– Так это, господин полковник, я ж того, – блистая спросонья четкостью формулировок, доложил полицейский. Затем, подтянув подштанники и переминаясь босыми ногами на холодном полу, уточнил: – Мне ж было велено из комнаты не выходить. Так что ж еще делать? И когда теперь придется выспаться – неизвестно. Не просто ж так вы меня здесь заперли. Да, и позвольте вопрос: что с Софи? – Жива-здорова, эту даму наш маг лечил, лично. Оцени заботу. И чтобы через четверть часа был у меня в кабинете! Затем господин полковник красиво развернулся, едва не вписавшись при этом лбом в низкий косяк, и вышел, оставив Вида приходить в себя и готовиться к приему. Как готовиться? Да просто – одеться, волосы кое-как расчесать пятерней и, разумеется, утренние проблемы решить, чтобы не отвлекали, значит, на высокой аудиенции. Все. Дорогу к кабинету де Фотельи он помнил, но, видимо, чтобы гость не заблудился, его сопроводили двое вооруженных солдат. Ну, или чтобы не вздумал куда смотаться, подальше от местного начальства. В приемной, несмотря на жестко обозначенное время прибытия, сержанта промариновали не меньше часа. При этом однорукий капитан смотрел сквозь него, начисто не желая признавать за знакомого. Как выяснилось, ждали Тома. Где уж того носили дела службы, сержанту никто не объяснил, но к полковнику их пригласили сразу, как только бравый унтер-офицер доложил о приходе и выполнении какого-то приказа. В отличие от помятой и грязной одежды Вида, Тома был одет, словно только что вышел из лавки портного. Примерный вид военных подействовал на полицейского угнетающе. Впрочем, недолго. В конце концов, если б его на ночь отпустили в гостиницу, и он выглядел бы не хуже… во всяком случае, не сильно хуже. – Итак, сержант, – обратился к нему де Фотельи, – мною получен приказ от королевского интенданта. Сегодня он прибывает в Кале и желает выслушать твой доклад. До его приезда унтер-офицер в твоем распоряжении, но покидать гарнизон тебе запрещено. Вопросы? – Вопросов нет. – Вида постарался загладить утреннее раздолбайство. – Есть пожелание. Для подготовки доклада мне нужно переговорить с нападавшими. – Тома, как я сказал, в твоем распоряжении. Все, что нужно, он тебе расскажет. Все. Унтер-офицер, проводите сержанта. Вот это да! В распоряжение сержанта полиции оказался выделен кабинет, размером и роскошью не уступающий полковничьему. Резные стулья, два кресла у шикарного камина, обитые дорогущим шелком, на который было страшно садиться изгвазданными ночью штанами. Монументальный стол из красного дерева стоял около огромного окна, в изящные рамы которого были вставлены почти невидимые в своей прозрачности стекла. Отделанные вишневыми панелями стены и светлый паркет довершали впечатление почти королевского величия. – Э-э, а это что? – Второй раз за день на сержанта напало косноязычие. – Что, нравится? Оценил, как тебя армия уважает? – Тома не упустил возможности поддеть приятеля. – Между прочим, это кабинет самого адмирала. Затем, насладившись растерянностью Вида, уточнил: – Точнее, кабинет его адъютанта. И не сильно гордись – он твой только до приезда господина виконта. Здесь состоится совещание, после которого уже де Камбре решит, кто из нас куда направится. – Из нас? – Ну, господин полковник решил предложить ему услуги моего взвода. Если потребуется, конечно. Ну так что, с теми уродами, что на вас напали, сам поговоришь, или достаточно того, что они мне рассказали? Они здесь в подвале лежат. Говорить могут, ходить, правда, уже нет. Да и сидят с трудом, если честно. Впоследствии, когда Вида увидел этих несчастных на суде, он порадовался, что ограничился рассказом Тома – даже через месяц после разговора с военными в лесу выглядели они жутковато. К сожалению, многого от них узнать не удалось. Не потому, что не хотели говорить – хотели, рвались, умоляли еще спросить хоть о чем-нибудь. Просто знали эти двое немного. Старшим был здоровяк по кличке Кулак, которого Вида подстрелил, как раз перед тем, как получил дубинкой по затылку. Почему Кулак? Просто вы, господин военный, его кулаки не видели, а то б не спрашивали. Вот он с кем-то где-то встречался, потом давал указания. Ну как какие? Проследить за кем. В основном – следили. Последнее время… да, вот недели три назад следили за мальчишкой. Он в торговой гильдии работал. Кто такой – не знаем, да и нас к нему как-то внезапно отправили. Кулак прямо из таверны выдернул: мол, бросайте все и вперед, работайте. Следили недолго. Мальчишка вечером с работы вышел, а немного прошел, его и убили. Горло перерезали. Видели все, конечно. Нет, кто таков убийца – мы не знаем, но пока мы за этим бедолагой следили, он все поблизости от Кулака терся. А потом как-то вперед рванул, нож достал, да горло парню и перерезал. Нож? Большой такой, с локоть длиной, лезвие широкое. Нес? Нормально нес, он ж складывается, нож-то, его в карман сунуть, никто и не видит. Да, а потом, вот как раз с понедельника, следили за другим мальчишкой. Он у Планелей живет, а работает там же, где и тот, убитый, в торговой гильдии. За ним плотно следили. Еще за кем? За девчонкой, которую Кулак ночью подрезал. Позавчера видели, как она с тем парнем и мальчишкой полицейским болтала. Там смешно так получилось – эти двое сцепились, по земле катаются, кричат. А она на них ведро воды вылила… Да, потом они уже спокойно говорили. О чем – мы не слышали. Только потом полицейский ушел, а мальчишка с девчонкой в таверну «Старый боцман» отправились… Ну как, ясно же зачем. Вот тогда Кулак и впрямь собирался их того, пришить, стало быть. Но не сам, не сам. Точно! Ведь тогда уже командовал этот, который мальчишку прирезал! Правда, рука у него на перевязи была, ага. Сперва сам к ним сунулся, вроде как вина принес. Они, кто вот так на часок-другой номера снимают, завсегда вино заказывают. А эти нет, сразу своим делом занялись. Откуда знаю? Так кровать на всю таверну скрипела. А запоры там в номерах крепкие, одному никак не сломать. Так пока тот мужик за нами сбегал, пока мы дверь вышибли, их и нет уже. Думали все, потеряли. И этих, и деньги. Нам, если мы чего не делали, вовсе ничего не платили. Хорошо Кулак придумал… уж как он догадался за мальчишкой полицейским проследить! Там и увидели, что у него старший – тот сержант, кто потом в лесу с той девчонкой шел. Тогда уже за сержантом следить стали, так на табор и вышли. Да, так вот этот, с перевязанной рукой, сразу из таверны ушел. Вначале о чем-то с трактирщиком переговорил и сразу ушел. Никак он не представлялся… Ой нет, действительно, Кулак его называл… да, Васко, точно: мол, Васко, спокойно, найдем мы их. Выслушав рассказ Тома, сержант задал вопрос, который не давал покоя всю ночь, изрядно попортив сладкий сон. – Слушай, друг, а как вы оказались в том лесу? – Да, понимаешь, один знакомый прибежал, сказал, что за тобой какие-то подозрительные люди к табору пошли, вот мы и решили поработать. И тебе защита, и нам тренировка. По-моему, все довольны. – Какой еще знакомый? – Старый, в смысле молодой, конечно. Да отстань ты, когда надо будет, тогда и узнаешь. М-да… Вида сидел в роскошном кресле, тупо пялился в пустой камин и озадаченно чесал затылок. Что происходит, вообще? Какие-то старые-молодые знакомые Тома, которые в курсе, куда он идет и кто за ним следит, цыгане, бандиты. Все здесь кружится, пестрит и мельтешит, как цыганская юбка, а толку? В любой момент в этот кабинет может войти де Камбре, и что тогда докладывать? Вроде бы и удалось что-то узнать, да что с того? Впрочем, как учил сам господин виконт, если не знаешь, что делать, делай что положено. А положено писать доклад. Вот этим и следовало заняться. Вида подошел к столу, подстелив шейный платок, сел грязными штанами на изящный, для важных офицеров изготовленный стул, пододвинул бумагу, чернильницу, взял в руки перо. Первые слова подбирались с трудом, потом строчки побежали одна за другой, приводя в порядок мысли и словно сами складываясь в интересную картину. Господину королевскому интенданту виконту де Камбре Ваше сиятельство! В ходе расследования обстоятельств гибели Р. Легроса установлено, что его убийство подготовлено и совершено действующей в Кале организованной группой. О ее участниках известно следующее. 1. Мужчина, представляющийся идальго доном Венкеслас де Садаба. Возможно, кастилец. Волосы черные, глаза карие, смуглое лицо чисто выбрито. Говорит с заметным акцентом. Среднего роста, худой, волосы средней длины, обычно аккуратно причесаны. Может быть опознан девицей Софи Жемо (находится под охраной в гарнизоне Кале). Де Садаба получил от Жемо информацию о том, что Легросу удалось установить причину массового исчезновения судов, отплывших из порта Кале. В тот же день Легрос был убит. Место жительства де Садаба, а также причина, по которой он поверил в реальность раскрытия Легросом причины исчезновения судов, устанавливаются. Из показаний Жемо известно, что он дважды посещал желтый двухэтажный дом на улице Пекарей. Вероятно, де Садаба является главарем преступной группы. 2. Мужчина, вероятно, кастилец, говорит с валенсийским акцентом, предпочитает пользоваться навахой, какие изготавливают в Альбасете. Отзывается на имя Васко. Среднего роста, волосы черные, черные усы и бородка. Проживает или постоянно находится неподалеку от таверны «Старый боцман» (когда Пифо и Жемо остановились в этом трактире, Кулак ушел за Васко, отсутствовал около десяти минут). По показаниям арестованных сообщников, именно он виновен в убийстве Легроса, а также, вероятно, в покушении на убийство меня, Пифо и Жемо. Может быть опознан хозяином таверны «Старый боцман» и арестованными сообщниками. 3. Группа исполнителей (ликвидирована, двое задержаны). Основная функция – слежка. Руководитель группы (кличка Кулак) убит. Двое других участников арестованы, содержатся под охраной в гарнизоне Кале. По показаниям арестованных, группа в том числе следила за сотрудником конторы «Роза ветров» Легросом в момент его убийства, а также за Пифо, проживающим и работающим на месте убитого Легроса, что также свидетельствует о ее причастности к исчезновению кораблей, отплывших из порта Кале. Полагаю необходимым немедленно организовать розыск идальго де Садаба и Васко силами полиции Кале. Сержант полиции Амьена Вида Вот и все. Вида еще раз перечитал документ. А что, неплохо получилось. Прямо как виконт любит. «Организованная группа», «причастен», «полагаю необходимым». Интересные словечки! До его приезда в Амьен их и не слыхивали. Зато сейчас что-то подобное можно найти в любой полицейской бумаге, неважно, к месту или нет. Недавно сам читал протокол задержания пьянчуги, который оказался «причастен к нецензурной ругани и отправлению естественных нужд под окнами господина бургомистра». М-да… хорошо написал, только не понятно: почему беднягу Реми убили в тот же день, как де Садаба узнал о раскрытии тайны отплывших кораблей? Мало ли что мальчишка себе навыдумывал? Значит, были уверены, что именно он и мог догадаться. И еще. Де Камбре уверял, что о его поездке в Кале не знает никто. А первым встречным оказался этот самый Васко. С намерениями самыми негостеприимными. Де Камбре прибыл только вечером, когда уже сгустились сумерки. Изнывавшего уже от тоски и безделья Вида вызвали в кабинет полковника де Фотельи. Там, помимо виконта и хозяина кабинета, сидели Тома и Поль. Тот самый, с которым вместе ехали из Амьена. Причем если Тома в присутствии господ даже сидеть умудрялся по стойке «смирно», то Поль вальяжно развалился в кресле, гордо задрав вихрастую голову, словно равный господам дворянам. – Итак, думаю, здесь все друг с другом знакомы, представлять никого не надо. Сержант, начнем с тебя. Доложи о результатах. Вместо ответа Вида передал недавно написанный документ. Пробежав его глазами, королевский интендант одобрительно хмыкнул. – С этими задержанными сам говорил? – Нет, записано со слов унтер-офицера Тома, – кратко ответил Вида. – Негусто. – Де Камбре разочарованно вздохнул и передал документ Тома. – Есть что добавить? – Нет, все верно. Кроме Кулака они ни с кем дел не имели – обычное отребье… Ну, может, не совсем обычное, свое дело они туго знали. Вон, ни сержант, ни юноша, – он кивнул в сторону Поля, – ничего не заметили. Юноша?! Ну да, обыкновенный деревенский оболтус. Закинул себе ногу на ногу. Спасибо, что насвистывать не начал. Де Камбре, заметив растерянность сержанта, виновато развел руками: