить с вами сам. — А зачем со мной об этом говорить? — удивился я. — Я просто бармен. — Бармен — это важная социальная функция. Ах, ну да, конечно. Кажется, пришла пора протереть очередной стакан. Барменская магия, снижающая адгезию лапши к ушам. — Видите ли, вокруг нашего завода сложилась своеобразная… негативная мифология, что ли. Какая-то нездоровая мистика, обвинения неизвестно в чём… Директор пытается работать с общественностью, но выходит у него, скажу честно, не очень. Молодёжь не особенно любит лекции и нравоучения. Между тем, у вас, я смотрю, стало весьма молодёжно. И это, скажу я вам, заебись. Заебисьман кивнул на наших «лимонадиков», как их называет Швабра, зажигающая сейчас за стойкой в роли начинающей барвумен. Подростков в последнее время прибавилось. Вместо одного столика они занимают три, так что взятый в лизинг подержанный холодильник для мороженого пришёлся кстати. — Простынешь и попка слипнется! — насмешливо выговаривает Швабра малолетнему сыну учительницы, ввергая его в пунцовую краску стыда. — Мать велела тебе больше двух порций не давать. Сколько тебе? Двенадцать? Ах, целых трина-а-адцать… Тогда тем более. Пубертат на носу, от жирного и сладкого покроешься прыщами размером с кулак, начнёшь их давить, и мозги вытекут. Ты что, не слышал, что прыщи давить нельзя? Вот поэтому и нельзя, да. Вон, посмотри на этих, за столом — они давили-давили, и всё выдавили… — А хотите экскурсию? — внезапно предложил Заебисьман. — На завод? Вам же интересно, я вижу. — Не особо, — покачал головой я. — Не любитель индустриального туризма. Если вы скажете, что на нём делают, это полностью удовлетворит моё умеренное любопытство. Если это не тайна, конечно. Тайны мне ни к чему. — Вот об этом я и говорю! — закивал Заебисьман. — Негативная мифология! Ну какие тайны, что вы, Роберт! Мы собираем электромеханические квантовые эффекторы. — Всего-то навсего? — спросил я скептически. — Действительно, банальность какая. — Да-да, понимаю, как это звучит. Но на самом деле нет никакой мистики. Передовые ИИ-технологии. — А сейчас бывают какие-то другие? — Да, модная тема, не спорю, но у нас самый мейнстрим. Связано с такими фундаментальными понятиями, как суперпозиция кубита, который может находиться в нескольких состояниях разом. Это можно представить себе как компьютерный кластер из тысяч процессоров, находящихся в параллельных мирах, но работающих как один. Всего три кубита создают восемь различных параллельных миров, в каждом из которых работает наш компьютер. Представляете, какие возможности для искусственного интеллекта? — Нет, не представляю, извините. — Ох, простите, увлёкся. Но согласитесь, это же интересно! — Да, пожалуй. — Вот и заебись, — сказал удовлетворённо Заебисьман, допивая пиво. — Приятно было поболтать. — Повторить не желаете? — Нет-нет, что вы, мне достаточно! *** — Погоди, я сейчас! — крикнула Швабра зашедшей в зал подружке. — Надо помыть посуду за этими свиньями. — Это наши клиенты, — сказал я ей с укоризной.