Чиновник сыска явил невежливость, присущую, как говорят, всем полицейским, и не ответил приятным словом. – Я бы хотел получить сведения о господине Лазареве, – сказал он. Кирилл Макарович простил полицейскому мрачность поутру. – Сейчас прикажу позвать его… Намерение позвонить в колокольчик прервали: – Вашего служащего… – Страхового агента… Простите, у нас так принято. – …страхового агента нет. Сведений от него не было, никто не знает, где он. На часах было достаточно поздно, чтобы простить опоздание. – Странно, – проговорил Кирилл Макарович. – Обычно Лазарев является в срок. Разве проспал… – Не важна причина. Важны сведения о нем. Для такой беседы управляющий занял кресло. Зачем же стоя, когда удобнее сидя. И пригласил гостя последовать его примеру. – Что известно о его прошлом? – спросил Пушкин. – Ничего предосудительного… Ни в чем замечен не был… Служит у нас четыре года, толковый страховой агент, исполнительный, услужливый. У него были лучшие рекомендации. Небогат, отец – мелкий чиновник, сколько помню… – Дурные привычки? – В карты не играет. Пьет по праздникам, да и то в меру. Разве на Масленицу берет день-другой, сильно любит этот праздник. – Долги? – Ничего подобного… – Успехи в страховании? – Мы не держим слабых… Не можем себе этого позволить: мелкую рыбешку, как мы, акулы тут же сожрут… У Лазарева всегда отменные результаты. Если бы не эта глупейшая ошибка со вдовой – никаких нареканий. – Как Лазарев попал в ваше страховое общество? Кириллу Макаровичу пришлось наморщить лоб, чтобы вспомнить. – Его нанимал батюшка, меня тогда только вводили в дела, как рядового агента… Но поверьте, господин Пушкин, мой отец умеет разбираться в людях, жулик или вор мимо него не проскочит… Уж поверьте… Верить не входило в обязанности чиновника сыска. – Какие у Лазарева отношения с вашей сестрой? Вопрос вызвал презрительный смешок. – Ну какие у него могут быть отношения… Вертится вокруг нее, строит глазки, счастлив, что пригласили в дом. Вот и все… Я говорил Валерии, чтобы перестала играть чувствами наших страховых агентов… Но ей скучно… Эти масленичные вечера… – Лазарев на них приглашен? – Отчего же нет, я вам говорил. – Вчера был у вас? – Не знаю, я вернулся поздно, не пошел в гостиную, а отправился к себе… У них такой шум, смех, заснуть не давали… Наверняка был… – Значит, ваша сестра не делала ему намеки. – Конечно нет! – с возмущением ответил Кирилл Макарович, как будто намеки делал он. – Тогда как вы объясните, что Лазарев застраховал свою жизнь в вашем обществе на сорок тысяч рублей? В случае его смерти премию получает Валерия Макаровна Алабьева. Возникла нехорошая пауза, в которой ровно отсчитывал секунды маятник. Чем дольше длилось молчание, тем труднее было из него выбираться. – Откуда вы узнали? – наконец справился Кирилл Макарович. – Вам об этом известно? – спросил Пушкин. – Конечно нет! Такой страховой договор через мои руки не проходил. Это наверняка ошибка. Ошибки не было. Договор лежал в кармане пальто. Дата составления – позавчерашнее число. Возможно, еще не дошел до управляющего. Кирилл Макарович решительно позвонил в колокольчик и потребовал у Казачкова договора, которые заключил Лазарев за последнюю неделю. Пушкин не стал ждать, когда принесут бумаги. – Предположим, факт подтвердился, – сказал он. – Ваши действия? – Мои действия? – переспросил Кирилл Макарович, будто ему сообщили невиданную чушь. – А какие должны быть мои действия? И тут ситуация открылась перед ним во всей красе. Юный Алабьев настолько потерялся, что вынул из нагрудного кармана трубку, зажал в зубах и тут же сунул обратно. И принялся разглаживать край стола, и без того полированный. Такой слабости его батюшка не одобрил бы. – Мои действия… Мои действия… – Каков годовой платеж за такую сумму? – Четыреста пятьдесят рублей, – не думая, ответил Кирилл Макарович. – Годовой заработок Лазарева? – По-разному. В зависимости от заключенных договоров… Около полутора тысяч… То есть страховой агент вынул из кармана почти треть годового жалованья. Ради красивых глаз мадемуазель Алабьевой? Очень вовремя появился Казачков с пачкой страховых дел. Кирилл Макарович пролистал бумаги, что-то шепнул Казачкову и приказал отнести в шкаф хранения. Лицо стало мягким, он откинулся на спинку кресла. – К счастью, все подтвердилось. Ваша информация, господин Пушкин, не верна. Такого договора не существует. – Лазарев мог подписать и забрать оба экземпляра домой. – Простите, но это из области фантазий… Зачем ему? Очень важный вопрос: зачем Лазарев это сделал. Который тянул за собой куда более важные: ради чего он погиб, упав с Горбатого моста на лед Пресненского пруда? От кого получил булавку в шею? Спрашивать об этом Кирилла Макаровича было бесполезно. Управляющий был о своем страховом агенте высокого мнения. Если бы не промах с вдовой Ферапонтовой – самого высокого. Пушкин вынул ключ и положил на столешницу. – Слесарь просил передать вам… На железное изделие Кирилл Макарович смотрел, как ребенок на чудо фокусника. – А это у вас откуда? – Оригинал потеряли? – Нет, у батюшки… При отъезде забыл передать ключ. Нам выплаты страховые делать, в Масленицу всегда много случаев, самые трудные дни для страховщиков… В кассе пусто, мне из сейфа не выдать. Пришлось вызвать слесаря… Кирилл Макарович вовремя сообразил, что с Лазарева разговор свернул в сторону. Судя по тому, что Пушкин застегивал пальто, он считал разговор оконченным. – Простите, господин Пушкин, все же откуда взялись ваши подозрения? И где Лазарев? – У вас на воротнике сорочки сгусток красного вещества, – последовал ответ. Первым делом Кирилл Макарович испробовал увидеть воротник. Без зеркала это еще никому не удавалось. Он стал растирать платком, отчего пятнышко превратилось в кляксу. – Простите… Так неудобно получилось… Это варенье… С завтрака… Не заметил, как капнул… Опозорился перед нашими… И ведь никто не сказал, подлецы… Хоть бы уж батюшка поскорее вернулся… Судя по всему, управляющему было трудно сидеть в отцовском кресле. Не по нему место, явно не по размеру воли и характера. – Возможно, в ближайшие дни вам потребуется прибыть в сыск или участок, – сказал Пушкин, чем привел Кирилла Макаровича в глубокое изумление. Даже про варенье забыл. – В участок? В сыск? Но зачем?.. – Обстоятельства могут потребовать получения от вас некоторых ответов. – Простите, но с Ферапонтовой все решилось, это наше дело… – Под запись протокола.