– Через пять минут вынесу. Кстати, что там с грузовичком Николаева? Не удалось встретить? – Не удалось. Как сквозь землю провалился… – В райцентр есть старая дорога, через болото идет. Сам я не ездил, не знаю, но слышал, что дорога проезжая. Может, туда свернул? – Может, и туда… Только куда дальше-то? Не в райцентре же он прячется… – Дальше из райцентра есть несколько выездов. Дороги выложены бетонными дорожными плитами, армия строила когда-то пути своим ракетным шахтам, так что оттуда можно куда угодно добраться, хоть до Москвы, было бы желание и возможность машину заправлять. А могут, в крайнем случае, машину где-то в лесу бросить. Там по дороге много «свертков» на различные «заимки» – лес-то кругом валят, все не могут древесиной насытиться… Закончили занятия мы раньше, чем через пять минут, но я уже успел переодеться, хотя душ принимать не стал, поскольку за время занятий даже не вспотел, и вышел из здания. Вячеслав Петрович ждал меня, сидя за рулем в «Камаро», поскольку открыть свою машину без ключей, которые он отдал мне на случай, если мне транспорт понадобится, пока он в сервис ездит, майор не мог. Я сел в «Камаро» рядом с ним на пассажирское сиденье, достал из бардачка трубку «БлекБерри» и, перед тем как позвонить, выслушал отставного майора, который сразу начал мне докладывать, что было сделано: – Значит, так, поставили фару, поставили сайлент-блок. На старый легкосплавный диск поставили новую резину – это запаска. Потом загнали машину на обслуживание, долго ругались, что я приварил к защите картера ребра жесткости. Это понятно – так надежнее, и к ним реже обращаться придется. А они тоже кушать желают хлеб с толстым слоем масла, – недобро усмехнулся майор. – Я как «попер» на них и на их цены за обслуживание, так сразу на попятную пошли. Все, дескать, нормально, только все изменения, внесенные в конструкцию, следует согласовывать с сервисом. Но я взялся доказывать, что ребра жесткости на защите картера – не есть изменение конструкции, а только дополнение к комплектующим. Ты же за защиту картера, помнится, говорил мне, отдельно платил. Даже выбирал между пластиковой и стальной защитой. Значит, это считается – комплектующие и аксессуары. И вообще пригрозил больше не приезжать. И плевать на их гарантию. Запчасти всегда можно отдельно купить и самому поставить, а машина и без гарантии бегать будет, если за ней следить. И относительно бензина тоже высказался. Это же они тебе посоветовали заправлять машину «девяносто восьмым»… А я стал доказывать, что американский «восемьдесят седьмой» бензин имеет октановое число 92–93. Заставил их в Интернет забраться, благо компьютер там же стоял, и убедиться в этом. Парни даже обрадовались. Говорят, что тогда могут больше машин продавать, потому что многие отказываются от дорогих американских машин из-за дороговизны «девяносто восьмого» бензина. А их так говорить про бензин настраивает дилер из Москвы. Но пусть сначала сравнят московские зарплаты или пенсии с нашими, тогда и советуют. Короче говоря, навел я там порядок! Масло и тормозные колодки тебе сменили. Масло залили полусинтетику, как и полагается. Но я тебе больше не советую к ним соваться. Давай лучше я буду сам твою машину обслуживать. И никакая гарантия не понадобится! Сто пятьдесят тысяч «кэмэ» без проблем отбегает, а то и больше. – Договорились, – легко согласился я, усмехнувшись активности Вячеслава Петровича, великого ревнителя справедливости, хотя мне самому всегда казалось проще заплатить, чем скандалить, и, держа в руках трубку «БлекБерри», послал вызов полковнику Самохину. – Да, Виктор Вячеславович. Уже давно сижу, жду твоего звонка. Ты меня, можно сказать, выдрессировал – обычно звонишь в одно и то же время. Судя по голосу, у Самохина было прекрасное настроение. Мне обычно нравится, когда у начальства хорошее настроение, но в этот раз мне придется его испортить. – Я звоню, товарищ полковник, когда возможность появляется, между первым и вторым занятиями. В конце первого занятия, когда я уже начал проводить урок тактики боя, в зал спустился полковник Альтшулер… – Ты их еще и тактике взялся учить? Тогда требуй повышенную ставку… И что Альтшулер тебе сообщил? – Что Бобин вместе с Николаевым как сквозь землю провалились. Мы вот с Вячеславом Петровичем ехали – он сейчас в моей машине сидит, наш разговор слушает – и видели посты на дороге. Три, кажется, поста встретилось. – Да, три поста… – подтвердил мои слова Никифоров. – Но нас не тормозили, – продолжил я. – Посты ждали маленький грузовичок «Хенде Портер». А его все не было. Мы даже ожидали увидеть место перестрелки и сам грузовик, лежащий на боку где-нибудь в обочине. Но ничего такого не встретили. – Какие есть варианты? – спросил Самохин. – Навскидку что-то просматривается? – Самое очевидное, что они проехали в райцентр по старой дороге через болото. – Этот грузовичок – он что, с полным приводом? – Насколько я знаю, «портер» привод всегда имеет только задний, про полноприводные версии я не слышал. Но там дорога, говорят, вполне приличная, хотя я по ней ни разу не ездил. Это следует спрашивать подполковника Жихарева, он должен знать местные дороги. – А Никифоров? – Он на своем «уазике» везде проедет. – Я посмотрел на отставного майора и добавил: – И на качество дороги даже не глянет. – Понятно. А дальше куда? Как я понимаю, посты дорогу перекрывали и дальше райцентра… Я прав? – Я уже объяснял полковнику Альтшулеру, что из райцентра выходит несколько старых армейских дорог, по которым можно хоть до Москвы добраться. Раньше эти дороги вели к ракетным шахтам. Потом старые ракеты утилизировали, а для новых другие шахты понадобились. Дороги забросили, но они сделаны из бетонных дорожных плит и пока еще терпят и мороз, и снег, и дожди, и отсутствие обслуживания… Местные мужики часто плиты вывозят на свои нужды или дачникам продают, дороги калечат. Я сам видел, как экскаватором грузили плиты в кузов. Кран-то дорого стоит, с экскаваторами проще. А народ у нас сообразительный, добру пропасть не позволит. Вот и возят, вот и продают. И покупают у них… – Хорошо, – серьезно произнес Валентин Юрьевич. – Это ты рассказал про самое очевидное. А что есть в голове из не самого очевидного? – Сейчас, товарищ полковник, хотя и осень, но грибников еще можно в лесу встретить. Они часто машины на дороге оставляют, а сами в лес уходят. Есть вариант, что грузовичок заехал на какую-то заброшенную заимку по дороге, проложенной лесовозами. Там его и бросили. Потом убили владельцев какой-то машины и поехали спокойно в любую из сторон. Легковые машины, как мы видели, не останавливали для проверки, приказ был только «Хенде Портер» ловить, так что на легковой они легко могли проскользнуть. А Бобин с Николаевым даже две машины могли захватить, по одной на каждого, чтобы в случае чего одну машину бросить, а на второй уехать. Думаю, они в этом случае предпочли бы найти внедорожники, на которых от машин ГИБДД по бездорожью можно оторваться. Свернут куда-то в поле и проедут, а машины ГИБДД там встанут… Глава двенадцатая – Да, перспектива не из приятных – искать грузовик в ваших лесах. Они ведь там малопроходимые даже для пеших… – Местами вообще непроходимые. Но искать надо. – Значит, будут искать. Я не говорю, что будем. Только пусть люди в жилых домах проснутся, умыться успеют и чаю хлебнут. Я говорю правильно – будут. У нас ни людей для этого нет, ни возможностей. Пусть этим ФСБ и полиция занимаются и местных жителей привлекают. Совместные рейды и прочее… А что с телефоном Бобина? – Телефон был отключен в районе нашего моста. Специалисты ФСБ говорят, что Боб и аккумулятор из трубки вытащил, и «симку», скорее всего, в реку выбросил. И все по совету Николаева. Бедный Николай Николаевич! Сейчас все на него взвалят. Словно он виноват в том, что спецназ военной разведки так хорошо готовят. – Ты, Виктор Вячеславович, никак даже жалеешь его? – Конечно, товарищ полковник. Мы же служили вместе, одно дело делали. Кроме того, он нынешней ночью имел возможность стрелять в меня, но предпочел выстрелить в колесо, в которое попасть гораздо труднее. Это я тоже помню. Хотя и не знаю, чем такую милость вызвал. Ну, ладно, товарищ полковник. Мне пора возвращаться. Конец связи? – От жены вестей не получал? – Пока еще никаких. – Ладно. Конец связи… Я убрал трубку обратно в бардачок и посмотрел на Никифорова: – Ты планировал по магазинам поездить? – А я уже поездил. Набрал всего, что в той или иной ситуации сгодиться может. В твоем багажнике все покупки лежат. Сейчас вот думаю, к Тамаре в больницу загляну и домой поеду. Ключи от «УАЗа» верни, у тебя теперь свой транспорт на ходу. Мне очень не хотелось, чтобы Вячеслав Петрович один домой возвращался. Я считал, что это достаточно опасно, тем более там сейчас никого, видимо, нет из нашей силовой поддержки. А еще я предвидел его реакцию, когда он получит в больнице сообщение, и был уверен, что мне не составит труда продемонстрировать свое беспокойство бегством жены из больницы, а потом я также легко уговорю отставного майора помочь мне в ее поисках… Все получилось так, как я и предвидел. Едва закончились занятия с оперативным составом и я вернулся в «тренерскую», как моя трубка, которую я положил в чехол и оставил здесь, зазвонила. Естественно, определитель показал номер майора Никифорова, как я того и ожидал. Звонить на ту трубку мог только он или же Тамара. – Слушаю тебя, Вячеслав Петрович, – сказал я, умышленно делая глубокие вдох и выдох, словно восстанавливал дыхание. Показывал отставному майору, как усердно я занимался и что мне требуется время на восстановление. – Ну, слава богу, наконец-то ты пришел. А то уже больше часа тебе названиваю, а ты все трубку не берешь. Думал уже, случилось что, ехать к тебе собрался… – У меня же тренировка была, с группой занимался. Я во время тренировки трубку, понятное дело, оставляю в «тренерской». А что такое срочное произошло? Ты уже дома? Новая угроза? – Мне легко удалось разыграть голосом беспокойство. – Я еще из города не выехал. Тебе из больницы не звонили? – Нет. А что? С Тамарой что-то случилось? – Случилось… – Что с ней? Опять в окно стреляли? – Неизвестно, что с ней. Пропала она. Вчера вечером вышла на прогулку – ей врач разрешил по территории больницы гулять – и не вернулась! То ли сбежала, то ли похитили ее. От Николаева всего ждать можно… – Как? К ней кто-то приходил? Николаев?! – Я же говорю, вышла на прогулку и не вернулась. Другие больные говорят, что она не по территории гуляла, а сразу на выход двинулась. Они видели, как она выходила. У нее, говорят, халат заметный, цветастый. По халату ее и узнали. – Так… – сказал я, словно лихорадочно что-то соображая. – А трубка ее? Ты не звонил? – Нет. Не звонил. Я тебе все время названивал. – Ладно. Я сам сейчас попробую дозвониться. А ты приезжай сюда, к зданию. Я сначала Тамаре позвоню, потом к Альтшулеру загляну. Может, он что-то знает… Я отключился от разговора и сразу послал вызов на трубку Тамаре. Она ответила быстро, словно ждала моего звонка с трубкой в руках: – Привет, товарищ подполковник. Как у тебя дела? – У меня все отлично, товарищ капитан. А у тебя как? – Было множество звонков, я никому не отвечаю. Смотрю на определитель, если не ты, то просто даю «отбой». Правильно? – Наверное, правильно. Если только будут звонить Самохин или Альтшулер – я же давал тебе номер Альтшулера, а номер Самохина ты сама помнишь, – тогда отвечай. – Самохин только что звонил, я не ответила. Альтшулер не звонил. Они оба в курсе? – Да. Я тому и другому сказал о сообщении через «тревожную кнопку». Но, думаю, Альтшулер принял какие-то меры якобы для поиска. Это должна быть маскировка. Будут искать, запросы рассылать – фотографию твою я предоставлю. Водителей автобусов опросят, кассиров на вокзале и в аэропорту. – Тут с утра за окном проходил какой-то мент с толпой молодых гражданских. Гражданские на дом как-то странно поглядывали. – Не переживай. Это твоя охрана. Мент из соседней деревни. Молодые парни – его доблестная добровольная дружина. За порядком присматривают. Ты там не мерзнешь ночами? Тебе бы лучше не простывать.