Они прошли несколько кварталов от площади Святого Марка в поисках servizio, который бы прокатил их по тихим каналам Венеции и по Гранд-каналу. В результате отыскали гондольера в черных штанах и черно-белой полосатой рубашке, облокотившегося о свою гондолу и курившего сигарету. Джулиан поговорил с ним минуту и затем сказал: – Ладно, договорились. Натали хлопнула в ладоши от радости, когда гондольер – Лука – помог ей забраться в лодку. Джулиан сел рядом с ней, и они отправились в путь. Лука вел гондолу по узким тихим каналам, отталкиваясь от старых домов из песчаника. Он ничего не говорил, но кричал на поворотах: «Ao! Heh heh!» – маневрируя среди других гондол. Натали зачарованно смотрела, сжимая руку Джулиана, как солнце садится, заставляя каменные дома светиться. Кованые железные цветочные ящики над ними вспыхнули яркими красками. Дальше их канал вливался в Гранд, где вода в лучах заката казалась полосой синего бархата. Канал был заполнен другими гондолами, некоторые вмещали до семи человек, большинство – менее четырех. Все они плыли вперед, сближаясь, а гондольеры кричали и свистели друг другу. Горели фонарики. – Так красиво, – выдохнула Натали. – Ммм, – ответил Джулиан с легкой задумчивой улыбкой на лице. – Тебе не нравится? – спросила Натали. – Тебе же не скучно? – Скучно? – Джулиан рассмеялся, хотя она уловила легкую нотку нервозности в его голосе. – Наблюдать за происходящим твоими глазами – это не что иное, как чудо. Но музыка не помешала бы, как думаешь? – Наверное… Джулиан кому-то махнул, и тут же заиграл аккордеон. К нему присоединилась скрипка, а потом запел мужчина – роскошный тенор в гондоле возле носа их собственной. Вокруг собрались гондолы с музыкантами, формируя небольшую флотилию, удерживающую их лодку на месте в воде, сверкающей в закатном солнце. – Джулиан, – Натали крепче сжала его руку, – что ты задумал? Их окружила музыка и любовная песня, старая, как этот город. Тут Лука развернулся и протянул Натали руку. Ее сердце безумно заколотилось в груди, когда она приняла протянутую ладонь и позволила ему поднять себя на ноги. – Что?.. Лука развернул ее, поддержал, и она увидела Джулиана на одном колене с маленькой коробочкой в руке. – Натали Хьюит, – начал он хрипло, а его поразительные глаза сияли, – я хочу кое-что у тебя спросить. Девушка прижала пальцы к губам, смутно осознавая, что пассажиры на других гондолах внимательно смотрят, толкают друг друга локтями и указывают на них. – Я люблю тебя, Натали, так сильно, что я… – дыхание Джулиана сбивалось, и голос дрожал, – не смогу выразить это ни в сотне книг, ни в тысячах стихов. – Он открыл черную бархатную коробочку. Там оказалось старое бриллиантовое кольцо, сверкающее в лучах заходящего солнца. – Но я могу предложить тебе кольцо, этот символ бесконечности – моей бесконечной, безграничной любви к тебе – и попросить тебя выйти за меня замуж. Ты выйдешь за меня? – Да, – ответила она тоненьким голоском, а затем наполовину рассмеялась, наполовину испугалась зрителей, которые напрягали слух. – Да, да, конечно! О, милый, любовь моя, да. Люди на других гондолах разразились криками и аплодисментами, как и зрители на мосту. Музыканты и певцы заиграли бодрую мелодию, яркую и праздничную. Натали ничего не слышала и ничего не видела. Кроме него. Сидя рядом с Джулианом, она надела на палец кольцо. Его поцелуй был на вкус как их соленые слезы, а потом Натали отстранилась и взяла его лицо в ладони. – Ты уже делал мне предложение, не так ли? – спросила она, когда красивое, туманное воспоминание мелькнуло в голове. – Я помню… – Да, – прошептал Джулиан, – уже делал. – И я сказала «да», – отозвалась Натали. – Я сказала тебе «да» даже во сне. Конец