— Как ты, Ви? — спрашивает он. — Как твои дела? Как новая работа? Как приют? — У меня все хорошо. Работа хорошая. Напряженный график, — я быстро киваю головой. — И мне нравится приют. Хозяйка — добрейшая женщина, которая очень благодарна за любую помощь, которую может получить. Я бы хотела быть там постоянно и помогать. Здание довольно запущенное, его не мешало бы обновить, но тех небольших денег, которые им жертвуют, едва хватает на еду и лекарства для собак, не говоря уже обо всем остальном. — Ты с кем-нибудь встречаешься? — перебивает мама. — Эм… нет. Сейчас нет. В любом случае, собаки такие милые, такие очаровательные, и они просто хотят, чтобы их кто-то любил. Мой отец весь во внимании, пока я продолжаю свою тираду, гордость видна в его карих глазах, он явно рад, что я нашла что-то, что делает меня такой счастливой. Мама, с другой стороны, не очень. — Там есть доберман по имени Рози, и она такая лапочка, но, знаете, она выглядит немного устрашающе. Она уже так давно там, и потенциальные хозяева проходят мимо нее, не удостоив ее даже взглядом. — А как насчет Бретта? — спрашивает мама о моем бывшем. — Мне всегда нравился этот мальчик. Может, тебе стоит связаться с ним и узнать, не встречается ли он с кем-нибудь? — Тереза, — тихо ругается папа, пытаясь ее утихомирить, но динамика власти в их отношениях работает не так. — Бретт — мой бывший не просто так. — Ну, Стиви, — не очень-то деликатно говорит моя мать. — Ты не молодеешь, дорогая. Да, я не молодею, но мне столько же лет, сколько и ее сыну, у которого, как она только что сказала «еще много времени». — Я виделась с Ханной и Джеки вчера вечером, — перевожу я разговор в другое русло. — О, правда? Ханна сейчас такая красивая. Я видела ее маму на прошлой неделе в церкви, и вы знали, что ее младшая сестра в этом году прошла отбор на конкурс «Юная Мисс Теннесси»? Я предложила ей взять какое-нибудь из старых платьев для конкурса, которые я купила для тебя. Знаешь, ведь их все равно никогда не одевали, и они явно не подойдут тебе сейчас. И вот оно. Я ждала, что она упомянет мой вес или размер. Удивительно, что ей удалось продержаться целых двадцать минут. — Это отличная идея. — Это все, что мне удается сказать. Я слишком устала от всего этого, чтобы играть в мамину игру. — Этот чай очень вкусный, папа. Я смотрю на него и замечаю, как его смуглая кожа морщится между бровями, когда он одаривает меня извиняющейся улыбкой. — Рад, что ты пришла повидаться с нами, Ви, — говорит папа. — Но тебе, наверное, пора идти. У тебя скоро работа, верно? Сегодня вечером едешь в Филадельфию, да? Мой папа — лучший, он пытается избавить меня от этого визита. До моего выхода на работу еще несколько часов, но мне нужно выбраться из этого дома. — Да, мне пора идти, — я встаю со своего места, и мои родители делают то же самое. — Стиви, дорогая. Расчеши свои волосы перед работой, пожалуйста, — мама быстро и неловко обнимает меня на прощание. «Ты не расчесываешь вьющиеся волосы», — вот что она имеет в виду. Потому что как смеют мои волосы быть пышными и непокорными вместо того, чтобы быть гладкими и уложенными, как у нее? — Будет сделано, — отвечаю я. Просто это того не стоит. — Ты прекрасно выглядишь, Ви, — успокаивает меня папа, прижимая к себе еще крепче. — И я так горжусь тобой и всем, что ты делаешь на работе и в волонтерстве. Я так рад, что ты нашла то, что так сильно любишь. — Спасибо, папа. Он смотрит на мою мать, а затем снова на меня. — Позволь мне проводить тебя, — он перекидывает руку через мое плечо, пока я заказываю с телефона такси обратно в отель. Как только мы оказываемся на улице и дверь закрывается, папа поворачивается ко мне. — Не слушай ее, милая. — Как я могу не слушать? Она постоянно так делает. Постоянно придирается. — Я поговорю с ней. — И что это даст? Ты разговариваешь с ней уже много лет, а она все такая же. Я ничего не могу сделать, чтобы сделать ее счастливой! — Ты знаешь, какая она, Ви. — Да, папа, знаю. Но это уже недостаточно веское оправдание. Такси подъезжает как раз вовремя, и я еще раз быстро обнимаю его на прощание. — Люблю тебя, — бросаю я через плечо, в расстройстве идя по дорожке к ожидающей машине. — Я люблю тебя, моя прекрасная дочь, — добавляет папа, как только я сажусь в машину. Я машу ему рукой, пока машина отъезжает от дома, который я больше не хочу посещать. ГЛАВА 14 ЗАНДЕРС Мне нравится играть против Нэшвилла. Их толпа чертовски шумная, и я живу за счет этого дерьма. Большинство спортсменов наслаждаются шумом на своих домашних играх, получая одобрительные возгласы от стадиона, полного преданных фанатов в цветах своей команды. Я же, с другой стороны, получаю огромное удовольствие от ненависти к команде гостей. Я называю это преимуществом льда на выезде. Хотите освистать меня, когда я выйду на лед? Нет проблем, за это я брошу вашего звездного форварда в борта. Хотите обзывать моих товарищей по команде или придумывать дурацкие долбаные кричалки, которые не имеют ни малейшего смысла, просто чтобы подразнить нас? Пожалуйста, делайте это. Это подстегнет меня кататься еще быстрее и бить еще сильнее. Хотите кричать на меня и бить по стеклу, пока я наслаждаюсь заслуженными минутами на скамейке штрафников? Музыка для моих ушей, детка. Еще одна причина, по которой я люблю жизнь в дороге. — Сделай погромче! — кричу я Рио в раздевалке гостевой команды. — Это моя песня! Рио делает, как я прошу и регулирует громкость на своем старом бумбоксе, который везде носит с собой, и наполняет раздевалку одной из моих любимых зажигательных песен. Я сижу на скамейке в раздевалке, полностью экипированный для нашей игры, пока музыка фокусирует меня, подготавливая к следующим шестидесяти минутам хоккея. Вытащив телефон, обнаруживаю сообщение от своей сестры Линдси. Ее график почти такой же безумный, как и мой. Она самый молодой юрист, ставший партнером в своей фирме в Атланте. Ей тридцать лет, и она чертовски крута. Поэтому я ценю любое время, которое она выделяет из своего плотного графика, чтобы связаться со мной. И я благодарен, что это не о нашей матери как было в ее последнем сообщении. Линдси: С Национальным днем братьев и сестер! Я даже не знала, что такой существует. Удачи тебе сегодня, одиннадцатый! К ее сообщению прилагается ссылка на пост в Инстаграм, в котором я отмечен. Одна из наших местных спортивных сетей сделала пост с кучей фотографий различных спортсменов из Чикаго и их братьев и сестер с подписью: «С Национальным днем братьев и сестер наших любимых знаменитостей». Фотография, на которой мы с Линдси после одной из моих игр, очень хороша. Настолько, что я делаю скриншот и добавляю его в свой минимальный список фотографий. Он в основном заполнен селфи, которые Элла Джо делала сама, когда неоднократно крала мой телефон. Пролистываю страницу дальше. Они также разместили фотографию Мэддисона и его брата. Еще несколько моих знакомых парней в городе со своими братьями и сестрами — некоторые играют за «Чикаго Девилз», пара — за профессиональную бейсбольную команду Чикаго «Винди-Сити Вулвз», а один — за нашу футбольную команду «Чикаго Кобрас». Но последняя фотография в этом посте привлекает мое внимание больше всего. Это фотография разыгрывающего команды «Чикаго Девилз» под номером пять, Райана Шея. Но меня удивляет не это. А кудрявая стюардесса у него под боком. Стиви. Я быстро нажимаю «метка», но единственное имя или учетная запись, которые всплывают, принадлежат Райану, поэтому я нажимаю на нее. Перейдя к списку людей, за которыми он следит, я ввожу ее имя. И вот она — Стиви Шей. Я понятия не имел, что Стиви — сестра Райана Шея. Конечно, у них одинаковый светло-коричневый оттенок кожи и веснушки, а глаза одинакового ярко-сине-зеленого цвета. Но собрать все это воедино было почти невозможно. И девушка явно не хотела, чтобы я знал. Иначе сказала бы мне, кто он, в ту ночь, когда я столкнулся с ней возле квартиры Мэддисона или когда я застал ее за просмотром его игры в баре в Денвере. Теперь понятно, почему она живет через дорогу от меня. Ее брат зарабатывает сумасшедшие деньги. Инстаграм-аккаунт Стиви, конечно же, закрыт. Единственное, что я могу видеть, это ее уменьшенную фотографию профиля, которая представляет собой вид из иллюминатора самолета с заходящим солнцем. В ее статусе написано: «Возможно, уехала из города…», а после этого стоит эмодзи самолета. Не задумываясь, я отправляю дикой девушке запрос на подписку. Чувствую себя прекрасно выходя из автобуса и садясь в самолет после легкой победы над командой Нэшвилла. Или я должен сказать, что чувствую себя хорошо из-за игры. А вот от чего я не в восторге, так это от того, что Стиви до сих пор не ответила на мой запрос в Инстаграм. Прошло уже несколько часов. Уверен, что она его видела. Вчера вечером, когда она отклонила мое предложение, мне это даже понравилось. Кроме того, я думал, что Стиви так и сделает. Она не поддалась мне так легко, что делает эту погоню еще более увлекательной. Это держит меня в напряжении, что теперь случается очень редко. Но я бы не возражал, чтобы Стиви немного уступила, даже если это так просто, как принять мой глупый запрос на подписку в Инстаграм. — ЭЗ! — окликает один из новичков из задней части самолета. Я начинаю ослаблять галстук на шее, когда он спрашивает: — Трахнул вчера южанку? — достаточно громко, чтобы услышал весь самолет, включая конкретную стюардессу, которая, как оказалось, шла по проходу, пока мы разговаривали.