— Ты нравишься мне такой, какая ты есть. Черт. Что со мной сегодня такое, что я не могу держать свой чертов рот на замке? Стиви игриво толкает меня плечом. — Я знаю. Ты практически одержим мной. Слава Богу за ее поддразнивание. Я еще не готов к тому, чтобы она узнала, как сильно я запал на свою стюардессу. Но мне это нравится. Мне нравится разговаривать с ней. Я никогда не разговаривал с девушкой, которая меня привлекает. Я всегда держу все на поверхностном и физическом уровне, потому что это все, чего я хочу. Но это. Я хочу этого. — Не понимаю, как твоя мама может не поддерживать тебя. Я имею в виду, у тебя есть работа на полную ставку. Ты нашла то, чем увлекаешься в свободные дни, и можешь путешествуешь по стране с самым сексуальным мужчиной в Чикаго. Это заставляет Стиви рассмеяться. Ее улыбка действительно чертовски красива. — Она традиционная южная красавица и ожидала, что я тоже буду такой, но я не участвовала в конкурсах или женских обществах. Уверена, что мама предполагала, что я выйду замуж за своего парня из колледжа и забеременею, как только мы закончим учебу, и не думаю, что она считает наличие работы или волонтерство в собачьем приюте таким уж впечатляющим. Мама ожидала, что я буду жить так, как жила она. — Похоже, она завидует. — Она не завидует, — смеется Стиви. — Она разочарована. — Ну, не знаю, Стиви. Звучит так, будто она застряла, занимаясь каким-то скучным дерьмом, в то время как ты можешь жить той жизнью, которой хочешь, и делать то, что любишь. — Чего я действительно хочу, так это больше не летать, чтобы проводить весь день с собаками. — О нет. Мне нужно, чтобы ты продолжала летать, — поднося бутылку к губам, делаю глоток пива. — Кто еще доставит мне все необходимое на борту? Стиви закатывает глаза. — Буквально любая другая стюардесса в самолете. — Итак, что сказала твоя мама, когда ты сказала ей отвалить? — Я этого не сделала. — Почему? У тебя нет проблем с тем, чтобы поставить меня на место. Почему твоя мать втаптывает тебе в грязь, и почему ты позволила тем девушкам в Нэшвилле выйти сухими из воды? Она застенчиво пожимает плечами, отводя от меня взгляд. — Стиви… — уговариваю я. Девушка делает глубокий, покорный выдох. — Я не знаю. Иногда, когда чувствую себя не лучшим образом по отношению к себе, я позволяю другим относиться ко мне так же. — Ты не позволяешь мне так обращаться с тобой. — Не то чтобы я этого хотел. — Это потому, что я всегда чувствую себя хорошо рядом с тобой. Это заставляет мою грудь вздыматься от гордости. — Такие люди будут относиться к тебе так, будто ты недостаточно хороша или недостойна, но это выражение их собственной неуверенности. Они остановятся только тогда, когда ты заставишь их остановиться. Если начнешь любить себя, их слова больше не будут иметь смысла. Ты должна начать давать отпор, Стиви. Она улыбается мне понимающей улыбкой. — Я работаю над этим. Не мудрствуя лукаво, я придвигаюсь еще на дюйм ближе к ней на ступеньке, но все еще не прикасаюсь к ней. Нет, пока она не скажет мне, что хочет этого. — Как Рози? Лицо Стиви озаряется. — Она в порядке. Хотя скучает по тебе. — Мне придется скоро ее навестить. Выражение ее лица тает, улыбка становится нежной. — Как прошло твое Рождество? — Стиви допивает пиво и ставит бутылку рядом с собой. — Все было не плохо. Хотя, возможно, я его испортил. Скрестив руки на согнутых коленях, она упирается в них щекой, повернувшись лицом ко мне. — Как так? — Мой отец там, наверху, — я показываю вверх. — И у нас не самые лучшие отношения, но я только что сказал кое-что, что долгое время держал в себе. — Хочешь поговорить об этом? Изучая ее лицо, я колеблюсь. Немногие люди знают об этой части моей жизни. Я держу свой круг общения небольшим из-за страха, что люди либо воспользуются этим, желая продать историю СМИ, раскрыв ту сторону меня, о которой я не хочу, чтобы люди знали, либо просто не будут любить меня таким, какой я есть на самом деле. — К черту, — я допиваю остатки пива, нуждаясь в небольшом количестве жидкой храбрости. — Мама ушла от нас, когда мне было шестнадцать, к мужчине, который зарабатывал на порядок больше, чем мой отец. У меня есть старшая сестра, Линдси, которая в то время училась в колледже, так что это не повлияло на нее так, как на меня. Я смотрю перед собой, не в силах смотреть на Стиви в своей уязвимости. Пока девушка не придвигается ближе ко мне, ее бедро и плечо касаются моего. Ее рука болтается между нами, скрещенная на колене. Я таю от ее прикосновения, не замечая на ее лице абсолютно никакого осуждения. — Мы с папой были близки в детстве, но когда мама ушла, он погрузился в работу. И поскольку моя сестра была в колледже, а папы никогда не было дома, мне казалось, что он бросил меня так же, как и мама. С тех пор мы почти не разговаривали друг с другом. — Черт, — выдыхает Стиви. — И впервые за двенадцать лет я просто вывалил все начистоту. — Что он сказал? — Что он работал больше, потому что пытался компенсировать ее уход. Но мне было плевать на то, сколько у нас денег. Я просто хотел, чтобы отец был рядом. Хотел, чтобы он любил меня. — Я уверена, что он любит тебя, Зи. Может быть, он по-своему горевал о ее уходе. Может быть… я не знаю. Может быть, у него были свои причины. — Нет никаких причин бросать своих детей. Перевожу взгляд на Стиви, ее сине-зеленые глаза смотрят в мои, непоколебимые, уверенные в этом разговоре. — Ты только что назвала меня «Зи». Ты редко называешь меня как-то иначе, чем по фамилии. — Да, но есть определенные моменты, когда называть тебя «Зандерс» кажется немного странным. Мои глаза блестят от удовольствия. — Когда кончала, ты тоже назвала меня «Зи». Стиви открывает рот в притворном шоке, и шлепает меня по плечу. — Господи. У нас тут момент, а ты сводишь все к сексу. — У нас тут момент, да? — Ну, теперь уже точно нет. Момент прошел. Усмехаясь себе под нос, я скрещиваю руки на коленях, упираюсь в них щекой и зеркально отражаю ее. Наши руки свисают рядом, но не касаются друг друга. — Твоя мама много упустила. От слов Стиви у меня вздымается грудь, а в глазах немного щиплет. — Она бросила меня ради денег, а теперь я зарабатываю больше, чем мужчина, ради которого она нас бросила. Иронично, да?