Но, уже отмахав половину пути, он вдруг вспомнил, что не отдал Наталье деньги, предназначавшиеся дочери. Не зажилил, не пожалел – на самом деле забыл. Вот балбес! Видел ведь, что Аксинья одета скромно, что тяжело матери тянуть девчонку на более чем скромную зарплату, помочь хотел. Ладно, что-то можно придумать: или Аксинье отдать, или, что ещё лучше, – самой Наталье по почте переслать, не в пустыне живём. Вернувшись в город, он успел ещё в отделение своё заскочить, переговорить с ординатором и бегло просмотреть истории болезней пациентов, или, как говорили в старину доктора, – «скорбные листы». Поймал себя на мысли, что всё делал на автомате, как-то отстранённо. Из головы не шли Наталья, Аксинья, сын. Вот ведь узелок завязался! И не гордиев, не разрубишь. Детей в этой ситуации жалко. Они-то ни в чём не виноваты, а если любят друг друга – вообще беда. Дома, за столом, молчал. Жена, обратив внимание, спросила: – Ты что какой-то не такой сегодня? Молчишь, невесел. Неприятности? – Неурядицы. Полагаю – справлюсь. Жена хлопотала на кухне, а Николай исподволь её рассматривал, сравнивая с Натальей. Оксана ухоженна, следит за собой: причёска, маникюр, макияж, костюм домашний не из дешёвых. И фигура после родов не расплылась, двигается легко. Николай прошёл в гостиную, сел на диван и задумался. Если жена узнает, будет скандал вселенских масштабов. Скандал-то можно пережить, грех его давний. Но вот как с детьми ситуацию разрешить? Одна надежда на Наталью. Должна же дочка мать послушать? За неделю извёлся весь. С сыном пытался поговорить наедине, мол – рано тебе о женитьбе думать, учёбу закончить надо, на ноги встать. – Пап, ну что ты заладил? Мне Аксинья нравится – даже очень. Мы просто родственные души. Николай Васильевич при этих словах даже вздрогнул. Родственные – это слишком точно! – Но я пока жениться не хочу. Сам понимаю, шаг серьёзный. Вот учёбу закончу, работать пойду… Ты же сам учил меня – мужчина должен содержать семью. А сидеть на твоей шее я не собираюсь. Сын понял Николая неправильно, решил, что отец не желает содержать будущую семью сына. Да разве о том речь? Он был бы не против помощи – сейчас без этого молодой семье на ноги не встать, слишком дорого стоит жильё, мебель. А ещё слишком свежи в памяти его молодые годы, когда он пахал как проклятый. Такой судьбы сыну он не хотел. В принципе – сильных духом трудности закаляют, а слабых – ломают, естественный отбор. Но проблема не в этом, в другом – сын не хотел отступаться от Аксиньи. Или сказать ему прямо? Но для парня это будет настоящий шок. В пятницу, уже закончив работу, он позвонил Наталье: – Здравствуй, Наталья. – Здравствуй, Николай. – Узнала, стало быть. С дочерью говорила? – Был разговор. Упёрлась она, говорит – люблю без памяти, не отступлюсь. Я уж к ней и так, и эдак. Толкует: «Подожду, пока учёбу закончу». Сын-то твой тоже академию намерен закончить сперва, а уж потом жениться – разговаривали они меж собой. – М-да… Я тоже с Лёшей беседовал. И тоже талдычит: «Не тороплюсь, вот академию закончу…» Вот дела! Ты-то сама как? – Дом, работа – ничего нового. – Деньги я забыл тебе отдать, когда в Сухой Балке был. Давай почтовым переводом пошлю? – Зачем? Я не просила! – Наталья, ты гордыню смири. Тебе тяжело на мизерную зарплату девочку тянуть. – Жили же до этого как-то, выкручивались. – Вот именно – как-то. Знаешь, как девушки в вузах одеваются? А твоя одета скромно. Она не заморачивается по этому поводу, но я же чувствую. Платье ей купишь, сапожки. – Откупиться решил? – Чувствовалось, что Наталья усмехнулась. – Не тебе деньги – дочери. Она-то в чём виновата? Так я пошлю сегодня, сама на почте и получишь. – Лишние деньги завелись? – Лишних денег не бывает, все по?том заработаны. Я не олигарх. Но коли получилось так, девочку приодеть надо, чтобы не чувствовала она себя гадким утёнком на фоне других. Ты думаешь, если она молчит, ничего не говорит тебе – так всем довольна? Перевод получишь! До свиданья! Николай Васильевич заехал на почту, заполнил бланк и отослал деньги. На пару хороших платьев и сапожки к зиме вполне хватит. Аксинья девочка молодая, ей одеться модно хочется. Когда у женщины фигура хорошая и одета хорошо, она чувствует себя уверенно в любой ситуации. Отослав деньги, Николай почувствовал некоторое облегчение – моральное удовлетворение даже. Прошла неделя. На работе Николай Васильевич отвлекался от мыслей, но дома его терзали душевные муки. Угнетала ситуация, и вот ведь что плохо – посоветоваться ни с кем нельзя, а главное – с женой. Были у него двое друзей закадычных, ещё с института. Друзей ведь по молодости заводят, а чем старше становишься, тем труднее с человеком подружиться – слишком сложно притереться к человеку. Приятели были – всё больше деловые знакомые, а вот друзей – двое. Но и им полностью не откроешься. Вроде делились радостями и бедами, а всё равно каждый до дна не открывался. Кому охота неприятные или постыдные детали личной жизни делать достоянием другого человека? Может, у женщин оно и не так. Они всплакнут, с подругами поделятся – на душе легче. Только подруги чаще советы дают никчёмные. А многие в душе ещё и радуются – не беде подруги, а тому, что не с ней самой такое приключилось. После тяжких раздумий решился Николай Васильевич на некоторую авантюру. Не был бы врачом – не догадался бы, не стал бы затевать. А надумал он сделать генетический анализ сына и Аксиньи – тем более что приятелем его был заведующий этой самой генетической лабораторией. Анализы там делались по большей части в интересах беременных женщин – нет ли генетических сбоев у плода, да изредка – для установления отцовства, ежели папаша сомневался, что ребёнок его. Николай же хотел проверить, насколько могут совпасть или не совпасть гены у детей. Хотя отец и один – он сам, но матери всё-таки разные. Может, всё ещё не так страшно? Вот только как реально выполнить задуманное? Не подойдёшь ведь так просто к сыну: «Лёш, сдай анализ крови». Сразу вопросы возникнут – для чего, зачем. Ходить по врачам и сдавать анализы Лёша, как и все его сверстники, не любил. В его возрасте молодым людям кажется, что здоровье неиссякаемо и что болезни могут коснуться любого, но только не его. Потому они то истязают себя бодибилдингом, то делают дурацкий пирсинг или татуаж, впадая потом в панику, потому что вдруг выявляется гепатит. Николай Васильевич, как профессионал своего дела, видел жизнь несколько однобоко, с медицинской стороны. Пожалуй, так парикмахер оценивает волосы случайной попутчицы в маршрутке или гаишник смотрит на проезжающий автомобиль. Хотим мы того или нет, а профессия, которой отдано два десятка лет, накладывает на человека свой отпечаток. Уж кстати или нет, но Лёшка засопливел, затемпературил, загрипповал. Николаю на работу позвонила Оксана: – Коленька, Лёша заболел. Ты заскочи в аптеку, купи чего-нибудь от гриппа. Я дома всю аптечку перерыла, но ничего не нашла. Отчего же не купить? Николай заехал, купил. Лёшка болел редко, но зато, если вдруг заболеет, – всегда с высокой температурой и лежит неделю. – Лёш, ты как? – Болею. Сын лежал потный, под глазами сразу обозначились круги. М-да, температура за 38, объяснимо. – Ты где ухитрился так простыть? Вопрос больше риторический. В академии масса народа. Кто-то из студентов на выходные ездил домой, «подцепил» грипп, привёз в город – и пошло-поехало. При высокой мобильности в этом ничего удивительного нет. Николай объяснил сыну, как принимать лекарства. – Выздоравливай, сынок. Может, хочешь чего-нибудь? – Мама горячим молоком с мёдом напоила, ничего не хочу. Молоко Лёшка не любил. Знать, Оксане стоило больших трудов уговорить сына. Утром, ещё до работы, Николай взял у сына кровь из вены. Лёшка особо не сопротивлялся, хотя уколы просто ненавидел. – Что, серьёзное что-нибудь? – округлила глаза Оксана, увидев шприц в руках у мужа. – Нет, просто анализ. Приехав на работу, Николай первым делом прошёл в генетическую лабораторию. Пётр, заведующий, уже был на месте. Он удивился, поскольку Николай спозаранку никогда к нему не заходил. – Сделай одолжение, возьми на анализ, – Николай протянул ему шприц. – И ещё попозже – два. – Ты всю родню решил обследовать? – улыбнулся Пётр. – Ладно, не волнуйся, всё сделаю в лучшем виде. Только сам знаешь, не скоро. Вернувшись в отделение, Николай провёл ежедневную планёрку – выслушал дежурного врача, доклады ординаторов о назначенных на сегодня операциях. Всё как всегда. Сотрудники разошлись по рабочим местам: кто-то на обход, а кто-то – в операционную. Только Николай прошёл в процедурную. – Леночка, возьми у меня кровь из вены, – попросил он дежурную медсестру. – Неужели заболели, Николай Васильевич? – Дурную кровь выпустить хочу. – Скажете тоже! Лена перешла к ним в отделение из реанимации, в вены попадала виртуозно – хоть в спавшиеся, хоть в тонюсенькие детские. И уже через пару минут Николай Васильевич шёл к генетической лаборатории, сжимая в руке пробирку с кровью. – Держи второй анализ. – Фу, я уж думал – ты за ответом. – Только не перепутай. – Типун тебе на язык, обижаешь! Они перекинулись парой анекдотов. Теперь Николаю нужно было набраться терпения, а главное – подгадать удобный случай, чтобы взять кровь у Аксиньи. Анализ одного человека в данном случае не даст ничего, только покажет генетическую аномалию, если она есть. А в его случае нужны анализы сына, Аксиньи и его – только тогда можно определить степень родства и возможные проблемы с вероятным потомством. На работе каждый день подбрасывал сюрпризы. То пациента после наркоза едва отходили, то комиссия Роспотребнадзора – как называлась теперь бывшая санэпидемстанция – нагрянула. А любая комиссия не награждать приходит, а найти недостатки, пусть даже и несущественные. Свою работу показать – бдим, дескать, государственное жалованье не зря получаем. На то и щука в море, чтобы караси не дремали. Только ведь известно давно – проверять всегда легче и проще, чем работать. Не зря ведь в разные контролирующие и бдящие органы столько желающих работать. И конкурсы в вузы госслужбы самые большие, хотя зарплаты у чиновников не самые завидные. Через две недели, уже в конце рабочего дня, зазвонил телефон. – Николай Васильевич, анализы готовы, забирай. – Какие анализы? – Ну ты даёшь! Сам принёс, а теперь спрашивает! – Прости, Пётр, закрутился, забыл. Сейчас буду.