А.Ф.: А когда вы видели дочь в последний раз, мистер Гиффорд? Г.Г.: Наверное, в конце июня. У жены был день рождения. Они оставались на ночь. А.Ф.: Это очень давно. Г.Г.: Камбрия далеко. Так, по крайней мере, всегда говорил Майкл. А.Ф.: То есть на Рождество вы с ними не виделись? Г.Г.: Мы поставили у себя этот «Скайп» – так что видели, как Мэтти и Захария открывали наши подарки. А.Ф.: И как вам показались члены семьи? Г.Г.: Майкла было мало видно. Он присутствовал где-то на заднем плане. Л.Г.: Они все были в детской. Саманта прекрасно ее украсила. У нее дар к такого рода вещам. А.Ф.: А как они вели себя во время вашей встречи в июне? Г.Г.: Да вроде как обычно. Саманта была не такая активная, как обычно, но она сказала, что у Захарии болел животик, и она сильно недосыпала. А.Ф: А Майкл? Г.Г.: Да как обычно. А.Ф. (после паузы): У вас были хорошие отношения с зятем, мистер Гиффорд? Г.Г.: Если начистоту, то я всегда считал его надутым индюком. Л.Г.: Грег, он пропал без вести… Г.Г.: Я знаю, Лора. А наш внук умер, и если он имеет к этому какое-то отношение, ну хоть малейшее… А.Ф.: Почему вы это говорите, мистер Гиффорд? Г.Г.: Ну, я не знаю. Он мог с кем-то поссориться… Л.Г.: Грег, я прошу тебя… А.Ф.: Вы имеете в виду кого-то конкретно? Г.Г. (после паузы): Нет. А.Ф.: То есть у него не было врагов, о которых вы знали бы? Г.Г.: Я ни о чем подобном не знал. Одно могу сказать точно – я хорошо представляю себе, как он может кого-нибудь взбесить. А.Ф.: А вы не знаете, хранили ли они в доме деньги или драгоценности? Л.Г.: Вы думаете, что это могло быть ограбление? Г.Г.: Но ведь если кто-то забрался в дом, то должны были остаться следы? Вроде взломанной двери или чего-то в этом роде… А.Ф.: Масштабы нанесенного огнем урона таковы, что нам понадобится какое-то время, прежде чем мы сможем ответить на этот вопрос. А пока, как я уже сказал… Г.Г.: Вы ни в чем не уверены. Понятно. А.Ф.: Как я понимаю, дом приобретался не в ипотеку. Это семейное владение? Г.Г.: У семьи Майкла был ювелирный бизнес. И они продали его лет двадцать назад. Сделали на этом хорошие деньги. Так, по крайней мере, говорил мне Майкл. А.Ф.: То есть в доме могли быть дорогие вещи? Л.Г.: У Майкла были золотые карманные часы, которые, наверное, немало стоили. По-моему, они принадлежали еще его прапрадеду. На них еще было написано что-то по-польски. «Кровь гуще воды…» – что-то в этом роде. Семья действительно очень ими дорожила. А.Ф.: Я проверю, находили ли на месте пожара золотые карманные часы. Что-нибудь еще? Г.Г.: Я никогда ничего не видел. И он никогда не делал дорогих подарков Саманте – это я знаю точно. Даже помолвочное кольцо они купили в «Эйч Сэмюэл»[45]. Л.Г.: Но ведь они были тогда студентами, Грег… Г.Г.: Ты что, думаешь, я этого не знаю? Им вообще не надо было так быстро жениться. Саманта была слишком молода. А что касается ребенка… В.Э.: Я не уверена, что поняла вас. У нее что, были проблемы с беременностью? Л.Г.: Речь не об этом. А о том, что ей пришлось ко многому привыкать, вот и всё. Большинство молодых мам с этим сталкиваются. Она надышаться не могла на Мэтти. (Она опять начинает всхлипывать.) А.Ф.: Думаю, что этого достаточно. Констебль Эверетт организует, чтобы вас отвезли в больницу, где вы сможете увидеть внука. Она также будет вашим контактым лицом. Так что если вам что-нибудь понадобится или у вас появятся вопросы – связывайтесь с ней. * * * Выйдя в коридор, я жду, пока Эверетт проводит их до ресепшен. – Я предложила съездить с ними в больницу, – говорит она, возвращаясь. – Наверное, будет лучше, если это сделаю я – иногда эти палаты могут испугать, особенно если не привык к ним. Я вспоминаю, как и всегда в подобных обстоятельствах, что, прежде чем прийти в полицию, Эв получила образование медицинской сестры. – А если они смогут выдержать, то после этого я устрою опознание Саманты. – Ну, и каковы твои впечатления? – спрашиваю я. Она очень чутко улавливает все скрытые эмоции, наша Эв. Это одна из причин, по которой я пригласил ее на беседу. – Отношения между зятем и тестем нельзя назвать безоблачными, а? – тяжело вздыхает она. – Чем больше я узнаю про Майкла Эсмонда, – я согласно киваю, – тем меньше он мне нравится. – Мне тоже, босс. Но даже если он обладает талантом настраивать против себя людей, то все равно отсюда и до поджога – дистанция огромного размера. Да, для того, чтобы совершить такое, надо быть социопатом[46]. А пока никого, даже отдаленно его напоминающего, на горизонте не видно. Или мы о нем ничего не знаем. * * * Стр.6 из 17 УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ ДОЛИНЫ ТЕМЗЫ Журнал записи телефонных разговоров 6 января 2018 г. * * * В больнице Джона Рэдклиффа яркие лучи зимнего солнца заливают палату интенсивной терапии в педиатрическом отделении. Дойдя до двери, Гиффорды останавливаются, потрясенные количеством аппаратуры, установленной возле каждой кровати. Простыни ярких цветов и рисунки животных на стенах лишь усиливают это впечатление. Сестры быстро и бесшумно двигаются между пациентами, проверяют мониторы, дают лекарства и переговариваются друг с другом полушепотом. Лора Гиффорд подносит носовой платок к губам, и Эв успокаивающе дотрагивается до ее руки. – Я знаю, выглядит это ужасно, но на поверку все не так плохо, как кажется на первый взгляд, – говорит она негромко. – Здесь просто фантастические специалисты. Лучшего для Мэтти и пожелать невозможно. – Мистер и миссис Гиффорд? Нас предупредили, что вы приедете. Прошу, пожалуйста, за мной. Мэтти лежит в кровати возле окна. Глаза у него закрыты, и он не шевелится. На лице у него закреплена кислородная маска, от груди идет целый пучок проводов. Все его тело скрыто под бинтами и повязками. Вокруг глаз – там, где горела оправа, – видны следы. – Как он? – шепотом спрашивает Лора. – Сейчас он под воздействием седативных средств. – Сестра поднимает на нее глаза. – Ему сделали бронхоскопию и рентген. Теперь мы постарались устроить его как можно удобнее, но, боюсь, состояние остается очень тяжелым. Следующие сорок восемь часов станут критическими. Миссис Гиффорд начинает беззвучно всхлипывать; муж обнимает ее за плечи. – Они знают свое дело, милая. Это одна из лучших больниц в стране.