Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 11 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Пётр закрыл за Николаем дверь и достал коньяк. – По полтиннику? Уже конец рабочего дня. – Я за рулём, не буду. – А я пешком, мне можно. Пётр подвинул Николаю два листка, налил себе в рюмку «Старого Дербента», выпил, закусил шоколадной конфетой. Николай уселся в кресло, изучал результаты. Да, он врач, но хирург, и ни черта в этих многочисленных циферках не понял – не его профиль. – Пётр, ты объясни мне, дураку, чего тут. – Ага, у нас работа головой, не то что вы, мясники – только руками и ножом, – пошутил Пётр. – Давай, – он положил перед собой анализы: – В обоих представленных образцах крови генетических заболеваний, передающихся по наследству, не выявлено. – Это радует. А ещё скажи – в какой степени родства они находятся? – Николай Васильевич и сам не понял, почему он задал этот вопрос. Выскочило как-то само собой, неожиданно. – А ни в какой! Николай ещё не понял до конца смысл ответа, но сразу уяснил – что-то не так. Уж он-то твёрдо знал, что родство самое ближайшее. Куда уж ближе – он, отец, и Лёшка, его сын. Вот и образцы промаркированы – номер один и номер два. – Погоди, Пётр, так быть не может. Лаборантка ничего не перепутала? – Я сам, лично, вот этими руками анализ делал. Исключено. – То есть ты хочешь сказать, что представленная мною тебе кровь генетически разных людей? – Ну наконец-то! Ох и тугодумы вы, хирурги! – То есть ты хочешь сказать, что они не состоят в близком родстве? – не унимался Николай. – И даже рядом не сидели! Абсолютно разные люди, даже не дальние родственники. – Этого не может быть! – Ты пришёл испортить мне пятничный вечер? – Да нет! Прости, Пётр, как-то само собой вырвалось. Просто это образцы отца и сына. – Ни хрена они не отец и не сын! Пётр налил себе ещё рюмку, выпил. – Плесни и мне! Николай был оглушён. Как это – не родня? А кто же он тогда сыну? Он выпил рюмку коньяку, но вкуса не почувствовал, хотя раньше эту марку любил. – Спасибо, Пётр! – Не за что! Глядишь – и ты мне аппендикс по блату вырежешь. Мужчины пожали друг другу руки и разошлись. У себя в кабинете Николай обессиленно рухнул в кресло. Он тупо смотрел на анализы, которые держал в руке. До него никак не могло дойти – Лёшка ему не сын! Шок был силён, мозг отказывался воспринимать факт. Что произошло? Случайно подменили новорождённого в роддоме? Хотя такая вероятность и была невелика, совсем уж сбрасывать её со счётов было нельзя. Ребёнок не от него? Да как же это? Неужели Оксана была беременна от другого, когда выходила за него замуж? Нет, исключено. Лёшка родился не через девять месяцев после свадьбы, а через год. Чем больше Николай размышлял над ситуацией, тем всё более нелепые фантазии лезли в голову. Но, как врач, он уже понимал, что теперь надо брать кровь на анализ у жены Оксаны и у Аксиньи – слишком запутанным получился образовавшийся узел, слишком много возникало вопросов. Разумом, холодным расчётом он понимал необходимость поставить все точки над i, а подсознание противилось. Ведь могли открыться столь неприглядные стороны, которые разрушили бы счастливую жизнь, семью. На работе Николай был человеком жёстким – хирургия не для слюнтяев. Это не психологом быть, хотя и такая специальность нужна. Однако конфликтов он не любил, старался их избегать, а дома и вовсе верховодила жена. Ему хватало руководства отделением, дома же душа требовала покоя и умиротворённости. И вот теперь налаженная жизнь под угрозой. Надо же – всё из-за этой девочки, Аксиньи. Да не просто девочки – дочери его, будь неладен тот день, когда он не сдержался, не устоял перед соблазном. И Аз воздам каждому по поступкам его… Вот и его время пришло. Ох, как тяжко! Николай посидел ещё немного, собрался с силами и поехал домой. Ужинали все вместе, втроём, что случалось нечасто. Николай всматривался в черты лица Лёшки, пытаясь найти сходство с собой, и не находил – сын больше походил на Оксану. А от него – ничего: ни цвета глаз, ни цвета волос, ни формы носа – ничего. Вот только мозги, похоже, его. Лёшка сообразителен, любознателен, умён, да и характером походил на него. Так ведь то может быть и не природное – воспитание и образование.
– Ты что такой задумчивый? И ешь плохо, – обратила на него внимание жена. – Да так, устал за неделю. – Вот и отдыхай. Вполглаза Николай посмотрел телевизор. Ничего, что могло бы обратить на себя внимание, заставить задуматься. В новостях только одно: то чрезвычайные происшествия, то благие обещания власть имущих о непременном и скором росте благосостояния народа. Но всю жизнь, сколько он себя помнил, – одни посулы, обещания улучшений. Вот только он что-то на себе этих улучшений не чувствовал. В постели к Николаю подвалилась, прильнула Оксана. В другой день он приласкал бы её, а потом подмял бы под себя. Но сейчас желания не было. – В другой раз. Он отвернулся, сделав вид, что засыпает, а у самого голова пухла от мыслей. Как-то незаметно Николай уснул – всё-таки сказалась усталость, накопленная за неделю. Утром, как всегда в выходной день, они спали долго – до одиннадцати, зато Николай проснулся с решением. Не зря ведь есть поговорка, что утро вечера мудренее. Он даже повеселел как-то. Пока жена готовила завтрак, он искоса поглядывал на неё. Неужели Оксана его обманывает? Тогда она актриса непревзойдённая. Ведь даже намёка на ложь, на неискренность их отношений он никогда не чувствовал. После полудня засел за диссертацию, однако ничего умного в голову не шло. Главный врач давно его укорял: – Николай Васильевич! Отделение на хорошем счету, показатели работы отличные, у вас категория… Пора и о диссертации подумывать! – Руки не доходят, – оправдывался Николай, – да и зачем она мне? – Как это зачем? А престиж?! И не только ваш личный, но и больницы. У нас третья часть заведующих отделениями уже остепенилась, вам же сам бог велел. Сложные случаи, статистики набрано выше крыши. Всё ваше, и, как говорится, вам и карты в руки. Да и зарплата выше будет. Я помогу. – Чем? – Знакомых в ВАК, оппонентов подберу, руководителя из академии. Вы только тему подработайте. Так Николай начал понемногу собирать материал. Потом всерьёз увлёкся. Вчерне диссертация была уже готова, надо было только отредактировать, правки внести да печатать набело. А вот сегодня не шла работа, и всё тут! Сидя за диссертацией, он размышлял, как бы изъять у жены биологический материал для анализа, и причём сделать это так, чтобы она ничего не заметила. Для генетической экспертизы годится всё – кровь, слюна, волосы, ногти. Для молекулярно-генетической экспертизы берётся буккальный соскоб, проще говоря – мазок ватным тампоном с внутренней поверхности щеки. Но этот метод забора анализа Николай отмёл сразу. А вот волосы и ногти жены его интересовали. Если анализ покажет, что Оксана является матерью Лёшки, – это одно, а если экспертиза даст отрицательный результат, значит – произошла подмена младенцев в роддоме. Но это тоже катастрофа. Ведь Лёшку они двадцать лет воспитывали как сына, а он может оказаться чужим. В то же время его ребёнок может маять нужду в чужой семье. И дети взрослые уже, не перевоспитать. И чем больше вероятных вариантов, тем глобальнее проблемы. Николай набрался терпения и решил отсекать, отсеивать один вопрос за другим. Уже ясно, что Лёшка не его сын, – но чей? Услышав, что хлопнула дверь – жена ушла в магазин, – Николай кинулся в ванную и осмотрел расчёску жены. Ему удалось обнаружить несколько волосков, пригодных для анализа, поскольку волосы были потребны только с луковицами. Пинцетом он аккуратно уложил их в конверт. Из домашнего бара выбрал пару бутылок дорогого элитного коньяка – подарок благодарных пациентов. Надо презентовать Пётру, а то неудобно как-то. Анализы дорогие, каждое исследование около десяти тысяч стоит, а он уже два за «спасибо» сделал, и ещё два предстоят. В понедельник Николай буквально летел на работу. Планёрка затянулась: за выходные поступило несколько пациентов по «Скорой помощи», и потому обсуждали план их обследования и лечения. Потом Николай отправился в генетическую лабораторию, к Пётру. – Ты что, и в самом деле решил всю родню обследовать? – хохотнул Пётр. Конверт с волосами он взял, а бутылки коньяка начал разглядывать. – Змей-искуситель! Небось презенты пациентов? – Угадал. – Дорогой коньячок! Раньше мне пить такой не доводилось – не по моей зарплате. Ладно, сделаю в лучшем виде. Загляни дней через десять. А впрочем – я и сам позвоню. День шёл за днём, и Николай стал приглядываться к жене. Пока она была в душе, он заглянул в её телефон, однако в списке имён ничего интересного не обнаружил: парикмахерская, массажистка, подруги – одни женские имена. Чувствовал он себя при этом довольно неприятно – как будто в замочную скважину подглядывал. Даже руки потом захотелось вымыть, упрекнул себя за то, что так низко пал. А на следующий день он пересчитал все деньги в укромном месте – на мелкие расходы деньги лежали в тумбочке. В случае необходимости их брал Лёша, Оксана. Заначка для более серьёзных покупок была в серванте, а остальные накопления Николай Васильевич хранил в банке, на счёте – от банковских карточек его отговорил сын. – Пап, при нынешнем оснащении хакеров украсть деньги могут с любой карточки – ты и знать не будешь. Не рискуй. Сын в разных компьютерно-технических вопросах понимал больше его, и Николай Васильевич послушался. Он постарался вспомнить, сколько же денег лежало в серванте, и не смог – давно их не пересчитывал. Но теперь записал сумму в записной книжке. Всеми деньгами дома распоряжалась Оксана. Николай у неё денег не клянчил – ведь он их приносил. На бензин, на другие мелкие нужды деньги у него были. Теперь же он решил тайком контролировать расходы. Неприятно, конечно, но на данном этапе необходимо. Любое действие человека всегда сопровождается движением денег. Николай чувствовал, что начинает превращаться в параноика – с навязчивыми мыслями, со слежкой за супругой. И вот подошёл день, когда позвонил Пётр. – Николай Васильевич, готов анализ. Давайте ко мне часам к трём – устроит?
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!