– Почему здесь так тихо и мало народу? Я думал, что у вас будет забито, в связи со вступительными экзаменами. – Большинство пострадавших экзамены не сдали, поэтому они были депортированы еще вчера. – А это тогда кто? – указываю на второго пациента палаты, которого привезли ночью. – Я не видел его на вступительных экзаменах. Я успел с Эллой свериться, и его действительно там не было. – А это вторая причина, по которой я сюда пришел. Дело в том, что вчера в лаборатории профессора Вайсмана произошел несчастный случай. Хм, а вот теперь становится интересно. Профессор Вайсман – основатель школы темпоральной магии, и его курсы – это одна из четырех основных причин, почему академия Трифолия считается одной из лучших академий мира. – Надо полагать, передо мной его жертва? – Ну, можно и так сказать. Когда мы пришли в лабораторию после тревоги, то нашли его там. Ни одна из камер или других систем слежения не видела, как он попал в лабораторию, а сам он был уверен, что сейчас 2012 год и что он находился в подвале какого-то греческого музея. И как мне на это реагировать? После того как профессор Вайсман основал школу темпоральной магии, он также доказал принципиальную невозможность путешествия во времени. Ускорять время, замедлять время, показывать события прошлого или предсказывать варианты будущего. Все это возможно, но только не путешествие во времени. Невзирая на это, Лесли утверждает, что передо мной гость из прошлого… Либо мне врут, либо у меня недостаточно информации найти рациональное объяснение. Обвинять Лесли во вранье было бы глупо, так что правильная реакция только одна: – Как это возможно? – Если бы мы знали, – развел Лесли руками. – Все анализы показывают, что он говорит правду и действительно попал сюда из начала XXI века. Для дальнейших исследований нам нужен Вайсман, но, в силу обстоятельств, до конца лета он в академии не появится. Нам остается только ждать. – Как-то вы слишком легко это все рассказываете первому же попавшемуся пациенту. – А ты не «первый попавшийся», а «самый подходящий», так что все как раз правильно. Что-то мне не нравится направление нашего диалога. – «Самый подходящий» для чего? – Пока мы ему выдадим ТМП, пока тот настроится… В общем, нам нужен доброволец, который говорит на русском и сможет провести с ним краткий ликбез. – А остальные причины? Все-таки вышеупомянутых немного не хватает, чтобы я был «самым подходящим» кандидатом. – Уж очень вы похожи. Фактически идеальный кандидат. Да и секрет не такой уж большой. – Что значит «похожи»? – Вы с ним не только на одном языке говорите, но и родом из одного города. Да и вообще, отличаетесь не так сильно. Я повернул голову в сторону обсуждаемого тела. Пригляделся к нему и переспросил доктора: – Вам точно не нужна коррекция зрения? – А что такого? Такие же темно-русые волосы, славянское лицо и отсутствие каких-либо заметных болячек. Кажется, я начинаю понимать, как он различает людей. Действительно, кому какое дело, что у него под правым глазом родинка, тело дистрофично-худое, а пухлый нос и относительно широкое лицо свидетельствовали об относительно недалеком родстве кавказским народам. – Ладно, оставим пока вопрос нашей «похожести», но ведь даже если судить по тому, что я успел увидеть, у вас тут постоянно какие-то инциденты. Пусть потеря памяти встречается не так часто, но все же. Как минимум психолог у вас тут должен быть. Он всяко подходит на эту роль лучше меня. – В принципе да, один специалист есть, но он в отпуске. Я даже не знаю, что сказать. На ум приходят в основном непечатные выражения. Ну кто, скажите на милость, отпускает такого человека в отпуск перед ожидаемым приливом травмированных неучей? – Да не волнуйся ты так, – попытался Лесли утешить меня, заметив мое недовольство по показаниям у себя на экране, – профессора Хопкинса уже вызвали. Он приедет через пару дней. Просто расскажи самое главное, чтоб он себя не изводил. Очень сильно хочется отказаться, но портить отношения с главврачом лазарета… Мне жить еще хочется. – Ладно. Придется убить пару дней на обучение. – Вот и замечательно. Вижу, в лазарете не первый раз, значит, про питание и режим объяснять ничего не надо? Тут он угадал правильно, но мое близкое знакомство с обустройством медицинских учреждений позитива отнюдь не добавляет. – Да. Только мне родители вещи должны прислать, и хотелось бы их забрать. – Тогда забирай. В чем проблема? – Если я их сегодня не заберу, то мне придется ждать до понедельника, так как завтра у них выходной. В принципе, в этом нет ничего страшного, так как академия предоставляет форму, но раз есть время, то этим лучше заняться сегодня. – Хм, и правда… Самочувствие как? Попытка встать увенчалась успехом, но также принесла легкое головокружение, и тело все еще побаливало, хоть и не так сильно, как вчера. – Не так резко, – обеспокоенно подскочил он ко мне. – Да нет, все в порядке. Недоверчиво посмотрев на меня, он ответил: – С телом да, а вот насчет головы я не уверен. Судя по истории болезни, – выразительно указал он глазами на парящее перед ним окно с текстом, – у тебя нездоровая тяга к приключениям и больничным отделениям. Только это уже не в моей юрисдикции. От возмущения я даже не нашелся что ответить. – Ну да ладно. Ходить и говорить это не мешает, да и наш путешественник, – махнул он рукой на второго постояльца комнаты, – вполне способен передвигаться, так что ты можешь забрать свою посылку и одновременно с этим провести ему экскурсию. Завтра приду проверить ваши успехи. Не дав мне вставить и слова, он закрыл виртуальный экран и практически выбежал из комнаты, оставив меня один на один с моим «заданием». Пока мой подопечный не очнулся, у меня как раз есть время полазать в локальной сети и разузнать, что тут к чему. Полазать у меня получилось всего минут десять. Любопытный взгляд и сопение соседа мне, мягко говоря, мешали. Почта должна быть уже открыта, так что нет смысла откладывать дела в долгий ящик. – Привет, неведома зверушка, – закрыл я экран с новостным порталом и обратился к соседу. – Как тебя зовут-то хоть? – Евгений Ломаев, – ответил он на автомате хрипловатым голосом. Женя, значит. Ну, мои планы ты уже поломал. Посмотрим, что будет дальше… – А меня Вадим Воронин. Приятно познакомиться. – Взаимно… Гх-гхм, – прочистив горло, он кивнул на раковину рядом с входом: – Тут воду из-под крана пить можно? Не совсем тот вопрос, который я ожидал услышать первым… Получив утвердительный ответ, Женя тут же обернул себя одеялом и, проигнорировав стаканы, принялся жадно глотать. – Хорошо-о… – довольно протянул он. Сполоснув лицо, он вернулся на кровать и уставился на меня. – Где я и как я сюда попал? Это какой-то исследовательский центр или военный объект? Что это за экран перед тобой? Голограмма? А буквы, которые появлялись в воздухе, когда меня расспрашивали, тоже голограммы? Кто меня… – Так, стоп! Стоп! Ты мне и слова вставить не даешь. Давай помедленнее, а еще лучше, давай я тебе сначала расскажу все что надо, а потом ты задашь вопросы. Хорошо? – Упс… Извини. Меня заносит иногда, но попытаюсь. – Уж постарайся. Значит, так, начнем с того… Хм, а действительно, с чего начать? Если про магию он не знает, то мне понадобится наглядная демонстрация. В палате ее провести не получится… – А начнем мы с того, что сходим за почтой. Одежда у тебя в тумбочке, так что одевайся и пошли на улицу. Там будет проще объяснить. Я нашел в тумбочке свои шорты и майку, которые оставил в раздевалке до вступительного экзамена, а Жене пришлось довольствоваться формой академии – белая рубашка, черные брюки и пиджак с темно-синими полосками по бокам и вдоль рукавов. Отдельно стоит отметить эмблему академии, которая была вышита на груди: четырехлистный клевер в развернутом на сорок пять градусов квадрате – словно трефа, вписанная в бубну. Быстро одевшись, мы направились к выходу из лазарета. Женя с любопытством оглядывался по сторонам, но дизайн интерьера больничных отделений не претерпел серьезных изменений за последние сто лет. Если они и были, то только в сторону минимализма – виртуальные экраны заменили карты на стенах, а ПИ позволили минимизировать бюрократию… Собственно, именно из-за этого при той толпе, что была вчера, в приемной была всего одна медсестра – наверняка отбывала наказание за какую-нибудь провинность. Впрочем, жалости я к ней не испытываю, скорее наоборот – меня там чуть не зарезали, а она только масла в огонь подливала! – Вау! – воскликнул Женя, когда мы вышли из лазарета. Огромный парк зелени, в котором мы и вся академия находились, состоял из самых разнообразных растений – ели соседствовали с кактусами, сосны с баобабами, а множество цветов яркой раскраски росли между ними. Словно пьяный садовник ограбил ботанический сад и рассадил все растения в случайном порядке. Обстановка больше напоминала джунгли с тропами, выложенными камнем, чем привычные мне городские парки. Сюрреалистичности окружающей обстановке добавляли еще и пролетающие над нами ученики, спешащие по своим делам. – Сейчас 28 мая 2112 года, и ты находишься в лазарете Международной магической академии – Трифолии. Добро пожаловать. – Деликатно, ничего не скажешь, – ехидно прокомментировала Элла. Я проигнорировал шпильку Эллы, наблюдая за реакцией Жени. А реакция эта была странной. Я ожидал удивления или неверия, но вместо этого он смотрел на меня восторженным взглядом, словно ожидая продолжения. – Никаких комментариев?