— Не дразни меня, милая, — Зандерс проводит подушечкой большого пальца по моим губам в знак предупреждения. — Прекрати, блядь, играть и вытащи его. Вернув свое внимание к его паху, я берусь за эластичный пояс его трусов и тяну их вниз. Когда его член высвобождается передо мной, первая мысль, которая проносится у меня в голове: «Как, блядь, он может поместиться у меня во рту, не говоря уже о других местах?». Я чувствую, как мои глаза расширяются, когда хватаю за его основание, мои пальцы с трудом соединяются из-за размера. Он толстый, испещрённый венами. И для члена, я должна сказать, что он чертовски красив. — Открой рот, — приказывает Зандерс. Я делаю то, что мне говорят, смачивая губы, а затем беру его в рот. Из парня вырывается стон, который заполняет мои уши, подбадривая меня. Скользя языком по его стволу, принимаю в себя столько, сколько могу. То, что не помещается, обхватываю рукой. — Хорошая девочка, — Зандерс собирает мои локоны в кулак, удерживая волосы в стороне. — Теперь открой горло. Вся кровь в моем теле приливает к месту между ног, я сдвигаю колени вместе, надеясь, что трение облегчит боль, вызванную его словами. Я продолжаю свой темп, покачивая головой, посасывая губами и поглаживая рукой. Я принимаю его немного глубже, и в этот момент смотрю на него слезящимися глазами. Властный взгляд Зандерса завороженно следит за каждым моим движением. — Продолжай. Блядь, ты так хороша, — поощряет он, большим пальцем касается моей скулы, когда толкается бедра вперед. — Так чертовски хороша. Он продолжает свои движения, и я беру так много, сколько могу. — Мне нравится, когда твой рот слишком занят, чтобы отпускать остроумные замечания. Продолжаю делать ему минет, прищурившись глядя на Зандерса. На его лице довольная ухмылка, а одна бровь приподнята с вызовом. Языком обвожу кончик его члена в ритмичном темпе, прежде чем губами скольжу по всей длине. Втягиваю щеки, рукой обхватывая его яйца. Глажу нежную кожу, когда Зандерс подается вперед, вынужденный держаться за мои плечи, чтобы удержаться в вертикальном положении. Выпускаю его изо рта, на моих губах появляется довольная улыбка, прежде чем делаю глубокий, заслуженный вдох. — Если я не могу говорить, то и ты не можешь. — Черт, — вздрагивает Эван, когда к нему возвращается дыхание, закрывает глаза, пытаясь взять себя в руки. Зандерс все еще согнут, держась за мои плечи для равновесия. — Я был прав насчет тебя, милая. В тебе действительно нет ничего милого, да? Он вытирает влагу с моего рта большим пальцем, и когда скользит им по моим губам, я втягиваю его, посасывая и обводя языком. Его глаза темнеют, парень убирает большой палец, заменяя его своим языком. Потянув меня за руку, заставляет меня встать с колен. Я не могу поверить, что этот безупречный обнаженный мужчина стоит прямо передо мной. Его руки украшены выпуклыми венами и покрыты черными чернилами. Его ноги толстые, мускулистые и покрытые татуировками. Его живот рельефный и твердый, а V-образная форма мышц указывает прямо на самый совершенный член, который я когда-либо видела. Серьезно, эта штука заслуживает какой-то медали. — Дай мне посмотреть на тебя, — говорит он едва слышно, легонько дергая за подол, моего топа, но не задирает его. Он ждет разрешения. К моим щекам приливает жар, нервы возвращаются. Готова ли я к этому? Готова ли позволить ему увидеть меня? Я зашла так далеко, но что, если ему не понравится то, что он увидит? Мне придется жить с этим позором до конца сезона, приглашая его на борт после каждой игры на выезде. — Эй, ты в порядке? — тихо спрашивает Зандерс, обхватывая мою шею, большим пальцем нежно касаясь моей челюсти. — Если хочешь остановиться, мы можем остановиться. Мой взгляд устремляется на него. Сочетание поддразниваний и нежности между нами посылает меня в петлю, заставляя отбросить осторожность. Качая головой, я держусь за его обнаженное бедро, вдавливая кончики пальцев в его плоть и притягивая парня к себе. Зандерс делает шаг ко мне, его эрекция упирается мне в живот, напоминая, что я действительно не хочу останавливаться. Я надеваю маску уверенности и тянусь к подолу рубашки, чтобы стянуть ее через голову. Когда бросаю ее на пол, мой взгляд возвращается к нему, но внимание парня перемещается по всему моему телу. Кончики его пальцев мягко скользят по моим ребрам, рисуя маленькие невидимые узоры на моей коже, пока исследует меня. Его рука тянется за мою спину, а его глаза устремляются на мои. Получив мое ободрение, он быстрым движением расстегивает бюстгальтер. Опустив голову, я высвобождаю руки из каждой бретельки, позволяя лифчику упасть на пол между нами. Мои груди довольно большого размера, и без поддержки лифчика они свисают довольно низко из-за своего веса. Обычно в такой момент меня это не волнует, но я никогда не была с кем-то столь совершенной формы, как мужчина передо мной. Зандерс берет мои груди в обе руки, большими ладонями охватывает и сжимает, заставляя мои соски напрячься от такого внимания. У него мужественные и сильные руки, но его черные чернила и золотые кольца никогда не выглядели лучше, чем сейчас, прикасаясь к моей коже. — Святое дерьмо, — выдыхает он. — Ты нереальна, Стиви. Когда мой взгляд поднимается к его глазам, единственное, что вижу в этих карих радужках, это чистая похоть: никакого осуждения, никакой недовольствия, только плотское желание и потребность. Если подумать, Зандерс никогда не заставлял меня чувствовать себя неловко. Во всяком случае, не намеренно. Всегда только моя собственная неуверенность в себе, просачивалась в мой разум, делая свое дело. И судя по его члену, который стоит по стойке смирно, я бы сказала, что единственный человек, который беспокоится о том, как я выгляжу, это я сама. Немного распрямляю плечи, пока парень проворными пальцами быстро находит пуговицу на моих джинсах и расстегивает ее, а затем и молнию. Он стягивает джинсы с моих бедер и спускает их вниз по ногам. И когда стою в одних кружевных трусиках, которые уже намокли, Зандерс проводит рукой по своей челюсти, качая головой в восхищении. — Чего ты хочешь, милая? Чего я хочу? Я хочу его. Хочу потеряться в нем хотя бы на одну ночь. Хочу, чтобы он заставил меня почувствовать все, что мне нужно, чтобы облегчить неослабевающую боль, которую я испытываю последние две недели. Я хочу, чтобы он использовал мое тело так, как считает нужным. Его глаза встречаются с моими, ожидая ответа, но в кои-то веки я теряю дар речи. Зандерс делает властный шаг вперед, его ладони на моих бедрах, прижимая мою голую спину к фактурной стене в дальней части его комнаты. Одной рукой упирается в стену рядом с моей головой, а другой скользит по коже моего живота, двигаясь вниз. Мой живот сжимается как от холодной текстуры его колец, так и от ощущения кончиков его пальцев на моей разгоряченной коже. Пробираясь между кружевом моего нижнего белья и теплом моей плоти, он средним пальцем скользит по моему клитору, прежде чем погрузиться во влагу, скопившуюся у меня между ног. У меня вырывается хныканье, и я подаюсь вперед, прижимаясь лбом к его груди. — О, боже, — хрипит он, его палец теперь теплый и влажный. — Чертовски мокрая. Мои ноги начинают дрожать, но благодаря агрессивной хватке Зандерса я никак не могу упасть. — Стиви девочка, что ты хочешь, чтобы я сделал? Как будто он и так не знает, но очевидно, что этому мужчине нравится, когда его умоляют. Пока ждет моего ответа, Зандерс губами проделывает путь вниз по моей шее и груди, берет одну из моих сосков в свой теплый рот, посасывая и поглаживая. В то же время его средний палец входит в меня, выгибаясь вперед и заставляя мои колени подкоситься. — Трахни меня, — кричу я. — Пожалуйста, Зандерс. Его губы складываются в дьявольскую ухмылку напротив моего напряженного соска. Вырываясь из моего тепла, парень выпрямляется, прежде чем медленно взять весь свой палец в рот, пробуя на вкус то, что осталось от меня на его руке. Зандерс поднимает меня, обвивая мои ноги вокруг своей талии, его член скользит по влаге, просачивающейся сквозь ткань моих трусиков. — Только потому, что ты так мило попросила, — добавляет он с поцелуем, прежде чем бросить меня на кровать и быстро забраться на меня сверху. ГЛАВА 17 ЗАНДЕРС Стиви прижата спиной к кровати, ее ногти впиваются в мою плоть за спиной, а я прижимаюсь к ней бедрами, двигаю членом между ее ног, нуждаясь в трении. И когда делаю это, целую ее губы в последний раз. Не поймите меня неправильно, мне чертовски нравится целоваться с этой девушкой, но поцелуи — это слишком интимно. Поцелуи во время самого акта что-то делают с мозгами этих цыпочек, и они привязываются, думая, что это больше, чем просто трах — хотя я громко и ясно говорю об этом каждый раз. Поэтому я стараюсь сводить близость к минимуму. Сегодня вечером я хочу кончить, чтобы наконец перестать выдрачивать рукой образ этой кудрявой девушки, как делал последние несколько недель, и двигаться дальше. Сегодняшний вечер — это секс без обязательств, чтобы выкинуть ее из головы. Когда в последний раз касаюсь ее губ, Стиви тянется к лампе на тумбочке и выключает единственный свет в комнате. Не поднимая на нее глаз, работая ртом над теплой кожей ее шеи, я протягиваю руку и включаю свет. Я покусываю и посасываю мягкую плоть ее груди, не забывая оставлять следы, чтобы она могла прикрыть их завтра своей рабочей формой. И пока я это делаю, девушка протягивает руку и снова выключает свет. — Что ты делаешь? — наконец спрашиваю я, поднимая лицо, чтобы посмотреть на нее. — Выключаю свет. — Оставь включенным. Я хочу тебя видеть. — Нет, — настаивает Стиви, умоляюще смотря на меня. Я не идиот. На самом деле, я бы сказал, что хорошо понимаю, как свои собственные чувства, так и чувства других людей. Почти десять лет последовательной терапии сделают это с любым. Хотя большую часть времени мне на все наплевать, я могу читать других людей как открытую книгу. Поэтому я бы соврал, если бы сказал, что девушка в моей постели полностью уверена в своем теле. Отсутствие зрительного контакта, когда она раздевалась, и руки, скрещенные на груди, говорили об этом довольно громко и ясно.