– Он кажется таким крохотным… – Это все из-за кровати, – с готовностью поясняет сестра. – Они у нас такие большие, что бедные детишки на них просто теряются. – А можно с ним немножко посидеть? – спрашивает Лора. – Ну конечно. – Сестра улыбается. – Сейчас я организую пару стульев. Но когда она выходит в коридор, Гиффорд кладет руку на плечо жены. – Ты оставайся здесь с сестрой, а мы с констеблем постараемся найти нам всем чай. Эверетт уже готова сказать, что она справится с этим одна, но одного взгляда на лицо Гиффорда достаточно, чтобы понять: он хочет поговорить с ней с глазу на глаз. Как только они отходят достаточно далеко, мужчина поворачивается к ней лицом. – Вам же надо будет провести опознание, не так ли? Я имею в виду Саманту. – Боюсь, что да. – Эверетт кивает. – А она здесь? – спрашивает мужчина, и тон его голоса цепляет Верити. – В этой больнице? Понимаете, я не хочу, чтобы Лора ее видела. Ей и так несладко. Я не хочу, чтобы она запомнила дочь такой… – Думаю, это очень мудро с вашей стороны, сэр. – Так, может быть, сделаем это сейчас? Пока она с Мэтти? Вы можете это организовать? – Я сейчас спущусь и поговорю с патологоанатомом, – говорит Эверетт, доставая телефон. * * * Вернувшись за свой стол, Гислингхэм оказывается перед дилеммой. Теоретически он может отправляться домой – в конце концов сегодня выходной, – но вся команда работает, а он – их сержант. И не хочет, чтобы остальные подумали, что он дал слабину. Так что, когда Гислингхэм включает компьютер и во второй раз набирает в «Гугле» «Майкл Эсмонд», он делает это скорее для того, чтобы чем-то себя занять, а не потому, что надеется найти что-то новое. Десять минут спустя Гис убеждается: все, что он видит перед собой на экране, уже найдено Бакстером в «Фейсбуке». Рутинная информация о научной квалификации Эсмонда, ссылки на его выступления на конференциях и публикации. В конце шестой страницы «Гугл» сообщает: «Мы удалили некоторые статьи, аналогичные тем 72, которые вы видите перед собой». Любой другой на его месте – а Куинн-то уж точно – сдался бы, но Упрямство – это второе имя Гиса, так что он возвращается в начало списка и кликает по одной из наименее многообещающих ссылок. И находит… * * * – Вы хотите сказать, что мне не придется туда заходить? – Грегори Гиффорд сидит в небольшой комнатке рядом с помещением морга. В ней нет окон, пол затянут традиционным серым ковром. На столе перед ним стоит компьютер. На экране лениво то исчезает, то появляется логотип клиники. Это все-таки лучше, чем оцифрованные рыбки. Эверетт дружелюбно улыбается Гиффорду: – К счастью, сейчас всё уже не так, как показывают по ящику. Гораздо менее драматично. Когда будете готовы, ассистент выведет на экран фотографию, и вам зададут вопрос: «Узнаете ли вы свою дочь?» Вот и всё – больше ничего делать не нужно. – О’кей. Понятно. – Гиффорд делает глотательное движение. Несколько мгновений он барабанит пальцами по столу. – Ладно. Давайте заканчивать. Лора будет нас искать. Эверетт кивает ассистенту, который нажимает несколько клавиш. На экране появляется изображение. Фотографировали с верхней точки. Видно лицо женщины, а вот ее тело закрыто простыней. Не так это было, когда Эверетт попала сюда впервые. Она уже говорила это и будет повторять в будущем: «Как бы они ни умерли, у всех них есть нечто, что западает тебе в голову и никуда не девается, – какая-то мелочь, которая несет на себе отпечаток их личности». В случае с Самантой Эсмонд это лак для ногтей. Несмотря на все повреждения и грязь, Эверетт ясно видит, как много внимания эта женщина уделяла своим рукам. Бесцветный лак, аккуратные кутикулы. Констебль готова побиться об заклад, что на тумбочке возле ее кровати стояла целая банка с кремом для рук. Она слышит, как сидящий рядом с ней Гиффорд втягивает воздух, и поворачивается к нему. – Это ваша дочь, сэр? – Да, это Саманта. – Он повторяет глотательное движение. – Благодарю вас. Я знаю, как это непросто… Изображение исчезает. Гиффорд поворачивается в кресле и оказывается лицом к лицу с Эверетт. – А Захария? Разве его не надо опознавать? Эверетт и ассистент обмениваются взглядами. – Есть другие методы, которые, на наш взгляд, больше подходят в его случае, – отвечает ассис- тент. Но Гиффорд далеко не дурак. – Вы не хотите, чтобы я его видел, так? Потому что он в жутком состоянии, да? Эверетт качает головой, понимая, что неискренна с ним. Она видела фотографии. – Нет необходимости расстраивать вас, – говорит она. – Правда. Гиффорд откидывается в своем кресле, и на одно ужасное мгновение ей кажется, что он будет настаивать, но его плечи слегка опускаются. – Ладно, – говорит он. – Вам виднее. – Думаю, да, – говорит констебль, делая печальное лицо. – К сожалению. * * * – Инспектор Фаули? Вас здесь хотят видеть, сэр. Это Андерсон – он сегодня дежурный. И, кажется, с большим, чем обычно, подозрением относится к неизбежным рискам, связанным с нашей профессиональной деятельностью, коими в его глазах являются посетители. – Только что явился в дежурную часть. Немец. Ему не назначено. Могу сказать, что вас нет, – ведь сегодня выходной, и вы, наверное, ждете не дождетесь, когда можно будет отправиться домой… – Да нет, все в порядке, пусть проходит… Потому что если смотреть правде в глаза, то мне сегодня никуда не нужно. Пять минут спустя сержант вводит в мой кабинет мужчину. Он высокий – очень высокий. Наверное, не меньше шести футов четырех дюймов[47], если судить по первому впечатлению. А когда он представляется, я узнаю акцент. Он вовсе не немец, а голландец. Последний раз, когда я видел своего брата, у него была девушка из Голландии, и у нее был точно такой же акцент. А еще в ней было шесть футов и два дюйма[48]. Джулиан тогда еще шутил, что ему пришлось заняться скалолазанием. Правда, говорил он это не в ее присутствии. – Чем могу служить? Мужчина садится. Очень аккуратно для человека его роста. – Я по поводу пожара. Этого ужасного пожара на Саути-роуд. Если я не ошибаюсь, дом принадлежит моему коллеге, Майклу Эсмонду. Я заинтригован. И не в последнюю очередь его очевидным волнением. Он поправляет очки в металлической оправе. – Насколько я понимаю, вас можно назвать старшим дознавателем по этому делу? – Да, можно, – отвечаю я. Должно быть, он где-то это вычитал. – Как только увидел теленовости, я сразу же понял, что вы захотите со мной поговорить. И решил предвосхитить вашу просьбу, явившись сам. Моя «заинтригованность» слегка увеличивается. Какого черта все это значит? * * * Гислингхэм отодвигается от стола. Если то, что он обнаружил, правда, то им придется заново пересмотреть все это гребаное дело. Шаг за шагом. И не в последнюю очередь – тот факт, что Анабелла Джордан солгала им. И это была не просто попытка отвязаться от них – после такого их карьера пошла бы псу под хвост. Гислингхэм наклоняется и еще раз вводит имя Йюрьен Кёйпер. Возраст, место рождения, образование, занимаемая должность. Страничка на «Фейсбуке», которая выглядит довольно безобидно (хотя многое в ней написано по-голландски, а автоматический переводчик может опустить нюансы). Сообщения в «Твиттере», но тоже вполне академичные. Честно говоря, ни одного признака того, что здесь что-то не так. На лице Гислингхэма появляется гримаса. Но так ли это? Неужели возможно, что профессиональная катастрофа таких размеров не оставила вообще никаких следов? Он поворачивается к клавиатуре и начинает быстро печатать. * * *